Увидела пачку бумажных листов на столике и такую же на отдельном ящике. Картин или хотя бы этюдов в рамках не обнаружила – Игорь сказал, что это дорого. Да и не заслуживают его попытки рамок. Подняла верхний лист из пачки на столе. А с него на меня глядит девушка или женщина. Выполнено в карандаше, но прорисовано основательно. Вгляделась и обомлела – ведь это я! На следующем листе опять я, идущая к воде. Взглянула на Игоря. Он засмущался, мол, это он малевал после встречи на пляже. Хотел отобрать у меня. Но я отвела его руку, вглядываюсь во второй рисунок. Честно говорю, никто меня не рисовал раньше. Здесь я, полуобернувшись, иду к воде. Да, волосы мои, бюст мой, вон он, торчит. Помню, я специально тогда так шла к воде. И улыбка… Я так улыбалась? Не помню. Положила лист в пачку – незачем смущать Игоря. Он взял всю пачку, вторую не стал брать. Отнес в машину. Потом собирал краски, карандаши, другие принадлежности. Но это я уже не видела, вышла из сарая.

Все вещи занес в квартиру ко мне, но не знал, куда положить. Пришлось мне продумать все. Рисовать предложила в салоне, на столе. Там из окна, если раскрыть занавеси, свет хорошо падает. А для причиндалов указала ящик в его спальне. Пообедали, немного поговорили. Потом я вывела его прогуляться. Самой немного смешно, будто собачонку вывела. На как иначе это назвать – он еще сам ничего не предлагает, приходится все за него решать. Потом ужин, а спать я Игоря отправила в его спальню, хотя он, вероятно, ожидал другого. Специально так сделала, хотя очень хотелось его обнять. В воскресенье разбудила пораньше, накормила и отправила на базу.

20.07.18. Лимере.

Прочитала и задумалась. Диктаторски тогда поступала, все решала за Игоря. А как иначе? Все-таки я была лет на пятнадцать старше его, и куда опытнее во всех делах. Странно, что он уже тогда не возмутился моим деспотизмом. Но я же не думала, что у нас будут длительные отношения, считала, что это просто невозможно, да и ни к чему. Потом вспомнила о карандашных набросках, вернее, второй можно было назвать этюдом. Тогда я тоже решила, что это довольно полно завершенный этюд? Как он схватил то мгновение, ведь я сразу же отвернулась, когда поняла, что на меня уже смотрят. И он перенес на лист мой взгляд. Для меня разработать в ателье эскиз – была работа, порой тяжелая. А тут такое мгновенное решение трудной задачи. Тогда я в первый раз подумала, что можно привлечь Игоря к работе в моем ателье. Уверена, деньги ему бы не помешали. Конечно, я могла давать ему необходимые небольшие деньги без всякой работы, но как бы он посмотрел на это? Впрочем, до практических шагов мы дошли позднее.

25.07.18. Лимере.

Несколько дней было не до дневника. Ездила в Париж, навела порядок в своей квартире, оплатила счета, купила и установила в кабинете комп. Франсуа работал с текстами по старинке, всегда писал любимой авторучкой, никогда не использовал компьютер. И я в девяностых не умела с ним обращаться. Походила по магазинам, ведь в нашей дыре, в Амбуазе, да и в Туре, ничего толкового для дамы средних лет не найти. Средних лет… Но это правда, ведь мне уже сорок пять… Кое-что к осеннему сезону нашла, но куда я буду выходить в новых нарядах? Только сегодня вернулась в Лимере и вечером открыла свой дневник. Проглядела несколько записей – совсем неинтересно. Просто пролистала весь сентябрь 2008 года. Но на следующей записи остановилась.

04.10.08, суббота. Тель-Авив.

Серьезно поговорили с Игорем. В субботы он теперь упорно занимается рисованием, до красок дело так и не дошло. Но сегодня он жаловался, что свет плохой, за столом неудобно работать, да и мешает, наверное, мне беспорядок, который он вносит в салоне. Пришлось ответить, что не очень мешает, так как я дома не работаю, но ему нужно бы для работы более хорошее помещение. И сделала «деловое», как я сказала, предложение. У нас имеются сложные заказы, которые трудно выполнить. Трудно, потому что заказчицы очень требовательные. Хотят за свои деньги, очень даже неплохие, получить что-то особенное, такое, которое не найдешь даже в самых модных магазинах Тель-Авива. А я разрываюсь между управлением ателье и эскизами. Если бы он взялся за проектирование эскизов, я освободилась бы частично для финансовых дел. Игорь смотрел на меня с недоумением, пытался отказаться, но я пообещала предоставить ему взамен помещение посвободнее для его творчества. И он вынужден был согласиться. Помещение у меня уже присмотрено – рядом с ателье закрылся маленький магазинчик, просто лавочка старичка, торговавшего «антиквариатом», как он называл свое старье. За аренду просили немного, я вполне могла бы списать аренду на затраты ателье. С завтрашнего дня всерьез займусь арендой.

25.07.18. Лимере.

Легко теперь сказать, что уговорила. Но ведь пришлось ему тогда объяснять всю технологию поиска идей для создания оригинальных моделей. Журналов мод в ателье достаточно, но они – прошлое, а нужно создавать будущее. Наши заказчики – жены богатых предпринимателей и дамы местного света (и особенно полусвета, если их можно так назвать) хотят иметь наряды «затмевающие» то, что показывается в Париже и Риме, но в то же время такие, которые можно надеть. Ничего «затмевающего» мы по определению не могли произвести, где уж нам, но старались. Ведь на заказах серенькой публики не проживешь, да и не заказывает такая публика ничего. Все покупает в универмагах или на распродажах коллекций прошлого сезона.

А в следующей записи упоминался результат.

14.10.08, вторник. Тель-Авив.

Кажется, начинает получаться. С помещением не было проблем. Я без Игоря перевезла все его причиндалы художника в новую мастерскую, как я теперь буду ее называть. Принесла туда же журналы мод – целую гору. Оформила его прием на работу на четверть ставки. Реально, на почасовую зарплату. И одиннадцатого октября он честно отработал свои первые в жизни восемь часов.

25.07.18. Лимере.

На самом деле мы провели большую часть из этих восьми часов вместе. Я показывала свои последние эскизы, рассказывала о пожеланиях особенно капризной дамы. Он сначала только слушал, временами переспрашивал. После обеда робко набросал что-то похожее на силуэт женщины в вечернем платье. Платье было своеобразным, но не имело ничего общего с последними изысками парижских мод. К тому же очертания женщины были совсем не совпадающие с тем, чем «владела» заказчица, о которой я ему рассказывала. Скорее, у нее были мои размеры. А может быть, мне так показалось. Попросила его еще раз нарисовать это же платье, но на женщине чуть крупнее. И более скрупулезно проработать детали отделки. Игорь поморщился, задумался и через полчаса, я уходила на это время в ателье, показал мне новый вариант. Меня смутило, что он убрал и те немногочисленные украшения в платье, которые были в первом варианте. Получилось что-то чрезмерно строгое. Но я похвалила – нельзя же ученика разочаровывать с самого начала. К тому же я вспомнила свой первый эскиз. И как его хвалила пожилая хозяйка ателье. По нему ничего не делали, хозяйка через год, смеясь, показала его мне – совсем никчемный. Наверное, она все-таки увидела что-то в нем, раз предложила работу. Кстати, заказчице, которая перед этим хотела пышное платье с множеством оборок, эскиз Игоря понравился. Она предложила сохранить его, может быть, к следующему сезону закажет подобное.

Думаю, из Игоря получился бы модельер, так как уже через месяц в работу пошел его очередной эскиз костюма для состоятельной заказчицы. А потом он стал выдавать вполне пригодные эскизы каждые пару недель. Если учесть, что он работал всего лишь по субботам, результат приличный. Но в декабре случилось два события, резко повлиявшие на нас обоих. Я нашла свои короткие записи по ним.