Разве это проблемы были? Проблема сейчас. Проблема – построить жизнь без Игоря. Отложила дневник, ушла в спальню. Завтра будет день, завтра, возможно, буду на все смотреть по-другому.

19.07.18. Лимере.

Летом я всегда живу на природе, в нашем с Пьером доме в Лимере, в долине Луары. Наш полутораэтажный дом расположен на улице Нуаре, недалеко от центра деревни. Рядом с домом большой каменный сарай, в нем когда-то предки Франсуа держали сельскохозяйственные машины, когда у них были и кукурузные поля. Но потом все засадили виноградом. Сейчас там только два автомобиля: мой и Пьера. Винодельня и погреб на другой стороне улицы, ближний виноградник дальше за ними между двумя рощицами. А следующие – на склонах холмов. До ближайшего городка Амбуаза – десяток километров, до реки с полкилометра. До большого города Тура минут двадцать на машине.

Полное захолустье, сонная деревня, кроме периодов сбора винограда. Франсуа как-то жаловался мне, что совсем не занимается виноградником. В результате вино производится ординарное, дает около семидесяти тысяч евро в год чистого дохода. Ему этого вполне хватало, так как в университете он получал больше. Нам с Пьером тоже хватало. Но теперь, когда он окончил колледж, завел подругу и намерен года через два-три жениться, этого вряд ли будет достаточно. Поэтому он после колледжа всерьез занялся виноградником. Выкорчевал участок со старыми лозами, заменяет сорта. Бог его знает, что у него получится. Я уже давно не вмешиваюсь в его дела. Мне моих пятидесяти тысяч евро в год достаточно для содержания квартиры в Париже и редких поездок по Европе. А если потребуется для чего-то большее – можно продать часть ценных бумаг. Мэтр Вилар говорил, что моя доля в них стоит около двухсот пятидесяти тысяч евро.

День прошел в неторопливых каждодневных хлопотах. Привела себя в порядок, хоть никого не ожидаю, но мне ведь сорок пять, не так просто выглядеть прилично. Приготовила обед – кухарку мы не держим, все делаем сами. Прибралась в доме. Я занимаюсь верхним этажом, полуподвалом – раньше это был нормальный первый этаж, но за двести лет дом врос в землю – занимается только Пьер. Там у него какие-то мастерские, я туда не захожу.

После обеда, убрав все на кухне, где мы с Пьером обедаем, если нет гостей, взяла дневник и устроилась в тени на веранде. Нашла очередные записи в дневнике. Оказывается, теперь писала только после встреч с Игорем.

Но записи скудные и об одном и том же: приехал, накормила, поведали друг другу события прошедшей недели, прогулялись по городу, если не жарко, или устроились читать книги. Игорь обнаружил у меня много книг по живописи и альбомов репродукций – читает и разглядывает взахлеб. То есть английские он читает, но во французских только рассматривает репродукции. Потом отправляю его спать в комнату, которую он уже обжил. В субботу ходим или ездим рано утром на пляж. Только 25 августа, когда мы вернулись из поездки на Кинерет, запись совершенно другая.

25.08.08, понедельник. Тель-Авив.

Даже не знаю, как писать. Ничем я не лучше моей Анечки. Наверное, теперь посмеивается после моего звонка, сообщения о моем «падении». Игорь получил в пятницу увольнительную на три дня. Не знаю за какие заслуги. Приехал, хвастается. А мне уже немного надоели эти вечерние прогулки по Тель-Авиву в пятницу, поездки на пляж в субботу. Хотелось что-то изменить, и я предложила съездить на Кинерет. Там и завершилась наша дружба с Игорем. Начинается совсем другая история.

19.07.18. Лимере.

Опять вспоминаю, отложив дневник. Не думаю, что планировала то, что произошло, но, может быть, я подспудно хотела именно этого, ведь начала принимать таблетки. Но все по порядку. Провизией я запаслась заранее, грешна, захватила и пару бутылок испанского красного вина, сняла по интернету рядом с озером циммер на два дня. Позвонила одной из девушек, работающих у меня, предупредила, что в воскресенье на работу не выйду. Выехали в тот же день, в пятницу. Кинерет где-то совсем рядом, но мы приехали очень поздно, не пошли на озеро. Игорь готовил крылышки а-ля-эш, я сидела, закутавшись в одеяло, на веранде домика. Днем было жарко, но с озера тянуло холодом и влагой. Поужинали, под аппетитные крылышки выпили по стакану вина. И… И мирно разошлись по своим кроватям.

Но ночью мне стало холодно, а может быть, просто обидно за свое одиночество. Встала, как сомнамбула, забралась к Игорю под одеяло. Не думаю, что он ожидал подобного, так как мирно спал в это время. Но когда я прижалась к нему – мгновенно проснулся. Проснулся, я заметила это, лежит без движения, не знает, что делать, или не решается ни на что. Пришлось обнять его, поцеловать затылок. И только тогда он развернулся ко мне, прижал к себе. А дальше… дальше, как обычно, и совсем не холодно. Ночью он будил меня еще два раза, но под утро спал как убитый.

А я встала, когда солнце еще не выползло из-за горизонта, перебралась на свою кровать, села, не обращая внимания на холод, обхватила голову руками. Что я наделала, стерва такая. Разрушила нашу странную дружбу, как я теперь буду смотреть ему в глаза? А в голове предательская мысль: «Что, я не заслуживаю хоть капельку тепла, прилива счастья, маленького бабского счастья хоть на время. Кому будет плохо? Почему я должна терзаться? Нужно будет утром смотреть Игорю в глаза не смущаясь, зачем еще и его заставлять чувствовать себя виноватым». Посидела, посидела, одела брюки, носки и свитер, укуталась в одеяло и уснула.

Утром меня разбудил Игорь:

– Вставайте, Лиза! Завтрак готов.

Он так и не научился говорить мне «ты», как положено в Израиле.

Продираю глаза – он показывает на стол. На столе кофе, нарезанные овощи и зелень, сыр и подогретые вчерашние крылышки. Не кошерно, но я ведь не соблюдаю кашрут. Вылезла из-под одела – я же полностью одета, ушла умываться, приводить лицо в порядок. Нельзя Игорю показаться непричесанной, с мятой физиономией. За стол села с независимым видом, как будто это привычно – садиться за стол, сервированный мужчиной. Наливаю кофе, а в голове одна мысль, как начинать разговор, ведь от этого многое будет зависеть. Но начинать не пришлось. Игорь, обгладывая крылышко, предложил поехать в национальный парк Кфар Нахум. Это совсем рядом, ведь мы у Табхи. Оказывается, он в нем никогда не был. Я там все осмотрела пару лет назад: и еврейские древности, и церковь с хижиной святого Петра под стеклянным полом, но сразу же согласилась, ведь в субботу кроме национальных парков и пойти некуда. И удалось избежать совсем ненужных разговоров о ночном происшествии.

О парке Кфар Нахум рядом с Капернаумом рассказывать неинтересно, все там побывали. Но когда мы вернулись в циммер, я решительно заявила:

– Возвращаемся домой, пообедаем по дороге.

Игорь удивился, ведь могли пробыть в циммере до следующего дня и даже не сходили к озеру, но не стал возражать, молча собрал провизию и все, что мы привезли.

Приехали домой засветло, я ушла в свою спальню, сказав, что хочу отдохнуть, Игорь сел за комп, что-то ищет там. А я тяну время, не знаю, как вести себя дальше. И действительно уснула. После ужина, который я приготовила по-быстрому, вывела Игоря прогуляться по набережной. Когда вернулись с прогулки, жестко сказала сама себе, что вчерашнее не должно повториться, и отправила Игоря в его спальню. Но утром он пришел ко мне, и не было сил и желания сопротивляться. Да и зачем?

В воскресенье Игорь собрался отправиться на базу после обеда, решился на прощанье поцеловать меня. Странное, совсем забытое чувство, когда тебя целует молодой мужчина. Я обняла его, прижалась всем телом, не хотелось отпускать. Он осмелел, взял мою голову в руки, целует много, много раз все подряд: глаза, скулы, шею. Нет во мне никаких «материнских» чувств – это мой мужчина целует меня, это так приятно…