А начинали вполне прилично, заказали бутылочку полусухого рислинга. Потом Анна попросила что-нибудь особенное, местное. Сомелье недолго раздумывал, принес какое-то вино в пол-литровой бутылочке. Почтительно назвал его Pradikatswein и добавил что-то еще к названию. Уверял, что исполнено из винограда самого позднего сбора. Взяли бутылочку – сладость неимоверная. Никак не сочетается с мясом по-немецки, которое лежит в наших тарелках. Но что делать – выпили по бокалу, закусывая яблоками. Естественно, после этого захотелось еще сухого винца, перебить всю эту сладость. А что потом пили – не помню. Но счет был солидный, это я утром поняла. С трудом разбиралась в нем, так как голова болела. Аня моя безнадежно заявила:

– Что за мужики эти немцы? Никто так и не воспользовался моей неспособностью сопротивляться. Вот сволочи!

Из отеля выбрались только перед самым обедом. Предварительно торжественно зареклись напиваться по-свински. Двинулись в Люксембург, а после него через Шампань в Париж. В Реймсе задержались на два дня, смотрели собор, раскопки около него, гуляли по ночному центру города. Но в рестораны заходили только поесть – и никакой выпивки.

04.09.18. Париж.

Анна вернулась к себе в Англию. Осталась в своей парижской квартире опять одна. Возвращаться в Лимере нет смысла. Там не до меня – начинается сбор винограда, у Пьера полно забот. Хорошая мама должна бы помочь, хотя бы кормить своего работящего сынка, но я после Германии в каком-то странном оцепенении. Ничего не хочется делать. Нашла свои записи, оказывается, взяла их с собой в Париж, листаю, вспоминаю.

14.07.11, четверг. Париж.

Я в Париже уже три дня, привела за это время квартиру в порядок, в результате она выглядит нежилой. Ведь неудобно перед мамой. Она всегда была такая чистюля. Пыталась и меня приучить к порядку. Но это получалось у нее плохо. Встретила сегодня утром маму, о дате и рейсе договорились еще в июне, привезла к себе. Она внимательно осмотрела «профессорскую» квартиру. Одобрила, сказала, что не сравнить с моей тель-авивской. Особенно ей понравился полный, как она сказала, порядок в квартире. Мне осталось только улыбаться ей и соглашаться. Накормила обедом, который отнюдь не удостоился ее похвалы, и предложила прогулку по Парижу.

Помню, когда я еще жила у мамы с отчимом, мама неоднократно повторяла: «Увидеть Париж и умереть». Ну ладно, при жизни отчима, вообще-то прижимистого, вкладывавшего деньги только в свой никак не разраставшийся бизнес, она никуда не ездила из России. Но потом, когда после его смерти и продажи бизнеса у нее появились деньги, почему она никуда не выезжала из Петербурга? Только один раз прилетела ко мне в Тель-Авив. Наверное, в этом виновата я. Теперь составила программу изучения Парижа на четыре дня, после которых повезу домой на Луару знакомить с шестнадцатилетним внуком, если тот не удерет из Лимере.

20.07.11, среда. Лимере.

Праздник в Париже удался, по крайней мере, мама была довольна. Ведь я водила и возила ее по местам, которые так нравились мне в 1993 году, когда я знакомилась с Парижем. Пусть это стандартные туристические места, пусть их знают во всем мире и все о них рассказано тысячу раз. Но мама-то видела их впервые. Вчера мы приехали на поезде в Тур, нас встретили Мариус и Пьер, не убежал из Лимере, дождался бабушку. Двадцать минут на машине – и мы дома.

Я уехала из Лимере меньше года тому назад, но такое ощущение, что не была здесь вечность. На все гляжу другими глазами. Возможно, это потому, что рядом со мной нет Игоря. Закончилась светлая полоса в моей жизни, теперь нужно строить ее почти заново.

14.08.18. Лимере.

Теперь смотрю на 2011 год совсем по-другому. Почему я так переживала? Ведь мне не было и сорока лет, если бы захотела по-настоящему, не так уж трудно было тогда создать семью. Да хотя бы с Николаем. Спокойный, уверенный в себе мужчина, отличное финансовое положение. Квартира у него прекрасная; была у него, посмотрела, правда ни разу там не ночевала. Не сравнить с моей съемной ни по какому параметру. Не понравился мне только уж слишком большой порядок в квартире – сразу видно, хозяин педантичен, слишком заорганизован. Наверное, все адвокаты такие. Он, наверняка, захотел бы иметь ребенка, родила бы ему. Почему ему? Нам бы. Ведь Пьеру было уже шестнадцать лет, совсем большой. Да и помимо Николая мужчин много. Что же мешало? Наверное, не верила сама себе, что с Игорем мы расстались окончательно. На что-то надеялась втайне.

02.08.11, вторник. Лимере.

Мама еще была в Лимере, когда приехала Анна. Что ж, места в доме много. Открыла еще одну комнату. Правда, пришлось проветривать – долго в нее никто не заглядывал. В присутствии мамы Анна вела себя, как пай-мальчик, нужно бы написать пай-девочка, но не знаю, есть ли такое слово. Выпивала вечером за столом символически, только пробуя вино нашей винодельни. В разговоре не употребляла бранных слов, оказывается, умеет и так говорить. Внимательно выслушивала маму, когда та рассказывала обо мне маленькой, о жизни с отцом. Некоторые вещи я слышала в первый раз, никогда она мне это не рассказывала. Ведь отец умер – погиб из-за аварии на стройке – когда мне было пять лет. А мама вышла второй раз замуж ровно через год. Они с отчимом были давно знакомы, он был приятелем отца. И мама рассказывала теперь, как они познакомились с отцом в стройотряде, как прятали свою любовь от родителей. Да многое что рассказывала. Я впервые узнала, что родилась на шестом месяце после свадьбы.

Родители поэтому не смогли больше противиться. Возможно, Анна поэтому и слушала так внимательно, ведь ничего этого от меня не могла узнать.

06.08.11, суббота. Лимере.

Проводили вчера маму, то есть мы с Анной сопровождали ее в Париж, посадили на самолет. Поздно обедали в ресторане, немного выпили. В Лимере вернулись почти ночью. А сегодня чуть не поругалась с Анкой. Эта дура после обеда вдруг спрашивает меня:

– Лиза, можно, я попробую очаровать твоего Пьера?

– Ты что, наркоты нанюхалась? Еще чего? Не смей трогать мальчишку!

– Что ты сразу взъелась? Он уже не мальчишка. Я видела, как он на мой бюст уставился. И в плавках его видела. Это для тебя он маленький. И вообще, лучше бы он с опытной женщиной, подругой матери все узнал, чем с гулящей девкой.

– Аня, тронешь его – вылетишь отсюда к чертовой матери! И никогда с тобой не буду иметь ничего общего.

– Да ладно тебе, не собиралась я твое золотце трогать. Так просто, пошутила.

Сердилась на нее до вечера, но потом мы помирились. И как понял, что о нем разговор был, пришел ко мне в спальню Пьер:

– Мама, я честно высидел здесь, пока бабушка была у нас. Можно я уеду в Париж?

– Хорошо, я же обещала.

– Я позвал в Париж троих моих друзей. Денег у них у всех мало, можно они поживут в нашей квартире?

Он так и сказал: «В нашей». Действительно, хоть и записана на мне, но это наша с ним квартира.

– Хорошо, Пьер. Только следи, чтобы соседи потом не жаловались. Не шумите, не устраивайте там пьянку.

– Мама, все будет прилично, не волнуйся.

Он ушел, а я подумала: «Действительно, он уже совсем большой. Нечего ему со старушками сидеть в глуши».

05.09.18. Париж.

Скука. Это туристам кажется, что в Париже жизнь бьет ключом. Да, театры начинают готовиться к осеннему сезону. Но только начинают. Проходят первые спектакли, но публики мало. Я это знаю по прошлой своей парижской жизни. И откуда публике взяться? В школах, лицеях и колледжах начинается учеба. Родители заняты детьми. Приезжие вернулись в свои страны. Это у меня Пьер уже окончил учебу. Настоящая театральная жизнь начнется в октябре, да и то, только начнется, в ожидании ноябрьских полных сборов в театрах.