– Но ведь она сказала, что у нас вместе ничего не получится!

– Даже если вы не решитесь жениться, то сейчас-то вам хорошо вместе. Цени это, думай о будущем, но живи настоящим.

– Мама, это как у вас было с Игорем?

– Милый, я не знала тогда, что будет через десять лет, даже через год или месяц. Но мне было хорошо с ним. Я не хотела терять его. Приходилось со многим мириться. В отношениях нельзя жить только своими интересами.

Пьер ушел, я убираю со стола, привожу все в порядок, думаю, насколько я была правдива в своих словах об отношениях с Игорем. Не захотела прибирать в доме, ушла в спальню, открыла дневник.

13.09.10, понедельник. Тель-Авив.

Давно вернулись в Израиль. Стараюсь не отвлекать Игоря, так как он всерьез увлекся маслом. Да и ателье требует внимания. Я не особенно заинтересована в его процветании, не собираюсь расширять контингент клиентов, мне достаточно небольшого дохода, приносимого им. Поэтому большую часть эскизов рисует самостоятельно моя закройщица. Но и я подключаюсь иногда, когда возникает слишком требовательная заказчица. Так случилось, например, когда позвонил муж той дамы, которая помогла Игорю принять участие в апрельской выставке. Супруг этой дамы напомнил мне, что Объединение профессиональных художников организует в конце ноября выставку-продажу работ молодых художников. Напомнил, как будто я могла знать об этом. Откуда? Я поблагодарила, сказала, что Игорь Романов был бы рад принять участие в выставке, но он не член Объединения. Супруг дамы открытым текстом заявил, что это серьезное препятствие, но он надеется преодолеть его, так как жена наседает. И рассмеялся. Добавил, что нужно заявление Романова на участие в выставке.

Напала на Игоря, доказывала, выставка очень нужна ему. Согласился с большим трудом, начал готовиться. А мне теперь придется очень серьезно поработать с этой заказчицей.

04.08.18. Лимере.

Помню, Игорь хотел опять выставить только рисунки, но я возражала, требовала выставить несколько полноценных акварелей и хотя бы одну картину в масле. Времени достаточно. Да, времени было бы достаточно, если бы у Игоря был запас готового материала. Мы просмотрели его акварели и отвергли все. Отобрали три «морских» этюда и один с той самой девушкой. Опять я ничего не спросила о ней. Но обратила внимание, что поза девушки мне очень знакома. Вспомнила ту акварельку, на которой Игорь рисовал в прошлом году меня. Это ведь та же самая поза. Только здесь она несколько нарочитая, как будто специально стоит в этой позе и уже устала. Что ж, возможно, он выбрал этот этюд из-за морских волн, катящихся за спиной девушки. На акварельке со мной никаких волн не было.

Опять пролистала записи. Совсем они мне неинтересны, если в них нет Игоря.

24.11.10, среда. Тель-Авив.

Слава Богу, предвыставочные волнения завершились. Для Игоря успешно, с моей точки зрения. Если считать шекели, то это курам на смех. За те два месяца, которые Игорь потратил на подготовку новых акварелей и одного небольшого полотна в масле, он заработал бы у меня в ателье в десять раз больше денег. Проданы все рисунки и одна акварель. Проданы за копейки, цены устанавливает выставочный комитет и нет никакой торговли. Просто желающий купить платит деньги, на вещи вешается табличка: «Продано». Но не в деньгах дело – теперь его могут принять в Объединение профессиональных художников. И даже не в этом. Его работы кого-то интересуют, кто-то готов платить за них деньги. Не знаю, как Игоря, но меня это радует.

04.08.18. Лимере.

Да, радовало, ведь сколько раз переживала, когда видела, что кто-то останавливается около его небольшого уголка, начинает рассматривать внимательно и отходит. Возникала мысль договориться с кем-то из знакомых, чтобы купили для меня пару рисунков Игоря и акварель. Слава Богу, не сделала так.

05.08.18. Лимере.

После обеда Пьер остался в столовой, ждет, пока я уберу посуду. Начинает издалека:

– Мама, у нас слишком большие запасы ординарного вина. Нужно что-то делать с ними. Нельзя вино держать столько времени.

– Пьер, зачем ты меня спрашиваешь? Я ничего тебе не смогу посоветовать. Что говорит Мариус?

– Мариус пожимает плечами. Он вроде предлагал уже всем окрестным оптовикам. Продавать нужно все подряд.

– Почему, разве нам нужны деньги?

– Мама, тут один хозяин продает большое поле недалеко от наших. Кажется, он хочет выйти из бизнеса по возрасту. Сорт хороший, можно будет делать приличное вино. Просит пятьсот тысяч евро. У нас в банке имеется около ста тысяч, но этого мало. Я хочу проехать в Тур, Блуа и Орлеан, предложить оптовикам приличную дополнительную скидку, до пятнадцати процентов. У нас слишком много непроданного молодого вина. Нужно ведь очищать погреба, готовить место для нового урожая. Сейчас старые запасы уже проданы почти всеми хозяйствами, а новое вино будут предлагать не скоро. Думаю, это дало бы нам еще тысяч двести пятьдесят – триста. Надеюсь, что тысяч пятьдесят хозяин может сбросить с цены, но не хватает еще много.

– Что же ты предлагаешь?

– Можно продать часть наших ценных бумаг. Они сейчас дают очень мало. Выгоднее продать их и вложить деньги в дело.

– Пьер, я все равно ничего в этом не понимаю. Если ты уверен, и этого хватит, делай, как задумал. Но оставь мне сто тысяч. На всякий случай.

– Спасибо, мама! Я уверен, дело стоит того.

Полез ко мне целоваться, совсем не похоже на него. Господи, двадцать четыре года, а совсем еще мальчишка! У меня в его возрасте уже был двухлетний сын.

Вечером погрузилась в дневник и воспоминания. Могла бы прочитать весь дневник за день-два, но зачем? Так приятно последовательно вспоминать счастливые деньки. К тому же все это нужно переносить в компьютер. А это требует много времени, хотя я набираю текст все быстрее. Куда спешить? Теперь, когда заперлась в Лимере, ничего мне впереди не светит. Разве что дождусь внуков, буду радоваться, глядя, как они взрослеют.

05.01.11, среда. Тель-Авив.

Игорь получил вчера телеграмму о смерти матери. Очень неожиданно, ведь она совсем не старая. Игорь рассказывал о ней, она старше меня на семь лет. Что, и меня в 2018 году может ждать кончина? В телеграмме ничего не говорилось о причине смерти. Игорь пришел ко мне в ателье с красными глазами – плакал? На похороны не успеет, но лететь нужно. У него сохранился российский паспорт, виза не нужна. Поехал вчера в Бен-Гурион, и вчера же улетел. Я осталась одна. Надолго ли?

Деньгами я его на всякий случай снабдила, вдруг придется задержаться в этом Омске. Позвонила через день, он сказал, что добрался, уже дома, то есть в квартире матери. Соседи его помнят, ключи от квартиры дали. Просил не волноваться. Но как не волноваться? Один в чужой стране. Действительно чужой, отвык он уже от нее. Уезжал оттуда совсем зеленым мальчишкой. Может быть, и мне нужно было поехать вместе с ним? Но в качестве кого?

17.01.11, понедельник. Тель-Авив.

Нечего было отмечать в дневнике. Ателье меня сейчас не волнует, да и не происходит в нем ничего интересного. Игорю звоню через день, но от него толком ничего не добьешься. Говорит, что приходится возиться с документами, а чиновники все время просто отбрасывают их, говорят, что все оформлено неверно. Нужно давать взятку, а он не умеет. Посоветовала обратиться к местному адвокату. Не знаю, что ему нужно там оформлять, но адвокат в любом случае не помешает.

01.02.11, вторник. Тель-Авив.

Игорь сегодня сам позвонил. Сказал, что проблемы у него были с оформлением на себя материнской квартиры. Адвокат открытым текстом посоветовал продать поскорее квартиру и не пытаться ее оформлять на себя. Туманно заявил, что могут просто отобрать ее. Я подтвердила, что квартира ему ни к чему, лучше взять хорошие деньги. Он застеснялся, но потом разъяснил мне. Оказывается, адвокат назвал сумму, которую нужно дать, кому следует, и сумма большая, нет у него таких денег. Предложила переслать ему, но он отказался, сказал, что сам разберется.