Он ещё только подозреваемый. На начальной стадии дело можно легко свернуть за отсутствием состава преступления. Да ещё с его связями и деньгами. Свой человек в прокуратуре предупредил, что всё будет упираться в Щукину. Её специально назначили следователем, как неподкупную и идейную. Имелись у Корнилова враги, которые очень жаждали видеть его за решёткой.

Самовлюблённый, всегда ухоженный, холостой, – он знал себе цену. Правильные черты лица, светло-русые кудрявые волосы, высокий рост и широкие плечи придавали его фигуре статность. Избалованный женским вниманием, он не слишком ценил расположение слабого пола.

– Сынок, ну когда ты женишься? – докучала иногда мать.

– Мамочка, нам же хорошо живётся вместе.

– А ещё было бы лучше, если бы ты женился. Взял бы женщину с ребёнком, а то и с двумя. Сколько вон их, одиноких. Тем более живём мы в хорошем достатке. Так вот и помру, не увидев тебя женатым.

Сказала, как в воду глядела.

Оставив работу бухгалтера в крупной фирме, она стала успешно вести дела сына.

Тщательно подбирая продавцов, она смотрела на них как на потенциальных невест. Всё-таки пять торговых точек и десять продавцов, – неужели ни одна не приглянется ему? Он, конечно, с удовольствием балагурил с девушками, обходя свои владения. Они радовались, слушая его болтовню, а он осыпал их комплиментами и одаривал всяческими безделушками. Может, это и давало результаты, торговый оборот рос, киоски приносили приличный доход.

Чуть-чуть не дожив до пенсии, мать умерла от инфаркта. Ему казалось, что она всегда будет рядом, и её смерть для него стала большим ударом. Он барахтался в своём бизнесе один, без неё – как без рук и головы. Непоправимая потеря надломила ещё больше неуравновешенную психику Корнилова. Подсел на героин. А тут ещё, по наводке, по статье 228 УК РФ, – опера завели дело на него. Таким образом он оказался на нарах.

Корнилов сидел в камере с сонным видом и чувствовал вялость во всём теле. После допроса следователя Щукиной серьёзно задумался. Как-то не привлекало его отбывать срок непонятно за что? «Ну колюсь я, какое кому дело?» Вдруг он спохватился, осознав своё шаткое положение. Но тут же обрадовался, вспомнив Щукину, в голову пришла весёлая мысль: «А может, взять и замуж ей предложить?» И сам рассмеялся от этой мысли, будто лёгкий заряд тока пробежал по телу.

«Ну что, мама, ты довольна? Добилась своего всё-таки! Таким образом ты решила меня женить?» – мысленно обращался он к матери, ушедшей в мир иной.

Теперь он нуждался в женщине, которая смогла бы заменить мать. А Щукина вполне сгодилась бы на эту роль. «Работу ей, конечно, придётся оставить. Что ж, будет свой личный полиционер. Да кому такая мышь серая нужна, а мне пригодится, главное – свалить отсюда, а закрыть дело она поможет».

После очередной встречи с подследственным Щукина, возвращаясь в свой кабинет, ощутила ещё сильнее состояние всё возрастающей непонятной зависимости. Чувство для неё незнакомое, – она испытывала от всего происходящего страх. Карьера её пойдёт прахом, безусловно. Щукина понимала, что окончательно теряет голову. Она могла отказаться ради карьеры от расследования по делу Корнилова. Наверное, это было бы правильным решением. Но при этом она чувствовала, что её сердце поглощено им.

За эти дни Щукина смертельно измучилась. Уже которое утро, поднимаясь с кровати, она подходила к зеркалу. Утомительные бессонные ночи оставили печать на её лице. Но до появления в её жизни Корнилова Щукина чувствовала себя очень одинокой.

Ополоснула покрасневшие глаза холодной водой. На кухонном столе ожидала чашка остывшего кофе, который она сама себе и сварила. Сотворив бутерброд из куска свинины и чёрного хлеба, даже не заметила, как всё проглотила.

Отворив дверь шкафа, Щукина прикидывала, что бы ей такое надеть. «Неужели влюбилась? Ой, была не была, в омут с головой!»

Очень аккуратная, Щукина во всём соблюдала порядок. Даже сейчас, перебирая свои костюмы, тщательно старалась возвращать их на свои места.

Бросив на себя взгляд в зеркало, подумала: «Худая и бледная, надо хоть румяна нанести. Глаза подкрасить ярче…»

Ещё раз мгновенно осмотрев себя в зеркале, осталась довольна. Ей этого оказалось достаточно для окончательного и бесповоротного приговора: «Он будет мой!»

По дороге жмурилась, сентябрьское солнце подмигивало ей. Сердце трепетало, когда следователь Щукина поднималась по лестнице СИЗО для проведения допроса подследственного Корнилова. Её приподнятое торжественное настроение подчёркивал самый любимый костюм, который она надевала в исключительных случаях. Корнилову сразу же бросилось в глаза, с какой тщательностью готовилась «гражданка начальница» к допросу. Неожиданно для себя он вдруг взволновался, ведь, по-своему, тоже готовился к этой встрече.

Обстановка в кабинете строгая, ничего лишнего, самое необходимое: стол, стулья, шкаф.

Щукина, взяв себя в руки, профессиональным взглядом осмотрела подозреваемого, как подобает самому бескомпромиссному следователю:

– Где и каким путём вы приобретали наркотики?

Корнилов попросил бумагу и ручку и написал крупно: «Выходи за меня замуж!» Прочитав записку, она не поверила своим глазам и вновь пробежала по тексту. Внимательно взглянула на него, в голове мелькнула мысль: «Может, это ловкий ход?»

Корнилов, уловив её сомнения, ещё дописал: «Я очень прошу!»

Немного растерявшись, Щукина забрала лист бумаги и вызвала конвоира.

Когда увели Корнилова, она некоторое время в напряжении продолжала сидеть за столом. Ещё раз прочитала записку. Затем хладнокровно, медленно порвала и положила обрывки в файл. Спешно упрятала в папку.

Мысли лихорадочно громоздились одна на другую. Она должна принять решение. Сейчас или никогда! Ясно, что Корнилов надеется на её помощь. Надежде хотелось верить, что она в самом деле ему понравилась как женщина. Может, это и есть её настоящее счастье, её шанс, который нельзя ни в коем случае упускать.

Судя по материалам дела, есть возможность ему помочь.

Через месяц следователь Щукина добилась оформления постановления о прекращении дела подследственного Корнилова с мотивировкой «за отсутствием состава преступления».

После замужества Надя Щукина стала Надей Корниловой и начала мало-помалу втягиваться в предпринимательскую деятельность. Вскоре Корнилов оформил всю недвижимость на Надю.

А в деревенском посёлке, недалеко от города, где до сих пор жили её родители, все обзавидовались, увидев Надю с симпатичным мужем из городских. Правда, слухи о её замужестве по «сарафанному» радио распространялись быстро, перешёптывались бабы:

– Надька-то за зэка замуж вышла. Да кто б её такую невзрачную взял бы замуж, да ещё в городе. Там своих красавиц хватает. А муженёк-то у неё видный да ещё богатый: машину вон ей купил. Надька-то за рулём сама.

Но соседка родителей яростно защищала землячку:

– Не всем нужны жёны-красавицы, кому-то и умные нужны. А что говорить, Надюха – умная, училась тоже хорошо, вон следователем работала. А муж сказал: «Не работай!» Вот видите, у каждого – своё счастье.

В первый рабочий день Яна встала рано. Вся семья мирно отсыпалась – воскресенье. После душа, стоя в чёрном белье перед зеркалом, придирчиво всматривалась в своё лицо. Наклонившись почти вплотную к отражению, разглядела внимательно и осталась довольна.

Присев на диван, медленно натянула чёрные колготки и обтягивающие серые шорты до колен. Подошли длинные сапоги на высоком устойчивом каблуке. Привлекательно смотрелась трикотажная кофточка в комплекте с радужным шарфиком вокруг шеи. Надев чёрную кожаную куртку, вновь осмотрела себя восторженно: всё отлично.

– Ой, чёрт, где моя сумка? – выругалась вполголоса, суетливо шаря глазами по комнате.

Обнаружив сумку, ещё раз встала перед зеркалом. Любуясь собой, вспомнила про сотовый телефон, вернулась в комнату. Посмотрела на спящего сына умилённым взглядом. Низко наклонилась и поцеловала в макушку, едва касаясь, чтобы не разбудить.