Наташа вновь сердито подняла голову.

– Что значит, – добыла?

Яна швырнула пакет прямо на постель. Наташа вздрогнула от неожиданности. Она вздохнула, окончательно проснувшись, села. Лицо её оставалось серьёзным. Осторожно взяв пакет в руки, достала кофточку. Яна, загадочно улыбаясь, буквально рухнула на вторую, «свою», кровать.

Кофточка из трикотажа с тонким ажурным рисунком телесного цвета смотрелась очень нарядно.

По низу полукруг с зубчиками. Фирменная вещь, – то, что надо! Лицо Наташи вытянулось от удивления, видимо, ей очень понравился подарочек.

– Ну угадала размерчик и угодила! Только зачем сейчас деньги тратить? Ты ещё не работаешь.

– На работу я на следующей неделе устроюсь. Я уже тут присмотрела себе место на рынке. Хочу фруктами и овощами торговать. Там всегда навар хороший можно иметь. Я каждое лето работала на фруктах, знаю, что к чему.

– A-а, ну и хорошо… Всё равно, зря ты сейчас тратишь деньги на меня.

– Наташа, ну ты лохушка. Я же сказала: добыла на охоте.

Наташа замерла. С сомнением посмотрела на подругу, выждав несколько секунд, спросила:

– Ты что, спёрла, что ли? Ну, Шума, ты опять за своё взялась? Зачем? Дура! А вдруг влетишь? Оно мне вот надо? Дело заведут. Я уже третий год живу здесь. Репутацию свою не хочу портить! – Наташа разошлась не на шутку, встав с кровати, ходила по квартире, продолжая читать мораль.

Яна снисходительно посмеивалась.

– Да не парься ты так! Я никогда не попадусь на краже. Тут у меня опыт, талант и чутьё работают.

Наташа, ещё раз посмотрев на Яну и ахнув, сделала открытие:

– Слушай, Яна, может, ты болеешь клептоманией?

Шумилина от неожиданности даже опешила.

– А кто его знает? – задумчиво проговорила она.

– Вот ты с какой целью крадёшь вещи?

Подняв взгляд на потолок, словно там был ответ на вопрос, Яна медленно произнесла:

– Ну-у, я увидела вещь, она мне понравилась, у меня сразу возникает желание стырить её. Мне непременно надо её украсть. У меня аж мурашки по телу, такой азарт, такой кураж! Чёрт побери, это так приятно, – тут она с таким наслаждением начала делиться своими ощущениями, – я же не дура, я не сразу хватаю то, что мне понравилось. Прикидываю ситуацию вокруг. Вижу всю картину до мелочей. Смотрю, где охрана стоит, где продавцы, какие чипы на вещах, продумываю, как можно снять антикражки с вещей. В общем, в это время я вхожу в определённое состояние. И вроде уже как будто не я это делаю, а со стороны вижу. И я знаю точно, пока я в этом состоянии, у меня всё получится. Не допускаю ни малейшего сомнения. Беру то, что мне понравилось, и ухожу уверенной походкой. Я считаю, что у меня такой вот дар.

– М-м-да, подруга школьная моя, какая ты была, такая ты и осталась. Я помню, как ты всегда нам конфеты таскала, ещё с пятого класса. А если кто-нибудь спрашивал тебя: Шумилина, ты чё, своровала? Ты тут же кулаком в морду. Ну ладно, я тебя не обязана воспитывать. Только меня не подводи.

Наташа небрежно отмахнулась и уже улыбнулась понимающе. Присмотрелась к Яне оценивающим взглядом и спросила:

– А ты что только для меня добыла? А себе?

Яна расхохоталась.

– Как это про себя, любимую, я могу забыть? Скажешь тоже!

Находясь в восторженном настроении, Яна достала из сумки другой пакетик с вещичкой. Тут же развернув, приложила к себе бордовую тунику. Подошла к зеркалу. Хвастливо прищёлкнула язычком несколько раз.

– Ну и как?

– Здорово! Отпад! – поддержала её Наташа.

Яна искренне радовалась приобретению. Она выпятила свою маленькую грудь, – действительно, туника освежала её лицо.

– Видишь, охота была удачной.

– Всё понятно, ты неисправима, – сделав такой вывод, Наташа выхватила из её рук добычу. Сравнила «лейбочки» на двух изделиях.

– Ничего себе, Шумила! Ты что из одного отдела сразу две кофточки вытащила?

– Как видишь!

– Нуты рисковая, вообще. Предупреждаю, в следующий раз мне ничего не дари. Я зарабатываю достаточно. Так что я могу сама себя одеть. – Нагнувшись к ней ближе, прошептала: – Ну а за эту кофточку – спасибо. Она такая нарядная. Мне идёт.

Глаза Яны увлажнились, на губах застыла улыбка. Весь её вид показывал, как она в этот момент гордилась собой.

Увидев Яну, Ашот в нерешительности замер на месте – такая красивая девушка! Хоть и не блондинка, и, пожалуй, слишком худа, но хороша! Он не мог шелохнуться, словно перед ним стояло видение, а не живой человек. Яна, слегка смущаясь, кротко улыбнулась. Эта улыбка окончательно подкупила опытного Ашота.

«Такая красивая и такая скромная», – промелькнула у него мысль.

– Когда выходить на работу? – спросила Яна. А он, замешкавшись, сразу не сообразил, как ответить:

– Всегда, – сказал, заикаясь.

Яна поняла, что он смутился. Но его жгучий взгляд поразил. Ашот продолжал смотреть на неё: чёрные глаза ласкали, а губы, загадочно улыбаясь, манили к себе.

Яне показалось, что его пронзительный взгляд длился целую вечность. Ситуация становилась очень щекотливой. Несмотря на бурную реакцию Ашота, Яна успела разглядеть рядом молодого южанина, невысокого роста с широкими плечами. Он смотрел на неё не менее проникновенно.

Все трое стояли перед торговым прилавком и мешали суетившимся вокруг покупателям, не давая возможности разглядывать товар. Продавец, бросая косые взгляды, не посмела сделать замечание хозяину овощного магазинчика и его племяннику Давиду.

Растерянная Яна вновь взволнованно спросила:

– Ашот Рубенович, всё-таки, когда на работу выходить?

– Яночка, я для тебя просто Ашот! Панимаешь?

– Мне как-то неудобно, вы директор и старше меня.

Племянник держался корректно, бросая взгляды то на Яну, то на Ашота. Осторожно вмешался в диалог:

– Дядя Ашот, ты почему девушку смущаешь?

Шумилиной показалось забавным находиться под пристальным и восхищённым вниманием сразу двух мужчин-кавказцев, Ашот, вызывал у неё большую симпатию. Она не воспринимала мальчишек-сверстников всерьёз. А племянник будто специально сделал акцент на слове «дядя», подчёркивая возраст. Яна не знала, на самом деле ему хотелось, чтобы она всё-таки на него обратила внимание. Ведь существующий негласный закон не позволит ему в будущем должным образом ухаживать за женщиной дяди, если Яна предпочтёт Ашота.

Шумилиной жилось теперь гораздо интереснее. Жизнь как-то наполнилась: Москва, работа, Ашот. Всё это доставляло невыразимую радость. Она перестала сопротивляться обстоятельствам, с первого же мгновения покоряясь течению судьбы.

После работы Ашот каждый вечер подвозил свою пассию на «Мерседесе» до дома. Щедро осыпал её подарками – всякими безделушками. Когда они оставались наедине, общались по-приятельски, непринуждённо. Звонил ей, подолгу болтая ни о чём. И всегда после слов:

– Бари гишер, – бросал трубку. Яна уже знала, что это – доброй ночи, по-армянски.

Давид часто прибегал на рынок поболтать с красивой новой продавщицей, а сам исподволь любовался ею. Давид свято верил, что Яна когда-нибудь обратит на него внимание. Он иногда мог зайти к ней за прилавок, чтобы ощутить её дыхание, невзначай прикоснуться к руке, прочувствовать, как дрожь пробегает по его телу. Яна оценивающим взглядом присматривалась к взволнованному лицу Давида.

Темноволосый крепыш с короткой стрижкой, Давид был по-мужски красив жаркой восточной красотой, такой быстротечной, исчезающей. Его чёрные лакированные туфли с острым носом всегда блестели. Движения и жесты так и фонтанировали энергией! И эта необузданность пугала Яну.

Повышенная впечатлительность, даже некая меланхоличность Ашота нравилась Яне больше, нежели яркие речи, энергичные жесты и мимика Давида.

– Давид, ты мне мешаешь работать, – сердилась она.

– Я тебя поддерживаю, я не могу тебе мешать. Я могу тебя только поддержать, – отвечал он с лёгким акцентом.

– Со своей работой я сама справлюсь, мне не нужна поддержка.