Он повернулся к Арине, потянулся к ней с непередаваемой улыбкой, какой умеют улыбаться только сексуальные бабники, обаятельные мудаки и очаровательные сволочи и чмокнул её в щёчку.

— Привет, Кнопка.

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!

Лопались одна за другой натянутые, как струны, нервы Маргариты.

— Вы… — тут же отодвинулась она от стола на край табурета, — вы может тут трахнитесь передо мной!

На неё уставились четыре удивлённых глаза. Два — зелёных и испуганных, и два — карих и заинтересованных.

— А ты… — зло процедила она сквозь зубы сестре, — ты теперь и стирать в машинке будешь не со мной, а с ним, да? — с силой в воздухе ткнула пальцем в опекуна. — Может, ещё и к нему в комнату переедешь, а меня бросишь?! — вдруг начала распаляться девчушка. — Конечно, ты же у нас теперь взрослая… женщина! Куда мне девочке целочке!

Только Иван хотел заслонить собой Арину, как Рита оттолкнулась от стола и вскочила, пропустив табурет между ног.

— Вы хоть понимаете, что вы наделали? — уже со злыми слезами на глазах закричала она. — Вы посреди этого дома навалили огромную кучу говна! — развела руки в стороны как шпрехшталмейстер в цирке. — Вы! Здесь было уютно и хорошо, а теперь! Вы всё испортили!

Ваня хотел было вскочить, но Арина его удержала за локоть.

— Вы всё изгадили! Ты! — сжала она кулаки и вытянула шею на Ивана. — Ты не Бес, ты Сатана! Дьявол! Всё… всё из-за тебя! Как мы теперь будем жить?! Как?! Эх, дураки вы… дураки… — задыхаясь от боли и слёз, обречённо выдавила из себя Марго.

Она выбежала в холл и помчалась в комнату, откуда уже со своей огромной спортивной сумкой бросилась было в прихожую, где в дверях её уже ждал опекун. Он пропустил её в коридор, схватил, прижал к себе спиной и закрыл за ними дверь в холл, оставив Арину там одну.

— А теперь послушай меня, — зажал рукой рот Марго, после того, как она попыталась вырваться, но пошевелила лишь ногами и быстро успокоилась. — Завтра приеду к тебе вечером в училище. Поговорим. Перед этим позвоню. Наделаешь глупостей, перекуплю твой долг у подружки, и поставлю тебя на счётчик. Последние копейки отдашь мне с пенсии. Поняла?

Марго что-то промычала.

— Кивни.

Девушка кивнула.

Он тут же отпустил её.

— Подожди, — предупредил пальцем собравшиеся у неё на кончике языка слова, зачёсывая назад другой рукой волосы. — Мы с твой сестрой сами в шоке, понятно? Не меньше твоего. Давай дадим друг другу время. Ты — нам. Мы — тебе.

Раздув ноздри, из которых вылетело всё, что не вышло со словами, Марго нахлобучила себе на голову шапку, накинула дублёнку, и после этого Иван быстро вернулся в холл, понимая, что при нём она стопроцентно долбанёт дверью как из Царь-пушки.

Но Марго «ударила» в Царь-колокол.

Беспалов думал, что это утро никогда не кончится, но оно всё-таки исчерпало себя. Уже почти опаздывая Арина унеслась на остановку, он только успел чмокнуть её в щечку на прощанье, а сам день весь прошел в работе.

Отец наконец-таки надумал общаться не только с «торгашами», но и с «поварами». Да, они кое-что поставляли Кристине, но это крохи. Теперь Беспалов решил расширить такое дело и заставил сына составить подборки по кафешкам и ресторанам, а также небольшим цехам выпечки и кондитерии. В первую очередь его интересовало оливковое и пальмовое масла.

Иван приехал домой гораздо позже, чем планировал. Упёрся бампером в ворота и остановился.

Расслабленно откинулся на сидении и почесал бровь.

Его ждал ужин и девушка, которая ему нравилась всё больше и больше. Сегодня он планировал уложить её с собой на ночь.

На всю ночь. До утра.

Парень предвкушал. Мягкое, молоденькое, почти молочное тело под боком. И главное — любимое. ЕГО!

А вообще, у него на Арину имелись кое-какие планы покруче. Он хотел проделать с ней то, чего ещё не вытворял ни с одной из его женщин и речь шла вовсе не о БДСМ — это он практиковал одно время.

Пока сидел, раздумывал и пощёлкивал пальцами, задняя дверца машины вдруг открылась, и кто-то грузно плюхнулся в салон.

— Привет, Бес, — прозвучал смутно знакомый мужской голос, дверца захлопнулась, и воздух наполнился запахом дешевого ядрёного курева.

Иван оглянулся молниеносно, как умеют оглядываться только боксёры — к нему пожаловал не кто иной, как Сергей Валерьевич Базин по кличке База.

— Здорово, База, коли не шутишь. — Руку протягивать Иван не стал — не понравилось, что Сергей сел сзади, будто подкрался.

— Да уж какие тут шутки, Бес. Всё в натуре.

— Давно в Москве? — насторожившись, Ваня отвернулся назад, к рулю, и без особого интереса заглянул в зеркало заднего вида.

Последний раз Базина-старшего он встречал ещё до Принстона. Много воды утекло с того времени, и в слове «рецидивист» в отношении брата его лучшего друга первая буква «Р» уже вполне заслужила статус заглавной, но Сергей, как и раньше, внешностью на персонажей из мест не столь отдалённых походить не спешил. Нет, все наколки, какие положены по рангу и заслугам, конечно же, имелись. Пальцы в «перстнях», все дела, без этого — никак. Испорченные зубы тоже не «тюнинговал», потому как курил только самые дешевые и исключительно папиросы, но вот что касалось всего остального — увольте. Гладко выбрит, чистые волосы, ногти не «обшиты чёрным бархатом», а подстрижены и с розовыми роговыми пластинами, «прикид», так тот вообще чуть ли не «офисного планктона», только что галстука не хватает.

— Считанные сутки. Кентуюсь тут… у «заочницы». — Правда вот «шлифовка» манер у романтика «отмычки и заточки» проходила столь же безуспешно, как и «фильтровка» «базара».

— Дело ко мне? — поинтересовался Беспалов.

— Ну так… а як же ш, — в шутовской манере всплеснул руками Сергей. — Кхе… Короче, Бес, тут такая маза прошла… ты в курсах, где твой муфлон чалится?

Иван всё пытался понять, откуда «ветер дует».

— Ну. — Ему совершенно не нравилось сидеть, подставляя спину такому гражданину, как Сергей Валерьевич, но видимо База именно на такую его нервозность и рассчитывал. Поэтому Иван усилием воли взял себя в руки и забыл о помехе. Сказал — сделал.

— Ну так вот, — зашаркал ногами по ковриками машины гость, — не успели его закрыть, как братва прознала про него и меня. Усекаешь?

— Нет, База. Да мне как бы на него…

— Да погоди ты, Бес. Ты вкури сперва. — База подался вперёд и установил своё, с позволения сказать, лицо на линии подголовников кожаных сидений. — Ты в теме, что менты при шмоне берут не всё?

Иван в раздумье поводил глазами по салону.

«Твою мать», — дошло до него.

— Ну.

— Просёк?

— И?

— Короче, расклад такой. Твой этот Юрий Вениаминович в «активисты» подался. В бесконвойники рвёт сука. Балаболит, что лаве у него здесь осталось.

— Блять.

— И не говори. Ну, вертухаи подорвались и давай эту тему банковать. Один кум кашлянул на мобилу нашим и вломил, что мол схрон имеется у такого-то чина. Скоро за это лаве случится большой кипиш, Вано, очень большой.

— Не гони, База.

— Я гоню?! По любому хрусты у тебя заберут, Бес. Головняк, однако.

— База, ты тупой? У меня нет этих денег и никогда не было! Я их даже не видел!

— Верю, Бес, верю. Но надо бы глянуть, а. Ты ж знаешь, братва с крючка не снимет, пока…

— Это бабло Бурцева, так? — Иван всё-таки занервничал, хоть и ругал себя за это нещадно. — Пусть гребёт его и валит от меня. Я его ломанного копья не возьму — лежать будет. У меня отец тоже не хлеб с водой доедает.

Базин-старший молчал.

— Да и вообще, кто сказал, что бабло существует? Может, Бурцева прессанули на зоне неслабо, он зассал и вякнул, что деньги мол имеются — я вам ещё пригожусь.

— Инфа верная, Бес. Бля буду.

— Будешь, База, будешь. Все мы бля будем. Всё, сказал: вы идёте мимо. Кто-то подсуетился и хочет отрезать себе бабла, а расклад такой: мне звонит Бурцев, говорит, где деньги и кому их вручить. Всё. Носом вспахивать грязь и искать того, чего может ещё и нет, я не буду.