«Отопление заработало», — решила девушка. Приоткрыла входную дверь и выглянула на улицу.

И обомлела — красивая аллея, украшенная сказочными огнями фонарей, вела к тому самому причалу. По такой красоте ноги сами понесли пройтись.

Подошвы топали мягко, практически как в помещении, под ними приятно поскрипывали толстые, некрашеные доски помоста.

Озеро оказалось совсем не большим, но возможно, очень глубоким. Окруженное стеной леса, оно напоминало уютный круглый коврик посреди гостиной. Вода стояла тяжелая, практически одним гладким чёрно-серым огромным куском стекла.

Однако вся эта красота отвлекла только на считанные секунды.

— Дин! Дин, милый, где ты? — шептала девушка, в сердцах сжимая кулачки и топая сапожками.

Но никто не откликнулся. Поёжившись, Саванна повертелась вокруг оси, попыталась разглядеть еловые лапы — не шевелится ли чего — затем развернулась и понурая поплелась назад в дом. Она упорно не хотела впускать в душу панику, потому что не знала, как будет жить, если не увидит своего голубоглазого ковбоя живым.

«Не хочу! Не буду об этом думать! Он жив! Я знаю, что жив! Это же Дин Макинтош! Он из любой передряги выберется!» — притворилась мисс Мортон, что знает своего ковбоя много лет.

Распахнула входную дверь, вошла, посмотрела на камин и дёрнулась в противоположную сторону, как от выстрела, заметив угловым зрением какое-то шевеление в зоне кухни. Голова крутанулась так, что чуть не оторвалась.

Перед нержавеющим холодильником стоял Дин и с отвалившейся челюстью и выпученными глазами рассматривал своё отражение в блестящей поверхности дверцы.

— Ди-и-и-и-и-и-и… — ринулась к нему девушка.

Гость успел молниеносно развернуться и подставить навстречу объятья, но она всё-таки снесла его. Впечаталась от всей души так, что он сделал вынужденный шаг назад и спиной врезался в холодильник.

— Живо-о-ой… — Саванна выдохнула из последних, оставшихся от ожидания, сил, обвилась руками вокруг его головы, а он молча зарылся лицом ей в грудь. — Больше не отпущу… — с горящими глазами, вот-вот готовыми «дать течь», отстранилась и покрыла рваными, жадными поцелуями обветренное, загорелое любимое лицо. — Мой. Не отдам. — И не позволив возразить, да и вообще произнести хоть слово, впилась в рот.

Это было вкусно. Просто объедение. Его, любимые, ставшие уже родными губы. Девушка целовала, как несмышлёная девчонка, будто восторженная, впервые влюблённая школьница — искренне, неподдельно, с придыханием, даже где-то наивно и смешно. Вся сосредоточилась на своих губах. На его губах. Ушла в поцелуй с головой, утонула, купаясь ладонями в вихрах цвета песка на тихоокеанском побережье.

Дин поддерживал её под попку и с удовольствием отвечал на каждое движение. С любовью и вызовом сразился с её язычком, перехватил инициативу во взаимных ласках, как в танце, пососал нижнюю губку, потом насладился верхней. Но мужчина — это не женщина — дышал он всё глубже, из мускулистого нутра то и дело начали вырываться короткие рычащие звуки, а кисти мощных, вместительных рук загребли полные жмени её ягодиц и хорошенько сжали.

В холодном, нежилом воздухе дома запахло «жаренным».

«Нужно слезть с него», — мелькнула в туманном мозгу мисс Мортон актуальная мысль, но если бы это было так просто. Девушка как никогда чувствовала, что такое «невозможно оторваться». Ей сделалось стыдно, потому как она действительно присосалась и отстраниться никак не получалось. Углубляла, наращивала поцелуй, внедряясь мужчине в рот всё дальше, как обезумевшая вампирша, и неизвестно чем бы дело закончилось, если бы Дин, локтем оттолкнувшись от холодильника, не сделал шаг к диванам.

И тут на его ноге зазвенела знакомая цепь.

Мисс Мортон очнулась.

— Ой, прости… прости… — отстранилась и начала вырываться, чтобы встать на ноги. — Я совсем что-то… Сколько у нас времени? — спросила, как бы между прочим.

Он улыбнулся и, всё-таки не дав ступить на пол, отнёс на диваны.

— Дин? — насторожилась Саванна, по дороге краем глаза заметив в кресле свои оставленные в прошлом гаджеты и пуховик.

Показательно сцепив губы, мистер Макинтош с лукавством в голубых глазах покачал головой.

— Не скажешь? Но почему?! — гневно сдвинула бровки девушка.

В ответ: то же самое движение с тем же выражением глаз.

— Ну и ладно. Вредина, — хотела отстраниться и вырваться, но мужчина уложил и прижал её собой с мягкой поверхности, и опять потянулся к губам.

— Дин… у тебя… цепь. — Упёрлась она ему ладошками в грудь.

— Ну и что? Не верёвка же на шее, — провёл он носом вдоль её сонной артерии и лизнул там томным, расслабленным языком. — Но… я бы и с ней от тебя не отказался.

— Тут… есть гараж. Наверное, там… инструменты. — Мозги держались на… впрочем, Саванна и сама не знала, каким волшебным способом или чудом сохраняет ясность мысли.

— Инструменты? — потянулся к её ротику мистер Макинтош. — А пистолета нет? Это быстрее. Пиф-паф — и нет колодки.

У неё глаза сделались квадратными.

— Дикарь. — Она сглотнула. — Забудь про оружие. — С укором стукнула его кулачком в плечо.

Они всё-таки спустились в гараж, где ковбой довольно легко открутил болт на кандалах.

— Сколько возни вместо одно выстрела, — ворчал он.

А потом был душ.

Пока Саванна показывала ему, что да как, мужчина затащил её с собой под этот «писающий водопад», как сам и окрестил сие достижение цивилизации, и всё продолжилось под струями воды.

Режим «искусственный дождь» добавлял романтики — капли можно слизывать с любимого тела, впервые ощупывать друг друга под красивыми нисходящими потоками, целовать, куда дотянешься, и получать удовольствие от аккомпанемента журчания воды, вздохам и стонам. Это был мокрый пожар, пылающий лёд, костёр в бездне океана.

С каким наслаждением она подставляла всю себя его жаждущим губам. Выгибалась навстречу. Саванна чувствовала себя богиней, попавшей в лапы грубому, влюблённому зверю. Дин касался её и жестко, но и подобострастно одновременно. Обращался с ней и как с французской вазой, и как с добычей хищника в одну секунду. Сейчас он не игрался, не дразнил, мужчина упивался. Целовал девушку, как нежный, уверенный в себе самец. В своей силе, власти над женщиной, во владении ею, обладании. Он сминал её губы так, что она уже практически видела картинки того, как они дойдут до конца. Сжимал её тело в ладонях столь сильно, будто хотел, или съесть, или убить. Это неимоверно заводило и окрыляло. А какие у него мышцы! Каменные, играющие рельефы, покрытые гладкой, бархатистой кожей — хотелось бы эротичней да некуда. Саванна с восхищением и любовью нежно водила по ним ладошками и не могла насладиться вдоволь. Ловила себя на мысли, что не прочь превратиться в воду и стекать, стекать бесконечно по этим бицепсам и трицепсам вниз к…

А когда пришло время «заодно и помыться» и Макинтош, повертев в руках мочалку, как некий непонятный инородный предмет, откинул её в сторону и принялся намыливаться самим мылом, Саванна передумала и решила, что хочет быть именно этим куском мыла и ничем другим.

«Да-а-а… чтобы прямо вот та-а-а-а-к… — наблюдала, как мужчина повторяет контуры рельефов своих квадратных плеч. — Размазаться по нему, покрыть его слоем себя».

Но ничто не вечно под Луной. В какой-то момент они выполоскали весь бойлер, переместились на диваны, и ко всему прочему присоединилось ощущение полёта. Как скворец из скворечника вылетело из груди сердце и рвануло в небеса по спирали. С песнями. Будто весной.

И пусть время остановится, а весь мир — подождёт.

Где-то в недрах сознания зародилась реакция — они начали пропитываться друг другом. Загораться один другим. Жар. По телу пошли очаги внутреннего полыхания, огня. Холодного, но испепеляющего. Голова кружилась, мир вокруг превратился в карусель — замелькали фрагменты предметов, смазанные фигуры, расплылись очертания. Что-то где-то пульсировало — не то в голове, не то в ладонях, не то под кожей. Двигающиеся в унисон тела, жгучий, не дающее покоя, тугой клубок где-то в центре их общей Вселенной. Одной на двоих.