Но и финансового директора в себе так просто не отменить и лёгким движением руки из себя не уволить. Словно самбист перед боем, Мисс Мортон повела плечами, размяла шею и тряхнула головой, сбрасывая наваждение.

— У меня скоро отчёт и заседание совета директоров, а я финансовый директор, так что… — последние слова застыли на губах, потому что выражение красивого мужского лица — и особенно голубых глаз — сделалось совершенно бесценным.

— То есть… вы даже не спросите, куда попали?

— А какая разница? Вы ведь не раскошелились хотя бы на половину суток и прислали мне какие-то жалкие три часа! Так о каких разговорах может идти речь? — скептически скривилась деловая леди. — Мне некогда. Поэтому будьте любезны не отвлекать меня и… — Саванна замялась, — если постараетесь воспользоваться нашим уединением, чтобы… короче, у меня с собой в кармане электрошокер. — Притронулась ладонью к пуховику.

И это была наглая ложь. Никакого шокера у мисс Мортон не имелось. В кармане лежал, а если точнее, то давно завалялся, газовый баллончик, уже наверняка просроченный — купила, когда жила в не самом благополучном районе Сиэтла. Выбросить так рука и не поднялась, тем более что чисто напугать он ещё вполне способен.

А кто хочет кого-то напугать? Правильно. Тот, кто боится сам.

И Саванна действительно боялась. Она говорила, а сама понимала, что уже довольно ощутимо опасается и стесняется общения с блондином. Не может справиться с не пойми откуда взявшимся интересом или даже симпатией. Ковбой притягивал к себе, как самый крупный и вызывающий бриллиант в салоне «Тиффани» — с каждым взглядом обновлялся вывод, что экземпляр экстерьером удался на уровне «Заверните! Беру!», а цена — пустая формальность. С таким и наедине приятно, и в люди не стыдно. И всё это — мягко говоря.

«Уж лучше бы мистер Дэллоу, честное слово. — В очередной раз стрельнула глазами в своего компаньона мисс Мортон. — Ненавидеть проще. — Сжала она губки. — И приятней», — сделала над собой усилие и попыталась сосредоточиться на делах.

Но на пятой минуте нахождения в замкнутом пространстве с красавчиком, уже хотелось успокоиться, расслабиться, послать подальше весь совет директоров в полном составе, начать больше улыбаться, хихикать и даже — о, ужас! — не исключено, что покраснеть.

«Начну кокетничать и меня уже будет не остановить», — пыталась собрать себя в кулак мисс Мортон.

А что будет с ней через три часа! Пропал финансовый директор. Накрылся латунным корытом. Сто восемьдесят минут с бруталом — и перехочется зарабатывать деньги самой, отпадёт охота с пеной у рта отстаивать свою, вне всякого сомнения, компетентную точку зрения, основанную на профессионализме и опыте, карьера покажется тленом и космической пылью, а квартира с панорамными окнами — пустынной и холодной. А дальше: шубка, Флорида, чи-хуа-хуа в подмышке — оглянуться не успеешь, затянет как в двигатель Боинга 747.

Девушка решительным, категоричным жестом открыла ноутбук.

— А что это у вас? — опять раздался голос из противоположного угла.

Она скорчила недовольную гримасску.

— У меня скоро совет директоров в конце года, а потом ещё… — она устало вздохнула. — Короче, не отвлекайте меня, будьте так любезны, а не то не пришлю вам время в ответ.

— А-а… — протянул красавчик, — уяснил, — выдал голосом человека, которому понятно чуть менее, чем «ни черта», но всем, кому должен, он прощает.

Воцарилось молчание и с каждой минутой становилось почему-то всё более тягостным, хоть Саванна привыкла к тишине и рабочей атмосфере. Она просмотрела свой телефон и поняла, что ни связи, ни вай-фая здесь нет. Сделала вывод, что три часа — это ещё более жалкое время, чем казалось вначале.

— А вам… — подняла голову и посмотрела на мужчину. — Как вы попалив в эту игру? — сказала только лишь для того, чтобы что-то сказать.

«Придётся работать только с таблицами и текстами. Но мне и там хватит… разгребать».

— Какую игру? — вскинул бровь блондин.

— Эсперанса. То есть, Надежда.

Мужчина покачал головой.

— Ни о какой игре я не знаю.

Мисс Мортон насторожилась.

— Вот как? А как же вы… тогда…

— Что.

Девушка заволновалась ещё больше и принялась нервно поправлять волосы, которые кстати нисколько не растрепались.

«А и правда, что? Что мне у него спросить?»

— Как я попала именно к вам?

— Да очень просто, цивильная дамочка, — зашевелился красавчик. — Я на время задремал, — показал он рукой на висевшую на гвозде потрёпанную ковбойскую шляпу.

«Он ею укрывался, что ли?» — не поняла Саванна.

— Проснулся, а тут вы лежите.

— Ну, хорошо, — недовольно сжала губки мисс Мортон. — А почему я оказалась именно с вами.

— А! Вы об этом! — мужчина ухмыльнулся, а к Саванне закралось подозрение, что он над ней издевается форменным образом. — Так это очень просто. На обратной стороне листовки было написано, что если я добровольно сдамся, то мне устроят свидание с красивой девчонкой. А мне в моём положении выбирать не приходится.

Саванна начала обдумывать всё по порядку.

«Листовки? У него нет ежедневника? Он не в игре? Что это? Подождите-подождите, что он сказал?»

— А какое… у вас положение.

— Приговорённого к виселице, — развёл руками красавчик.

Пока девушка в возмущении хватала ртом горячий, душный воздух конюшни, мужчина чуть потянул на себя штанину, и Саванна увидела у него на лодыжке, повыше голенища сапога, ржавые кандалы. Он пошевелил ногой, и послышалось звяканье завалявшейся в сене цепи.

«А, так он до меня не достанет? Это хорошо. — Мисс Мортон чуть подумала. — Или плохо? — закрыла крышку ноута и аккуратно положила сверху на неё свою ладонь. — Кстати, у нас ведь отменили смертную казнь. Да ещё и виселицу. Не электрический стул».

— Вы… — она заправила волосы себе за ушко, — вы… должно быть… бредите? Какая… виселица?

— Я бы и рад, но…

— На территории штата Вашингтон виселица отменена в девятьсот первом году, — отчеканила Ава, хоть и не была точно уверена в цифре.

Блондин напрягся и даже немного отодвинулся к стене.

— В каком-каком?

— В тысяча девятьсот первом, — повторила девушка, попутно отмечая, что он переспрашивает год, но не штат.

«Значит, я дома».

Красавчик посмотрел по сторонам, почему-то глянул на свои сапоги, повертел ступнями туда-сюда.

— А сейчас какой год по-вашему?

— Две тысячи восемнадцатый.

— Ого! Это вы живёте в этом году?

— Я… я … да. А… а вы?

— В тысяча восемьсот восемьдесят пятом.

— Что-о-о? — Саванна подпрыгнула. Затем осела и недоверчиво начала осматривать своё временное убежище заново.

И только сейчас обратила внимание, что за дощатыми воротами, там, на улице, то и дело слышатся окрики людей, скрип повозок, лай собак, иногда ржание лошадей и звон каких-то цепей или капканов, или чего ещё похуже. Мисс Мортон очень хотелось подойти и заглянуть в щелочку, но она помнила о нарушении уединения и изо всех сил пыталась собрать в голове всё, что знала о Диком Западе. — А какое сегодня число?

Ковбой виновато замялся.

— Эм… кажется, июль месяц.

«Ну что же, — вздохнула девушка, — июль, так июль. У меня только три часа. Вернее, уже меньше, а вот у него… виселица. Какая дикость!» — ей сделалось жаль красавчика до щемящего нерва через всё нутро, практически до боли в сердце.

— А за что вас… на виселицу.

Мужчина высокомерно ухмыльнулся.

«Точь-в-точь как в фильмах с Клинтом Иствудом», — заметила Саванна.

— Этой весной мы с Гарри Бутчем и Чутким Ухом грохнули банковский дилижанс с деньгами на строительство моста через Валлийское ущелье.

— Это отвратительно, — гневно сдвинула бровки мисс Нортон.

— Не знаю, дамочка, вам видней. Но поймали меня не за это.

— А за что?

— Соблазнил юную дочь Сьютфорестера.

— А кто это.