Ковбой по-мужски агрессивно-крепко стискивал её изгибы, продавливая подушечками мягкость её тела и как бы играя на нём. Его ладони незаметно продвигались верх, и девушка выгнулась им навстречу. Она чувствовала себя женщиной. Слабой, безвольной, беззащитной и самое главное — желанной. Полностью во власти мужчины, подчиняясь его воле. И своей тоже. Необходимости отдаться.

А пока пришлось всё-таки оторваться друг от друга.

У обоих осоловелый, расфокусированный взгляд, открытые рты, неровное, рваное дыхание.

И улыбка в глазах.

— Как… тебя… зовут… — еле выдавила из себя девушка. Её несказанно обрадовало то, что она увидела в его голубизне отражение себя. Того, что чувствует, чего хочет. А если он ещё раз её так поцелует, она пойдёт за ним на виселицу с песнями и танцами.

— Дин Макинтош, — не удержался и опять лизнул он её губки.

— Саванна Нортон.

— Ты потрясающе пахнешь, Саванна, — зарылся лицом в её шейку и потянул там ноздрями воздух.

Но мисс Мортон уже немного пришла в себя и, отстранившись, уселась на пятках.

«Я же должна работать! Чёрт! Совсем забыла! — схватилась ладонями за пылающие щёки, попутно пряча блаженную улыбку на воспалённых и припухших от поцелуя губах. — Да-да, вот сейчас ещё кое-что спрошу у него, и потом — за работу».

— А дочь банкира ты так же соблазнял?

Он тоже опасливо отстранился.

— Хе-хе… это она меня соблазнила.

— Ну, конечно! — всплеснула руками девушка. — Невинный агнец божий пал жертвой коварной чики.

— Я не агнец. Я мужчина. Только и всего.

Она обернулась и глянула на кота с его крысёнком.

— Это Макс, — Дин поднялся и, гремя цепью, подошел к коту. — Я его иногда подкармливаю, а он… вот… иногда подкармливает меня. — Поднял крысёнка за хвост. — Нет, спасибо дружище. Но как-нибудь в другой раз мы с тобой обязательно попируем. — И, пригнувшись, пульнул маленький трупик в прорезь под воротами. Тот, как это ни странно, пролетел именно туда и вылетел на улицу. За ним кинулся Макс.

Мистер Макинтош выпрямился, повернулся к Саванне и пошел на неё уже с весьма недвусмысленным выражением всего: лица, глаз, бровей, уголков, губ, кистей рук.

И с этого момента время будто стало проваливаться в некую чёрную дыру — как пришло, так и ушло.

Они целовались, потом разговаривали, затем опять целовались. Саванна успела даже всплакнуть. Мысль о том, что больше никогда не увидит Дина, перекрывала кислород. Становилось трудно дышать, да не очень-то и хотелось.

Хотелось сдохнуть.

В нём чувствовалось какое-то вселенское спокойствие по отношению к своей судьбе. Ирония, флегматизм, умение держаться над ситуацией. В двадцать первом веке люди что только не делают, чтобы обрести душевное равновесие: и отращивают некий пресловутый Дзен, и проторяют дорожку к кабинету психолога, и пьют много чего всего вместе сразу и много, а этот…

«Надёжный».

У него нет ничего кроме смертного приговора, но именно прикасаясь к этому мужчине и целуясь с ним — да даже просто сидя рядом — Саванна чувствовала себя под защитой. Откуда ни возьмись мелькнула мысль, что, если в неё будут стрелять, он загородит её собой, и не поморщится. Схватит пулю, предназначенную ей, и не поймёт, если кто-то ему начнёт доказывать, что можно поступить иначе. Он тот, с кем никогда не останешься голодной и одинокой — обязательно найдёт выход из любого положения.

— Ты пахнешь раем, — шептал Дин, покусывая и посасывая мочку её ушка.

— Это не рай, это Живанши, — невесело улыбнулась девушка. Она уже была не прочь остаться здесь и то и дело зыркала на запертые ворота.

Но это потом.

А сейчас ей очень хотелось быть с ним более свободной и доступной, но она не могла, а сам парень не настаивал.

— Я могу прислать тебе время, — страдальческим жестом стискивала на его груди рубашку.

— Не надо.

— Надо. Ты сможешь нарушить уединение, и останешься в моём времени насовсем.

— Я? — он спокойно улыбался. — Я бандит. Разбойник. Что я буду делать в твоём времени? Грабить банки?

— Для начала ты будешь жить, а там посмотрим.

— Нет, я слишком стар для всего этого дерьма.

— Не говори глупостей, — ринулась к его губам и поцеловала будто хотела убедить, что не стоит отказываться от шанса заполучить её и её поцелуи. — К тому же, — оторвалась, — мы ещё не дошли до третьей базы.

— Что?

Не успела Саванна объяснить всё в деталях, как вдруг в этот момент где-то сразу за воротами раздалось очень шумное дыхание с фырканьем. Девушка с мужчиной повернули туда головы и увидели, что сквозь щели вырисовывается силуэт лошади.

— Малыш! — дёрнулся к ней Дин. Он подскочил, как юный влюблённый мальчишка, безбожно громко звеня цепью, и, подбежав к воротам, припал к ним ладонями.

«Ого! — посмотрела Саванна на длину его привязи. — Он бы до меня легко дотянулся».

— Это Биг-Бен, — повернулся к ней мужчина с сияющей улыбкой от уха до уха. — Малыш, сейчас я тебя накормлю, — с этими словами он ринулся к сену и начал ворохами его выталкивать в прорезь под створками.

Кажется, конь принялся жевать.

Обратно в своё время Саванна вернулась совсем в другой манере — картинки поменялись, словно фотки в слайд-шоу. Вот она стоит с открытым ртом и любуется на единение лошади с хозяином, а потом беззвучный щелчок, и вот она уже в своём холле, в ту же секунду, в которую выпала из времени.

Очутившись у себя в квартире и даже не думая жалеть об оставшихся в конюшне гаджетах — не говоря уже о пуховике — Саванна молнией ринулась в кабинет в поисках конверта. Не может она позволить себе тратить, теперь уже вне всякого сомнения драгоценное время, чтобы долго и плавно приходить в норму и что-то там осмысливать.

— Та-а-а-к… та-а-а-к, — рылась в бумагах в столе. — Да где же ты, чёрт бы тебя побрал, — шипела на конверт.

Нашла!

Убрав защитную вощёную полоску, заклеила и ринулась прочь из квартиры к ближайшему почтовому ящику. Надеялась, что он находится в так называемой шаговой доступности и не стала выгонять машину. И прокляла всё на свете, когда не обнаружила его ни в своём квартале, ни в соседнем. Пришлось лезть в телефон и прибегнуть к навигатору, а потом пробежать ещё два квартала, выполнив половину нормы субботней пробежки в парке.

Есть! Письмо отправлено.

Девушка стремглав бросилась домой. Ворвалась в квартиру, запыхавшись, подлетела в холле к дивану, на котором лежал еженедельник, и быстренько всунула конверт со сломанным сургучом между обложкой и первым титульным листом. И только тут заметила, что на месте цифр нынешнего года, который её так возмутили при раздаче блокнотов, красовалось число «1885».

Мечтательно улыбнулась. Она ни на миг не забывала о Дине. И радовалась, и волновалась, и надеялась, и умирала от страха.

«Ну, же! — сжимала кулачки у подбородка, зажав в них рукава водолазки. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста», — сделав брови домиком, поднимала жалостливый, мученический взгляд в новый идеальный потолок.

Но мужчины не было.

«Матерь божья, что случилось?! Что ещё?! Что ещё я должна сделать? Может ежедневник положить под ёлку? — опять ринулась к спасительному блокноту и увидела на обложке предыдущую цифру «2018». Открывала очень осторожна, как сейф взламывала. Конверта с сургучом уже не было, а вместо предыдущего текста имелся другой, но только в одну строку и всё тем же знакомым шрифтом.

«Timber View Lodge 2-309j. Okanogan-Wenatchee National Forest».

Адрес даже отдалённо не напомнил хоть какое-либо из знакомых мест, но Саванна решила действовать.

Начала лихо метаться по квартире, собираясь куда-то там. Понятия не имела, куда, но разве ж ей привыкать. Ведь не в девятнадцатом веке, хвала всевышнему, навигаторы ещё пока никто не отменял.

Будучи без понятия, что ей может пригодиться в отъезде — хоть всю кладовую с собой забирай — мисс Мортон совала в рюкзак всё, что попадалось на глаза и, по её мнению, имело хоть какое-то отношение к дальней поездке и свиданию с мужчиной со всеми вытекающими и втекающими. Неплохо было бы смотаться в салон на депиляцию, но нет времени.