Второй гнался до реки. Моста там не было, только труба, в которую уложен кабель. По этой трубе один за другим мы перебежали на другую сторону. Остановились. Смеяться не переставали… Он подбежал, растерянно посмотрел на нас, на трубу, она была узкая, метров пятнадцать в длину – ему точно было не перейти. И это его крепко разозлило.

– В воду, в воду! – закричал Серега. – Прыгай в воду, будешь чистым, в баню больше не пойдешь…

И тот прыгнул в воду – до Ильина дня вода в реке была теплая…

Воздух небольшого крытого павильона рынка, насыщенный запахами творога, меда и сала, слегка дурманил, кружил голову: было раннее утро, и я еще не завтракал.

– Бекон есть? – второй раз спрашиваю у дядьки, торгующего мясом и салом. Он внимательно смотрит на меня, его глаза округляются, сизый нос начинает шумно втягивать воздух, а я гляжу на его ноздри, и мне кажется, что они шевелятся, как у кролика. Становится очень смешно, но сдерживаюсь и в третий раз задаю свой вопрос.

– Чаво?.. Бякон? – Торговец еще больше напрягается. – Мясо есть. Свинина, баранина свежая… Бякон? – уже сам у себя спрашивает дядька. – Покупай, что есть, – строго говорит он мне.

Стою, смотрю на отполированную поверхность мраморных прилавков, присыпанную солью, и точно знаю: мне нужен бекон. Я полночи читал Джека Лондона, и в его рассказах Смок Беллью и Малыш ели бекон с бобами. До бобов дело еще не дошло, их должны продавать на улице, но сначала нужно отыскать бекон. Нет, мясо и сало я покупать точно не буду… В руке зажата трехрублевая бумажка. Мне не надо «что есть», мне нужен бекон.

Я проснулся утром очень рано. Сегодня воскресенье, и родители очень удивились, но еще больше удивились, услышав, что я пойду на рынок и что мне нужны деньги.

Десять лет – рановато для самостоятельных рыночных походов. Мать смотрит растерянно на меня, потом на отца и недоверчиво спрашивает, зачем я собрался на рынок и что буду покупать?! Я в замешательстве: не хочется раскрывать продуманный в деталях план действий, поэтому не знаю, как объяснить свое неожиданное желание… Но все герои Джека Лондона очень смелые, поэтому, собравшись с духом, я решительно говорю:

– Мне нужно купить бекон и бобы…

У матери в глазах страх, у отца – изумление. Это он недавно купил книги Джека Лондона, и меня уже несколько раз заставали ночью за чтением под одеялом и отбирали фонарик. Потом ругали за то, что разрезал новую бельевую веревку, пытаясь сделать упряжь для соседской собаки – прекрасной эстонской гончей, которая была к детям очень добра, гоняла зайцев, но никак не хотела таскать детские санки.

– Бекон и бобы… – понимающе произносит отец, улыбается и идет в коридор, где висит его пальто. В правом внутреннем кармане всегда лежит кошелек.

– Что ты делаешь? – останавливает его мать. – Зачем ему бекон и бобы, ну зачем? Дома полно еды!..

Уголки губ отца дрожат от смеха, а я подпрыгиваю от нетерпения, подбегаю к маме, обнимаю и хочу объяснить, но папа меня останавливает:

– Я сам объясню маме, а ты беги на рынок, а то распродадут и бекон, и бобы.

Мать возмущается:

– Рано, начало восьмого, холодно… Ну хорошо, только не беги, надышишься морозным воздухом, потом кашлять будешь.

Отец ее успокаивает, и пока я впрыгиваю в валенки, дает мне три рубля…

И вот я на рынке. Запахи специй, чеснока и соленого сала кружат голову, невыносимо хочется есть.

– Мне нужен бекон! – говорю это громко, надеясь, что меня услышат рядом стоящие продавцы.

Подошедшая женщина улыбнулась, услышав мой вопрос, и спросила:

– У кого есть хорошее сало с мясом, подчеревина?

Подчеревина – странное слово, слышу его в первый раз и, не понимая, повторяю, что нужен бекон, а не это. Женщина улыбается, белый накрахмаленный халат отливает синевой, на кармане вышиты инициалы. Она смотрит на меня очень весело и добродушно поясняет, что это и есть бекон, наш белорусский бекон.

Я призадумался: получается, на Аляске ели бекон, а в Белоруссии едят подчеревину. Что делать?..

– А посмотреть можно? – спрашиваю нерешительно.

– А чего ее смотреть. – говорит торговка, стоящая рядом с дядькой, и быстро начинает раскладывать ровно нарезанные куски то ли подчеревины, то ли бекона. Картинно красивые куски сала перемежаются бордовыми полосками мяса, и я начинаю понимать, что мать уже не раз жарила мне этот продукт с картошкой или с яйцами.

Ощущаю укол разочарования: с нетерпением ожидал увидеть этот легендарный бекон, который помогал героям Джека Лондона выживать на Аляске. В моем воображении это было что-то необычное, фантастического вкуса, а оказалось – обычное сало с мясной прослойкой, которое я ел уже много раз. Ел, впрочем, с удовольствием, хотя и без бобов…

Я задумался, решая, какой кусок выбрать, и в это время опомнился дядька: очень шумно засопел, лицо покраснело, он засуетился за прилавком, метнулся к колоде, на которой лежал топор, схватил полтуши кабана, повернулся ко мне и заговорил уже как со взрослым, почуяв реального покупателя:

– Смотри, какое мясо! Где для тебя рубануть?! Показывай, сынок!..

Я опять замешкался, немного растерявшись, но тут торговка, которая уже разложила передо мною сало, заговорила громко, нараспев:

– Мальчик, а мне и рубить не надо, посмотри, какой бекон…

Она была чертовски хитра: услышав заветное слово, я сразу повернулся к ней. Кусок бекона-подчеревины был прекрасен: с ровными, широкими и пропорционально сужающимися мясными полосками, розоватое от мяса сало становилось возле шкурки белоснежным. Сомнений не было – беру!

Купил, денег на удивление отдал меньше рубля. И тут дядька, увидев, как мне отсчитывают сдачу, тоже показал себя психологом. Он быстро отрубил кусок, и на вытянутых руках уже держал его над прилавком. Руки у него были сильные, загорелые, покрытые буграми мускулов. В этот момент я представил, что это джек-лондоновский Малыш, который предлагает мне настоящий бекон. Дядька, наверное, и сам ничего не понял, но деньги уже были в моей руке.

– Да я тебе по дешевке отдам, хоть буду знать теперь, что такое бякон! – Он продолжал говорить «бякон», и мне стало очень смешно.

– Ты чего смеешься? – Он опять засопел, зашевелил ноздрями. Я еще больше развеселился, но чувствуя, что могу его обидеть, остановился и сказал, что он забавно шевелит носом. Дядька расслабился, улыбнулся и стал рассказывать про своих внуков, как они просят его пошевелить ноздрями и тоже всегда смеются. Потом он спросил у меня, где я таких непонятных слов нахватался.

И тут, конечно, меня понесло: я начал рассказывать про Аляску, про героев Джека Лондона, про страшные и увлекательные истории, которые с ними приключались… Когда мы с торговцем уже переваливали через Чилкутский перевал, а собаки не могли тащить сани по глубокому снегу, опять подошла женщина в белом халате и сказала мне, как хорошему знакомому:

– Тебя уже родители ждут, звонили, пора домой возвращаться.

– А вы что, моих родителей знаете?!

– Конечно, – улыбнулась она. – Пойдем, будем бобы покупать…

Изумлению моему не было предела:

– А вы откуда про бобы знаете?! Вы чем торгуете?

– Да ничем, я ветврач, продукты у сельчан проверяю, которые они продают… А с родителями твоими хорошо знакома.

Мы вышли из павильона. В открытых торговых рядах было много всевозможных товаров: в бочках – соленые огурцы, в корзинах – свежие яйца, в небольших загончиках – живые куры и гуси… Остановились перед прилавком, где на потемневших от времени досках стояли мешки и мешочки из разной ткани, а рядом – граненые стаканы, наполненные фасолью, горохом, разными семенами.

– Ну, выбирай бобы, – сказала моя провожатая.

И снова я ничего не понимал… Где здесь бобы? Мне ведь бобы нужны. Переминаясь с ноги на ногу, я держал в руке сетку-авоську с драгоценным беконом, завернутым в бумагу. (Пакетов тогда и в помине не было, почти все упаковывали в газетку.)