Слушая о возлюбленной Петрарки, я почему-то вспомнила злое море в глазах Громова. Украдкой бросив взгляд на него, я увидела, что он, как обычно, уткнулся в телефон, с какой-то демонстративностью игнорируя урок. Учитель тоже его игнорировал, ни разу не сделав замечание из-за того, что у него нет учебника, что он ничего не пишет. Я-то за три занятий исписала чуть ли не четверть тетради, стараясь успеть за его плавной вдумчивой речью. Он редко мог воспроизвести уже сказаннное. Как-то Алка попросила его повторить предложение, которое не расслышала, и он тогда всерьёз растерялся.
— Вы знаете, я говорю как бы в состоянии аффекта, моментально забывая предыдущую мысль. Давайте так: самое важное я буду параллельно записывать на доске, — извиняющимся, как мне показалось, тоном сказал он. Поэтому все решили записывать только то, что появлялось на доске. Кроме меня, конечно.
Погода резко испортилась. С неба срывался холодный мелкий дождь, и заметно похолодало. Тамара, как всегда, унеслась, дежурно чмокнув меня в щеку. Я шла, втянув голову в плечи, мечтая поскорее очутиться в тепле. Обычно на холоде моя бледная кожа расцвечивалась всеми оттенками синего, серого и фиолетового, превращая меня из красивой девушки в инфернальное существо. Но пройдя несколько десятков метров быстрым шагом, я согрелась и стала идти медленнее. Домой сразу расхотелось, и я зашла в одно из бесчисленных кафе на набережной. Мне нравилось, что обстановка внутри была стилизована под уютную квартиру начала 20-х годов: диванчики, обтянутые полосатой материей под атлас, длинные ряды книжных шкафов с настоящими книгами тех и более поздних времен, разные безделушки давно ушедшей эпохи. Лампочки скрывались под зелёным абажуром, а на каждом столике стояли маленькие гипсовые бюсты русских писателей. Я выбрала столик с Мариенгофом, потому что моё настроение было созвучно строчке “С тонких круглоголовых лип падают жёлтые волосы”. Я точно так же теряла себя на ровном месте, как эти липы.
Вытаскивая кошелёк у барной стойки, я наткнулась взглядом на конверт, призывно белеющий среди моих тетрадей.
