— по такой дорожке, ежели надобно, так же быстро, как порталом редким, не изученным еще, добираться было.

Дамир Всеславович всё впереди, за хухой держался. И вопросы лишние задавать перестал — на деле сосредоточился. Я за ним летела, так что волосы развевались — надобно было заплести их, может, — но что стягивать, ежели потом распускать снова придется? Миланка с Каринкой за мной пыхтели — ну, пыхтели то они не слишком, тренированные ведь; и они же меня чуть не сшибли, а я — мага, когда хуха встал как вкопанный и за ним остальные. Палец приложил к губам — типа не взбрыкните — и показал рукой вперед, где за деревьями овраг, поле да болотце виднелось в зарождающемся рассвете.

Не сразу, но увидела в тени оврага вражин. Кругом они встали, все в черном, в плащах развевающихся — будто крылья ночные распустили; а посреди этого круга один стоял, самый крупный. И такой от него мрак и жуть безобразная исходила, что сразу я его узнала.

Кулаки стиснула, да уста сомкнула, чтобы себя не выдать.

А действо продолжалось. Человек десять руки сомкнули — среди них и Конного я увидела, и «внимательного» его помощника — да начали говор странный, мне незнакомый. А как засветилось что у них на груди, пригляделась я — амулеты там многочисленные висели. И от амулетов этих столько горя да страха шло, что задрожала и покачнулась, как пьяная; едва маг меня удержал напряженный. Он уж было вперед подался, но я лишь головой помотала — не время. Сейчас они что угодно делать могут, контуром, невидимым прочим, защищенные. Но как наберет Проклятущий силы из амулетов, как выпьет все страхи и начнет вить свои жуткие нити, чтобы схороненных призвать — так сам контур и снимет, и вот тогда и мы подоспеем.

Но подготовиться мне надо.

— Дамир Всеславович, вам бы… — начала я шепотом.

— Дамир, — буркнул маг.

— Что? — подняла округлившиеся глаза.

— Я с девиц, которые меня целуют, на ты обращения требую, — насупился.

— И много таких? — говорю насмешливо, а у самой сердечко как затрепещет, будто птичка в клетке.

Вдохнул шумно и головой покачал отрицательно.

И так хорошо на душе от этого делалось, будто и нет всех этих страшных дел, вокруг творящихся.

— Дамир…Ты…в ту сторону иди, вон видишь, где кусты рябиновые? Оттуда будешь своей магией хлестать по зачинщикам, когда начнет маг, что в середине, собранную жуть в упокоенных направлять. Защиту он ведь приспустит. А я с этой стороны подойду, не дам схороненных тревожить, а ежели успевать не буду — снова упокою. Не удивляйся ничему, что делать буду — надо так.

Сама шепчу и понимаю — злится, Что опыт скрывала да способности.

— Потом, все потом, Дамир — зашептала я жарко — поверь просто, что есть у меня такие возможности, а что скрывала силушку — так причины тому были.

Ушел маг в указанную сторону, а я платье да обувь скинула, в одной рубашке и простоволосая осталась. Усмотрела момент, когда от амулетов сила пошла, что и не остановишь, не прервешь действо, подружкам кивнула, чтобы в тени пока держались и выбралась из леса на место открытое. А как пошла в сторону магов, так глаза закрыла и руки простерла навстречу солнцу.

И вел меня сам мир, ибо структуру его сложную я и со смеженными веками видела.

И давал он мне через ноги мои босые сквозь расстояния великие протянуться и прикоснуться к Кругу Ведающих, таких же простоволосых и босых, что на другом конце королевства собрались и силы свои в меня вливали уже.

И полилась вся мощь их в меня, наполняя кровь и руки, позволяя видеть: теперь и действия отступивших мне были ведомы; теперь и схороненные под землей на моих глазах ворочались; и тонкие нити, что протянул лес ко всем присутствующим узрела — говорил же леший, добились они помощи лесной…

Ну ничего, эти веревочки первыми и разорвем.

Ибо лучшие Ведающие не просто связи, строение примечали да скорректировать могли; но и вовсе разорвать, уничтожить или же выродить их готовы были. А уж с силой восьмерых, так на много верст вокруг!

Вот только не учла я, что Проклятый сильнее был, чем я думала.

Дамир, укрывшись в кустах с уже отзревшими ягодами, злился. Мало того, что его отправили, как мальчишку, прятаться, так еще и выяснилось, что его Руслана совсем не так проста.

Его ли?

Он стиснул кулаки и дрогнул, как увидел босую девушку, в одной рубашке просвечивающей, до колен едва доходившей. Фигурка была настолько хрупкой в призрачном свете зари на фоне жутковатого, черного леса, что у мужчины возникло одно лишь желание — схватить на руки сумасшедшую да защитить; даже самой высокой ценой защитить, унести от опасности всякой.

Но Светлый Маг был неглуп. И понимал, что разбираться во всем стоит после, когда история закончится. И на рожон сейчас лезть нельзя, права Русланочка; а вот как контур ослабнет, так он преступниками и займется.

Тот ли это, кого он искал? Ощутил чьи деяния в глубине души собственной?

Похоже, тот. Уж пару месяцев как чувствовал маг, что сгущаются тучи над столицей, что творится непотребное — не было явных признаков, лишь отголоски какие, будоражащие его кровь. Носом землю он рыл, чтобы понять, что происходит то — в Прокуратуру Пресветлую пришел за этим.

И, похоже, Руслана с подружками по тому же поводу там оказались.

Видел же он письмо, Верховной для директора написанное. Солгала та про силы девичьи, и причина уважительная была. Скрывала милая то мощь свою; подозревая всех и скрывала; и не зря, как выяснилось. Как пошла Руслана по земле сейчас, так и понял он, что за ритуал творит. А ведь призыв силы Круга доступен был только Верховной и равным ей, коих рождалось в столетие одна, две — не более.

Но вот сможет ли это ей теперь помочь? Справится ли она, пусть и с его помощью? А если нет? Если вдруг что с ней случится? Аж руки похолодели и сердце на миг остановилось от этой мысли. Стиснул зубы Дамир. Нет, не позволит! Что угодно сделает — но девушку в обиду не даст!

Он увидел своим особым зрением, как окутывает её сияние, как разгорается ореол вокруг нее, ведающими да землей подпитанный.

Но и другое он увидел.

Не успевала Руслана. Маг, что внутри круга стоял, силен был — видимо, давно копил силу заклинаниями и деяниями страшными. И свой ритуал он уже закончил; и его окруживший черный ореол был гораздо толще, чем у Русланы. Заметил он девицу и губы искривил в усмешке злой, жестокой. Не будь усмешки той, не будь всей этой обстановки, Дамир и не признал бы за этим человеком мощи какой. Был он невысок, поджар; с лицом простым, невзрачным — не стар и не молод, не красив и не уродлив. Обычный такой, с волосами до плеч темными. Вот только глаза горели огнем потусторонним, жутким. В такие глаза глянет кто из простых — навечно запомнит, не избавится.

Одним движением убивец из амулетов до конца силу забрал, контур сбросил и тут же мощь в сторону оврага да поля направил.

И задрожала земля.

А приспешники на Руслану пошли, что до конца и не была готова, не успела. Тут же перед ней девицы, что сопровождали её, оказались; да так быстро, что Дамир не распознал — как. Вот только времени изучать это не было. Встал он и ленты страшные из воздуха вытянул; мечи огненные над головой раскрутил; воронку воздушную создал. И пошел на преступников, не забывая краем глаза за главным то следить, что пел песню дикую, да руки простирал вперед.

Но со злодеем он потом разбираться будет, сначала Руслану спасти надобно.

Завязалась битва. Последователи проклятущие ведь тоже не просты оказались. И маги среди них были, и мечом владеющие. И всяческие разработки в наличии, которые Дамир тайными полагал. Но преступления прокурорского предателя, похоже, еще хуже были, чем они думали. Потому как вместе с разными сведениями передавал он знания тайные об оружии магическом.

С подружками этими непонятными, что выхватили кинжалы чуть ли не из-под юбок и рубить направо и налево начали, как воины, теснил маг преступников к оврагу. Уже и осталась их половина всего. Руслана тем временем в полную силу вошла и в сторону главного двинулась.