Совершив устрашающий артиллерийский обстрел Пномпеня, вооруженные отряды Пол Пота убедили американцев уйти. Несколько дней спустя, 17 апреля 1975 года, красные кхмеры вошли в столицу и страна превратилась в Демократическую Кампучию. Первым делом новое правительство попросило всех жителей Пномпеня покинуть свой город, чтобы спастись от легендарных американских ковровых бомбардировок. Уходя, люди думали, что вернутся через несколько дней. Никто не бомбил город, но люди не возвращались, ведь всем было приказано получить новую профессию – стать работниками сельского хозяйства. Пномпень неожиданно приобрел атмосферу тихого провинциального городка. В нем остались сотрудники китайского посольства, принц Сианук под домашним арестом, Пол Пот и компания – всего около тридцати тысяч человек, а в 1975 году там проживало 2, 5 миллиона. М-р Пот поселился в большом особняке, который позднее стал штаб-квартирой ООН.

Ставленники Пол Пота переоборудовали одну из школ, превратив ее в печально известную пыточную, Офис безопасности-21. Таким образом, если проигнорировать вопли, доносившиеся из “ОБ-21”, Пномпень был настоящим городом-призраком с 17 апреля 1975 г. по 7 января 1979 г., дня, когда вьетнамцы “освободили” город, хотя на самом деле некого было освобождать. За день до этого принц Сианук вылетел в Китай, ранним утром того же дня Пол Пот на своем вертолете отбыл в направлении Таиланда.

Вот тогда Камбоджа стала Народной Республикой Кампучией. Пять месяцев спустя, в мае 1979 г., в Пномпень прибыл человек, который позднее стал моим другом и коллегой по ЮНТАК, Сергей Агаджанов, свободно говорящий на кхмере русский дипломат.

Перед его взором предстали совершенно опустевшие улицы, ведь люди боялись возвращаться в город. В эти дни, по словам Сергея, можно было войти в любой дом и увидеть на столах кофейные чашки там же, где жильцы оставили их четыре года назад. Тем не менее постепенно камбоджийцы стали возвращаться в Пномпень, но только в дневное время. Они приезжали рано утром, мародерствовали целый день, а вечером свозили свою добычу на окраины города. Сергей спросил у вьетнамцев, почему они не остановили мародерство. Те ответили ему, что люди были в страшной нужде и что они, вьетнамцы, не могли ничего им дать, кроме того, что было брошено в городе, и добавили, что, если бы они заблокировали вход в город, их бы называли “оккупантами”, а не “освободителями”, каковыми они являлись на самом деле. Таким образом, мародерство продолжалось до тех пор, пока все ставни, двери и даже кофейные чашки, которые кто-то захотел взять себе, не были вывезены или уничтожены. Постепенно народ стал возвращаться в город для жизни. Большинство людей вселялись незаконно. Что случилось с законными владельцами? Нашли ли они свои собственные дома? Умерли? Судьба их куда-то забросила? Кто знает? Один камбоджиец, которого я встретил на Гавайях, рассказал мне, как приблизительно в это время он отыскал свой старый дом в Пномпене. Дом был основательно обчищен. Однако мародеры не тронули фотографию его матери, которую он потом привез на Гавайи. Вскоре, по словам Сергея, вьетнамцы восстановили порядок в городе почти без стрельбы. Жизнь продолжала возвращаться в Пномпень. Вскоре он превратился в тот шумный неприятный хаос, который царит по всей стране, именуемой Государством Камбоджа, с 1989 года, года вывода вьетнамских войск.

А сейчас, в 1992 г., здесь всем правит ЮНТАК (юн-так)[5], Временный орган Организации Объединенных Наций в Камбодже.

В Камбодже пройдут выборы. Для их проведения нужны избиратели. Но где они и сколько их, этого никто не знает. Как потенциальные избиратели могут регистрироваться или приписываться к участкам? Для проведения достойной переписи населения был создан Передовой предвыборный отряд (ППО), и вот поэтому я здесь.

ППО – это часть избирательного компонента, которым руководит бывший профессор юриспруденции Реджинальд Остин, белый зимбабвиец. Другими компонентами ЮНТАК являются: военный, по правам человека, гражданская администрация, гражданская полиция, репатриация и реабилитация. Самые большие компоненты – военный и избирательный.

Военный, состоящий из батальонов одиннадцати стран (Нидерландов, Бангладеш, Пакистана, Уругвая, Индии, Индонезии, Франции, Малайзии, Болгарии, Туниса и Ганы), будет выполнять функцию миротворцев. Для сохранения мира солдаты ООН будут охранять солдат четырех фракций, подписавших Парижский мирный договор, до тех пор пока те не сдадут оружие и не перейдут в сборные центры – процесс, который должен начаться 15 июня. Три фракции – принца Сианука, Сон Санна (когда-то он был премьер-министром Сианука) и Пол Пота – годами вместе вели войну против четвертой фракции – организованного Вьетнамом правительства. По прибытии в сборные центры солдаты будут обучены навыкам, необходимым для жизни в мирное время. После того как 70 % бойцов всех четырех фракций будут размещены в сборных центрах и установится “нейтральная политическая среда”, ООН проведет “свободные и справедливые” выборы, которые заложат фундамент демократической системы управления. Считается, что “демократическое правительство” – это система, к которой должны стремиться все люди в последнюю четверть XX столетия.

План звучит прекрасно.

Страной сейчас, в рамках договора и для помощи в достижении нейтральной политической среды, управляет Верховный национальный совет, состоящий из представителей четырех фракций и возглавляемый человеком, которого все уважают, семидесятилетним принцем Сиануком Нородомом. Но не он возглавляет ЮНТАК. Глава ЮНТАК – м-р Ясуши Акаши, японский дипломат, говорящий по-английски почти без акцента. Я это знаю, потому что однажды встретил его, когда он колесил по городу в поисках достойного места для жительства. Я просто шел по тихой улице, а его машина остановилась позади меня, Ясуши Акаши вышел из нее. Я представился из чистой вежливости и, поскольку на нас смотрели его охранники, добавил, что я волонтер ООН. Он похвалил меня за это и спросил, принимаю ли я антималярийные таблетки. Я ответил, что нет. Он посоветовал мне беречь здоровье – я обещал постараться. На прощание он пожелал мне удачи. Мистеру Акаши, похоже, было за шестьдесят. Со слезящимися глазами, в очках, с аккуратным пробором, он придавал новое значение слову “непритязательный”. Какое-то время в ООН думали пригласить Маргарет Тэтчер на пост руководителя этой миссии, но потом решили назначить представителя азиатской страны, поскольку Камбоджа расположена в Азии и, к слову, самым щедрым меценатом ООН является Япония. К тому же никто никогда не обвинял миссис Тэтчер в непритязательности.

Сейчас март. В дождливый сезон, с мая по ноябрь, дороги станут непроходимыми, так что лучшее время для выборов – середина сухого сезона, то есть февраль 1993 года.

В отеле мне сообщили, что, поскольку компьютеры еще не привезли в Передовой предвыборный отряд, у меня в распоряжении будет почти месяц, время, которое можно посвятить изучению языка и культуры кхмер. Расслабленный темп. Я устроился в уютном отеле “Рояль”, том самом, в котором в 1975 году останавливался репортер “Нью-Йорк таймс” Сидни Шамбург, это знает любой, кто смотрел фильм “Смертельные поля”. Бассейн все еще находился на том же самом месте, позади отеля, причудливо-грубоватый стиль которого показался мне интересным. В моем номере был кондиционер, который почти всегда работал, и одна из горничных стирала мои штаны и рубашки за пятьдесят американских центов за штуку, что удваивало ее зарплату в том случае, если я менял свою одежду пять раз в неделю. Свое нижнее белье я стирал сам. Французы построили “Рояль” в 1930 г. в расчете на то, что он станет лучшим отелем Камбоджи. Он отличался интересной внутренней отделкой: высокими потолками, широкими деревянными полированными перилами на витых лестницах, и в моей просторной ванной было нечто, чего такой неотесанный парень, как я, раньше не видел – биде.