– Ну и? – нетерпеливо потребовал Ошидар.

– В основном там советы по акушерству и женским болезням. В качестве примера приводится случай с Наджими Годрас, – до девушки неожиданно дошло, кого та родила, и ей захотелось влепить себе хорошую оплеуху.

Действительно, поменьше рот разевай, и спокойней будешь жить. Сейчас уже не отмолчаться, все равно додавят, желая услышать подробности. Ей-то чего бояться? На правду, конечно, нередко обижаются, однако ничего зазорного в этом нет.

– У нее были узкие бедра, – сказала Бенила без большой охоты. – Для того, чтобы родиться на свет, младенец должен пройти сквозь кольцо, образованное тазовыми костями. Когда диаметр головки плода больше диаметра тазового кольца, начинаются проблемы.

Акбар смотрел очень странно. Быть убийцей собственной матери и всегда помнить об этом – не самое приятное дело. Не стала бы она никогда рассказывать такого сыну, а врать сейчас глупо. Еще и проверить могут. Книга достаточно известная, одобренная Храмом. Никакого труда найти ее не составит.

– Значит, спасти ее было нельзя?

– Можно, – поколебавшись, ответила Бенила. – В таких случаях разрезают живот. Вот здесь и здесь. Она показала два разреза: один – длинной прямой линией на левом боку, другой – чуть выше середины живота. – Только Храм запрещает операцию до смерти матери. Ребенка спасать разрешено, но только если мать не смогла родить и скончалась. Поэтому на живой роженице умеют делать операцию очень немногие. А кто способен, ни за что не согласится. Сегодня, – произнесла она со злостью, – вам мои слова передали, а тогда обязательно сообщили бы в Храм. Любому своя голова дороже. Золото дешевле собственной жизни. Если надо обвинить кого-то, идите с мечом на Первосвященника Солнца. И не на нынешнего. Законы эти не первое столетие действуют. А получая лицензию, лекари клятву дают. Нарушителя ждет справедливая, – она сделала постное лицо, – казнь.

– И вы всегда вот так ходите по лезвию? – с оттенком удивления спросил Акбар. – Все наизусть помните?

– Нельзя иначе, – тоном умудренной женщины объяснила Бенила. – Все живут по правилам. Знахари, аптекари, лекари, даже храмовые. Правила не всегда плохи. Вот акушерка обязана, – она прервалась на секунду и выдала на одном дыхании: – «Прилежно оказать помощь в родах любой женщине, бедной или богатой. Сколько бы денег ни предложили… Акушерка не имеет права бросить бедную женщину и поехать к богатой. Запрещено принуждать женщину называть отцом ребенка другого человека, называть надо только того, кто на самом деле им является. Она должна поклясться, что ни в коем случае не будет принуждать женщину говорить, что та родила, хотя в действительности этого не было».

Девушка перевела дух и так же монотонно забубнила давно заученное. Может, их это раздражать начнет и выгонят:

– «Акушерка ни при каких обстоятельствах не объявит ребенка одной женщины ребенком другой. Она должна также поклясться в том, что если матери или ребенку будет угрожать опасность, которая окажется выше ее разумения, она призовет на помощь другую повитуху, чтобы посоветоваться с ней. Она должна поклясться, что не введет женщине лекарства, способные вызвать выкидыш. Она должна поклясться, что не будет вымогать у женщины большую сумму, чем та может дать, не будет сговариваться с матерью, чтобы скрыть рождение ребенка, не станет скрывать рождение незаконнорожденного…»

– Достаточно, – нервно попросил Ошидар, не готовый слушать до вечера, что и по какой причине возбраняется. Он достаточно взрослый, чтобы разбираться в разнице между идеалом и реальностью. Любые запрещения появляются именно по причине того, что это однажды произошло. И никакая самая ужасная клятва не заставит иных корыстолюбцев отказаться от повторения преступлений за большие деньги.

– Ну почему же, – бросил Акбар. – Если я был глуп…

«Это про что?» – попыталась сообразить Бенила.

– …желательно выяснить, насколько.

– Только не за счет Храма, – попросил Ошидар.

Акбар небрежно отмахнулся.

– Если ребенок не может нормально родиться сам, необходимо резать?

– От ситуации зависит, – пожав плечами, ответила Бенила. – У всех по-разному. Если женщина хорошо развита, не болела и все нормально… хотя и тогда случается, что роды продолжаются несколько часов. Но бывает, ребенок находится в матке в неестественном, препятствующем нормальному рождению положении. Тогда рука вводится в матку, захватывает одну или обе ножки и поворачивает его так, чтобы он смог родиться.

– Как теленка, – пробурчал Акбар.

– Почти, – согласилась Бенила, тренировавшаяся первоначально на лошади. – А есть еще акушерские щипцы. Предназначены они для того, чтобы облегчить извлечение плода в случаях слабости родовой деятельности, или если состояние матери и ребенка таково, что роды надо ускорить.

Она опять принялась в том же стиле излагать выученное:

– Щипцы состоят из двух широких плоских ветвей, заканчивающихся так называемыми «ложками», которыми охватывают головку плода. Перекрещенные ветви вводят в родовые пути поотдельности, а после того как они установлены в нужном положении, их скрепляют специальным замком, крепко захватывая головку. После этого осторожными поворотами извлекают младенца. Но я не понимаю, – слегка нагличая, заявила Бенила, – зачем такие подробности великим воинам? Их дело убивать, а не спасать.

– У твоего учителя люди не умирают?

– Бывает, – подтвердила она, – только он им головы не рубит. А на каждую смерть найдутся сотни людей, обязанных ему жизнью.

– Может, тысячи? – ехидно поинтересовался Акбар.

– Вероятно десятки тысяч, – невозмутимо ответила Бенила. – Если бы он не лечил от дифтерита, бешенства, холеры, чумы могли бы начаться эпидемии. Надеюсь, чума тридцатилетней давности в вашей памяти осталась. Тогда скончались миллионы.

Непроизнесенными остались слова «из-за идиотской политики Храмов». Ведь вакцину можно было выпускать намного большими партиями, но жрецы голодному корку хлеба не дадут, а продадут. И чем хуже урожай, тем дороже. Это знали все, и многие ненавидели священнослужителей. Недаром так много людей шло к аголинам.

– Он ведь не стесняется брать за свою добродетельность плату. У меня полезли глаза на лоб, когда лекарь сообщил размеры своего жалованья.

– За тяжелый труд соразмерная оплата не грех, – надменно отчеканила Бенила, гордо вскидывая голову. – Когда требуется зашить проткнутый очередным героем живот, количество золотых сразу перестает волновать.

– А ты, – спросил Акбар с нажимом, – сможешь? Или наличие в кармане выданной вчера лицензии лекаря не дает права?

Вслух Бениле признавать это не хотелось, однако с получением роскошно оформленной бумаги, признающей ее заслуги, вышло не слишком красиво. Любой, претендующий на звание, обязан сначала заплатить пятьдесят золотых империалов, сумма немалая, и ученик имеет мало шансов ее заработать. Без учителя, готового за него поручиться, или ссуды, редко кто способен столько набрать. А дальше, вне зависимости от результатов экзаменов, получишь ты лицензию или нет – деньги не возвращаются.

А экзамен серьезнейший. По правилам – семь разделов, от женских болезней до желудочных. По каждому три вопроса из любого разряда. Симптомы, диагностика, лечение. Причем нередко проверяют прямо на больных. И если пришел со стороны, а не учился в Храме, частенько открыто придираются.

А в заключение в обязательном порядке выполняется работа на звание Мастера. Докажи, на что способен. Она-то была уверена, что самостоятельное выделение из спорыньи алкалоида, которым можно стимулировать роды при вялых сокращениях матки, не засчитают. На самом деле это ценнейшая вещь, и не понимать подобного жрецы не могли. Очень способствует остановке кровотечения, а в малых дозах не наступает никакого отравления. Она проверяла. Тем не менее, к работе повитух в Храме всегда относись с заметным пренебрежением, лекарю, с точки зрения жрецов, заниматься этим зазорно.