Как и везде в империи, гражданский и военный верховные владыки провинций норовили подсидеть друг друга, и уж без доносов, справедливых или нет, никак не обходилось. Для того и подбирались соответствующие пары. Чиновники в столице свое дело знали прекрасно. Но это в обычное время.

Мальчишка-оруженосец, приставленный Акбаром, торопливо распахнул входную дверь. Ошидар этого даже не заметил. Он очень удивился бы, обнаружив ее запертой. Подобные мелочи обычно разрешались без малейшего его участия. Правда, от всей старой прислуги пришлось избавиться.

Мало того, что домашние слуги – рабы бывшего губернатора, и опасно держать их рядом, так и чужаков по близости лучше не иметь. Никто не гарантирует от удара в спину или отравы в пище. Вот он не помнит имя оруженосца, но точно знает – двоюродный племянник из Бегубарсовой ветви рода. Своя кровь. Падение Годрасов и их семье предвещает конфискацию владений. Впрочем, случались в истории и перебежчики, но не слишком часто. Кровь рода – вещь весомая, а за предательство с тебя неминуемо спросят после смерти. Для таких уготована тяжкая кара.

Таким же равнодушным его оставили и красочные фрески на мифологические темы или изображающие разнообразные пейзажи. И тем более – выложенный цветной мозаикой пол. Сейчас мысли Ошидара были заняты совсем другим. Да и не такая уж он деревенщина, чтобы пялиться, открыв рот, на богатую обстановку.

В его родовом гнезде хоть и нет особой роскоши, но все равно там работали лучшие художники и архитекторы. Пусть не всей империи, но Беченг и Яштов числятся в первом десятке. Отец вполне мог бы выписать и более модных мастеров, но не считал нужным изменять собственным вкусам. Современное вычурное искусство и абстрактные узоры ему категорически не нравились. Он требовал реализма, и даже собственные изображения запретил приукрашивать. Абсолютно правильно. Наличие шрама человека не портит. А нос ему дан от родителей.

Ошидар резко толкнул дверь и, как ожидалось, обнаружил в маленькой комнате Акбара. Правда, не одного, а вместе с двумя пятисотниками.

– Все ясно? – мельком глянув на него, спросил дядя. – Вопросов нет? Уточнений, возражений? Ступайте!

Оба вскочили и, поспешно поклонившись Ошидару, проследовали к выходу.

– Ты вырос, – с довольной интонацией сказал Акбар и широко улыбнулся. – Не стал орать прямо у входа и требовать объяснить при всех, зачем я тебя позвал.

– Но теперь-то я могу узнать причину?

– Их две. Первая – прилетел голубь с приказом. Твой отец зовет меня к себе. Он вздохнул. – Не потому что страшно полюбил. Фем Коста наконец-то зачесался, обнаружив противника. Решил стянуть все силы.

– Но как же наша операция? – изумился племянник.

– Представь себе, – хмуро ответил Акбар, – что она удалась. Кто победитель с его точки зрения?

– Хм.

– Вот именно. Соперник. Да еще наверняка и популярный.

– Значит – все?

– Значит, я выполню приказ. Когда он поступит официально. Пока это всего лишь сообщение от родственника, а не от главнокомандующего. – Заберу поместную конницу и попутно прихвачу всех собравшихся аголинов.

– А! – сказал ошеломленный Ошидар, лихорадочно соображая. – Наши люди останутся в большинстве. Пехота состоит из городских ополченцев и клиентов. Я молодой, горячий. Сам сорвался и налетел на город. Выйдет – фему Косте деваться некуда будет. Нет… – Он подумал, – вряд ли я тогда смогу вернуться. Семья останется в стороне. Когда прибудет адмирал? Не мешало бы точно выяснить возможность начала проведения операции. Сколько еще он будет тянуть!

– Молодец. Я вижу, не зря вбивал в твою голову отличие тактики от стратегии. Обязательно усвой, вы с Ипаосом рискуете одинаково. Но он все-таки опытнее. Особенно на воде. Прислушивайся к его советам.

– Жаль, – искренне сказал Ошидар, – что ты не пойдешь со мной.

– А мне насколько жалко! Такой поход будут помнить долго, независимо от результата. Еще никто не совершал ничего подобного.

– А император Фасис?

– Тьфу, – сплюнул Акбар через левое плечо, – в Тьму такие мысли. Он слишком плохо кончил. Я своему кровному родичу повторения его судьбы не желаю. К лучшему или к худшему, но ты получаешь шанс на великое деяние. Уж в летописи точно угодишь, – подмигивая, заявил дядя.

– Давай лучше разберемся, кого ты мне оставляешь.

– Максимум из возможного. И заберу всех потенциально нелояльных.

– Ну-ну, лекаря оставь.

– Нет. Достаточно и домашнего врача. Он уж точно не отравит.

– Брось, Резайя стар и хорош для лечения запоров. Ну раздели их, в конце концов. Ученицу забери. Будет у тебя заложница.

– Сомневаюсь, что смерть ученика хоть кому-то в их сословии неприятна. Чужой человек.

– Не будь свиньей, дядя. Посмотри на их взаимоотношения. Это тебе не рабыня и хозяин. Слушай, а почему ты его так невзлюбил?

– Не его, а все племя их паршивое. Они всегда могут безнаказанно убить человека, и к ответу не призовешь. Виноват больной – не выполнил указаний. Или вообще высшие силы. Там, – ядовито сказал Акбар, показывая на поток, – так решили.

Ошидар в недоумении моргнул. Он еще в детстве об этом слышал, но никогда не задумывался, насколько странно дядька реагирует на какие-то вещи. Раньше об этом разговор не заходил, да и расспрашивать о подобных вещах как-то неудобно.

– Ты обиделся на Богов, потому что они позволили тебе родиться?

– Почему они убили при этом мою мать? В чем ее вина?!

– А при чем тут лекарь?

– Он мог ее спасти, и ничего не сделал.

Племянник резко развернулся и толкнул дверь.

– Быстро приведи сюда лекаршу, – приказал оруженосцу, – только вежливо!

– Зачем? – холодно спросил Акбар.

– Любопытно кое-что выяснить.

Ошидар уселся на стул и с вызовом уставился на родственника. Так они и просидели молча до появления Бенилы.

– Послушай, – сказал молодой хозяин, когда девушка, осторожно постучавшись и поучив разрешение войти, почтительно пробормотала все положенные заверения в готовности им служить, – когда ты давеча говорила с Латифом, обмолвилась, что твоему лекарю очень странно было бы не знать Годрасов – Объясни!

«Думай, что говоришь, с кем и когда, – без особой радости припомнила она слова учителя. – Вчерашний приятель всегда может оказаться завтрашним врагом. Не сможешь помочь его близкому, и ненависть хлынет через край. Пока ты делаешь им добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей, ни имущества. Не верь в обещания, завтра их обязательно забудут, как только боли пройдут».

Доверия заслуживают немногие, и оно проверяется поступками. А она дура. Нашла, с кем распускать язык. Человек Годрасов, вот и побежал моментально с докладом. Разомлела от мужественного лица и готовности помочь. Небось, выполнял приказ следить. Вон, уставились на пару. Чего ждут, чтобы она сама сложила для себя костер? Не дождутся.

– Существует книга, – стараясь говорить спокойно, ответила Бенила, – называется «Людские роды».

Кем она написана, на всякий случай промолчала. Учитель учителя Тудор из Карунаса – великий человек. В принципе, дифтерия – это всего лишь местное воспаление горла. Болезнь была бы не более опасна, чем тяжелая ангина, если бы ее возбудители во время размножения не выпускали яд, который может проникать в кровь и поражать нервную систему и сердце.

Тогда от хвори умирал каждый второй заболевший ребенок. Тудор с блеском доказал старую идею Врача об иммунной реакции организма. Обнаружил, что в крови переболевших дифтерией образуются антитоксины, которые обеспечивают спасение как самим переболевшим, так и тем, кому такая кровь будет перелита. Он спас сотни детей. Но учитель все равно переплюнул своего предшественника.

Он стал, постепенно повышая дозу, вводить лошадям дифтерийный токсин, выделенный из живых возбудителей. Выработанный антитоксин образуется в крови иммунизированных животных. У лошадей можно малыми порциями забирать кровь, готовить сыворотку и после нескольких этапов дальнейшей обработки получать препарат. Если эту сыворотку ввести ребенку, страдающему дифтерией, то всосавшийся токсин нейтрализуется, и развитие болезни прекращается. Правда, на позднем этапе, через три дня после начала болезни, эффект почти отсутствует. Ну а всех спасти способен исключительно Бог.