Теперь, чтобы улизнуть, нужно было постараться. Будро оправился от нападения и незаметно выскользнул. Хану пришлось отказаться от дюжины предложенных напитков – свалиться под стол не очень-то и хотелось. Кэт забилась в угол и, казалось, растворилась во мраке, но, оборачиваясь, юноша всякий раз натыкался на ее твердый взгляд.

«Наверное, ждет свои деньги», – рассудил бывший главарь банды.

Дело близилось к закрытию. Наконец-то Хану удалось вырваться из компании восхищенных благожелателей и подсесть за столик к Кэт. Он запустил руку в кошель, зачерпнул горсть «девушек» и отсчитал нужное количество.

«Тряпичница» безмолвно наблюдала. Разумеется, Алистер и не ждал бурного потока благодарностей, однако, как правило, ей всегда было что сказать.

Юноша сложил монетки стопками и пододвинул их поближе к Кэт.

– Держи. Здесь даже чуть больше того, что ты проиграла.

Она глянула на деньги, но даже не прикоснулась к ним.

– Что это с тобой? – с озадаченным видом спросила девушка. – Все тебе рады. Ты вошел в таверну чужаком, а теперь ты почетный гость.

– О чем ты? – пробормотал Хан. – Я – неудачник. У меня ничего нет: ни семьи, ни дома, ни приличной работы.

Кэт вытянула руку и осторожно, словно опасаясь, что бывший главарь растворится в воздухе, дотронулась до его рукава.

– У тебя новая одежда и полный кошель. Ты на чем-то хорошо наварился?

Хан тотчас почувствовал себя еще более виноватым, а потому плотно сжал губы и покачал головой.

– Зачем тебе было рисковать своей заначкой ради меня? – продолжала расспрашивать Кэт.

– Это не совсем моя заначка, лишь украденные перед игрой у Будро деньги.

Хан на мгновение почувствовал себя героем-грабителем, что отбирает золото у богатеев и раздает беднякам. От этой мысли юноше стало смешно, ведь бедняком был он сам.

– То есть ты обобрал жирдяя, а затем решил поживиться еще?

Алистер пожал плечами.

– Гнусному жулику нужна была встряска. Я решил, почему бы не преподать ему урок? Я и подумать не мог, что толстяк достанет ножичек.

Хан придержал при себе мысль, что обычно те, кто терпит поражение в собственной игре, имеют склонность вымещать неудачу на победителях.

По взгляду Кэт было понятно, что она ему не слишком-то поверила.

– Ты так и не ответил на первый вопрос. Что ты здесь делаешь? И куда держишь путь?

Хан снова пожал плечами.

– Мне, как и тебе, пришлось бежать из Феллсмарча. Мы решили попытать удачу в арденской столице, – солгал юноша.

Лучше бы как можно меньше людей знало, куда следовали чародеи.

Кэт изогнула бровь.

– Мы?

– Да, я еду с приятелем, – ограничился кратким ответом Хан, предоставляя девушке пищу для размышлений. – А ты как? Не знал, что ты умеешь жульничать.

– Любой дурак поймет, что я только учусь, – нахмурившись, буркнула Кэт.

– Да уж, чтобы делать приличные деньги на шулерстве, тебе придется долго практиковаться. А пока не помешало бы найти иной способ заработка.

– Я старалась, – мрачно ответила бывшая «тряпичница». – Я здесь уже пару недель. Просилась в шахту, но меченых воров туда не берут.

Девушка подняла правую руку. Указом королевы пойманных на краже клеймили. Хорошо, хоть руки не отрубали – и на том спасибо.

– И все же как ты оказалась здесь? – поинтересовался Хан.

– Шла в одно местечко. Оденский брод называется.

В этот момент юноша потягивал сидр и чуть было не поперхнулся.

Откашлявшись, он поставил кружку на стол.

– Оденский брод?! Но зачем тебе туда?

– Идея служителя Джемсона. – Кэт щелкнула указательным пальцем по стопке монет. – Он рассказал, что там есть всякие школы, и предложил мне отправиться в ту, что при храме.

– А чем плоха храмовая школа Южного моста? – недоумевал Хан, прикидывая, не было ли это как-то связано с ним. – Зачем Джемсону посылать тебя аж в Оденский брод?

– Кроме смерти, в районе Южного моста меня ничего не ждет. Меня подстерегала та же судьба, что и Велвита. – Кэт стянула шапку и бросила ее на стол. – Демоны-убийцы искали меня. И нашли бы рано или поздно. Потому-то служитель и посоветовал укрыться в Оденском броде. Он всегда донимал меня уговорами посещать уроки музыки. Оказалось, Джемсон состоит в приятельских отношениях с наставницей тамошней храмовой школы. Так вот, старик наплел ей, что моя игра на теорбе подобна пению ангелов, и уговорил принять меня. Он же подкинул деньжат на учебу, сказал – все благодаря щедрому сердцу принцессы Раисы. Выдал мне старую кобылу, кое-какую мелочовку и отправил в путь. – Девушка провела рукой по волосам.

Кэт действительно иногда играла на теорбе. Музыка помогала скоротать время до наступления сумрака, когда для «тряпичников» день только начинался. Хан любил лежать, находясь в пограничном состоянии между сном и явью, и позволять нежной мелодии уносить себя в иные миры.

– Джемсон говорит, если я обучусь музыке, искусству, чтению, письму и сносной речи, то смогу наняться гувернанткой либо наставницей. – Кэт прыснула. – Можно подумать, кто-то возьмет заклейменную воровку.

Хан постарался представить ее гувернанткой.

Девушка подняла на него взгляд, словно прочитав его мысли.

– Ерунда. Забудь. Я дотопала досюда и решила, что дальше не потащусь. Старик думал, что припер меня к стенке. Но – нет. Я не из тех, кто готов отречься от жизни.

– Кэт, чтобы обучаться в храмовой школе, приносить обет и становиться монашкой не нужно. Да, некоторые дают обет, но тебе не…

– Неважно. Мне не место в стае благородных пташек. В глаза они будут петь сладкие, как сироп, песни, а за спиной – насмехаться.

«Так она просто боится, – понял Хан, – боится оказаться предметом насмешек. Боится не справиться. Быть может, опасения Кэт не напрасны. Что я сам-то знаю об Оденском броде? Да ничего!»

Девушка пододвинула монеты обратно к нему и поднялась на ноги.

– Спасибо тебе, конечно, Кандальник, но взять эти монеты я не могу.

Юноша даже не притронулся к деньгам.

– Они твои, Кэт. Не мои. Я лишь вернул их тебе, украв у вора. Не возьмешь – они так и останутся лежать здесь.

Закусив губу, бывшая «тряпичница» упрямо покачала головой.

– Послушай, – продолжал уговаривать ее Хан. – Я во многом виноват. Я в долгу перед тобой. Позволь мне таким образом искупить хоть часть вины.

Он говорил правду: ему отчаянно хотелось скинуть тяжкое бремя раскаяния.

– Раз уж ты вправду хочешь что-то для меня сделать, у меня есть идея, – отрезала Кэт. – Возьми меня с собой!

– Чего? – Хан недоуменно уставился на нее. Вот так вечерок сюрпризов! – Ты же даже не знаешь, куда я еду!

– А мне без разницы. Что бы Джемсон там ни надумал, становиться святошей я не готова. Лучше я дам клятву тебе, и все будет как раньше.

Под «как раньше» Кэт подразумевала время, когда Кандальник был главарем «тряпичников», а она была его правой рукой… и даже более того.

Хан глядел на девушку с тревогой. Теперь, когда Велвит погиб, неужели она надеялась возродить то, что было некогда между ними? Юноше эта идея не казалась заманчивой. Их отношения с Кэт напоминали дружбу кошки с собакой. Ему и без того проблем хватало.

Она словно прочитала мысли Алистера.

– Если ты с девчонкой, я не стану мешать. Только дела и честная дележка.

Казалось, от вихря мыслей голова Хана вот-вот разлетится на части. Кэт надеялась избежать учебы, примкнув к прежнему главарю. Но он сам направлялся в Академию! И ни помощи, ни команды ему не требовалось. Юноша будет тратить, а не зарабатывать, и потому никаких дележек не планировалось.

Хан поднял глаза на Кэт, которая, в свою очередь, буравила его взглядом и нетерпеливо постукивала по полу носком ботинка в ожидании ответа. Юноша невольно вспомнил, как хотел отправиться в поселение Демонаи вместе с Птахой. Она отказала, и на то были веские причины.

Если Хан не согласится взять с собой Кэт, она вернется к прежней жизни, в этом он не сомневался. Вернется к воровской жизни и не доживет до двадцати. Если не демоны, так кто-нибудь другой этому посодействует. Престарелых главарей банд пока еще никто не видел.