Солнце как будто сыпало в затухающий костер лучину. Он с приходом утра начал оживать, разгораться, хотя никто из ребят ничего в огонь не подкладывал. Головешки, собиравшиеся затухать, взялись пламенем.

Антон заметил, что левая пола Яшкиной куртки отвисла под тяжестью. «Все теперь будет иначе, — думал Антон. — Настоящий пистолет с настоящими патронами. Война чем-то игру напоминает, только на войне все на самом деле. На войне не скажешь: „Чур не меня“».

Недавно Антон, Сережка и Васька набрели во ржи на вытоптанное место. Свежие окурки, пустая банка из-под консервов. Все, вроде, наше, советское. Но почему какой-то человек лежал, может, и ночевал во ржи — непонятно. Говорят, с немецких самолетов по ночам диверсантов сбрасывают. С пистолетом теперь не страшно. Не только диверсанта, можно и Афоньку пристращать. Афоньку непременно надо держать в страхе. Но разве ему про пистолет скажешь? Сразу все погубит. А пистолет пригодится. Фронт все ближе подвигается.

Васька, положив голову на руки, наверно, думал о том же. Иначе не стал бы, вскочив, приставать к Яшке с просьбой:

— Яш, покажи еще. В темноте мы и не разглядели ничего.

— Я вам показал? Все. Об этом — ни гу-гу. Нас четверо, а больше, чтоб никому. Понятно?

Ребята согласились.

— Лошадей разберут по работам, пойдем в овраг и по разу стрельнем, — предложил Яшка, завершая уговор.

Антону аж в голову что-то ударило после этих Яшкиных слов. Он не утерпел и подморгнул Сережке и Ваське. Смекаете, мол?

По осадчевскому шляху из Левады в гору шел в этот утренний час неизвестный ребятам человек. За каблуками кирзовых сапог тянулись огромные наросты густого чернозема. Серые штаны в полосочку, черный пиджак плотного сукна, бритый, с синим отливом, подбородок, на верхней губе старый шрам. Кепка надвинута низко на лоб, как у городской шпаны. С начала войны много незнакомых людей по селам проходило. Куда только судьба гнала их? У каждого своя дорога. Вот и у этого тоже.

— Что, мужики, так рано на дорогу вышли? — спросил прохожий, останавливаясь возле ребят.

— Ночевали здесь. Лошадей пасем, — ответил Васька.

— Здравствуйте, дядьку! — Антон поднялся на ноги. Он сразу узнал прохожего.

— Здравствуйте, пастухи, здравствуйте, — ответил прохожий.

— Вы к нам подошли, а поздороваться забыли, — заметил Яшка.

— Незнакомые, вроде, вот и не поздоровался.

— А вот и знакомые, — Антон пригляделся. — Вчера у нас велосипед покупали. Вы еще спрашивали у меня, где сельсовет и где старый Деркач живет. Помните, мы вот с ним, с Сережкой, дорогу вам показывали?

— Помню. Прости, брат, не узнал. Ну что ж, тогда здорово.

— Вы, наверно, издалека?

— Из Донбасса.

— У нас тут такой порядок, знаешь, не знаешь, все равно здоровайся, — объяснил Антон. — Наша соседка, тетка Паранька ездила в город, в Донбасс. Шла на базар — со всеми здоровалась и на базаре тоже. Пока всех обошла, базар кончился.

Незнакомец улыбнулся, опустился на колено, взял из костра уголек, прикурил папиросу.

— Ну пока, мне идти далековато, да и тяжело — к сапогам липнет.

Антон увидел за голенищем у прохожего рукоятку. Круглая, деревянная. Что бы это могло быть? Толкнул стоявшего рядом Сережку. Тот не ответил.

Незнакомец стал удаляться. За спиной у него вещмешок.

— Братцы, — придвинулся Антон к ребятам, — этот дядько вчера купил у нас велосипед. Куда он его дел? А из-за голенища у него рукоятка торчит. Видели?

— Чего? — изумленно спросил Васька.

— Что-то длинное, с рукояткой. Не сойти мне с этого места — кинжал. Я еще Сережку толкнул. Видел, Сергей?

— Видел. Может, у него там кнутовище? — усомнился Сергей.

Яшка вскочил на ноги, посмотрел на Антона, на Ваську, на Сергея и как можно строже сказал:

— За мной! Проверим документы.

Ребята двинулись вслед за Яшкой. Вдоль придорожной посадки тянулась глухая тропинка. Она привела всех четверых к изгибу шляха. Здесь ребята и вышли на середину дороги.

Незнакомцу не понравилось, что ребята опять появились перед ним, он криво улыбнулся:

— Что, ребята, лошади разбрелись? Или наперегонки решили поиграть со мной?

Яшка выступил вперед:

— Документы ваши хотим проверить.

— А если я вам уши нарву, вы не будете против этого возражать? Ишь, какие шустрые нашлись.

— А если мы вас отведем в сельсовет к участковому, вы не будете против? — Яшка сказал это таким строгим голосом, что ребята удивились. Только прохожий продолжал улыбаться.

— Где ваш велосипед? — спросил Антон. Но Яшка отстранил Антона и снова потребовал документы.

Незнакомец пытался шутить и продвигался вперед. У Яшки четко очертились скулы. Он полез за пазуху.

— Стой.

Незнакомец оглянулся и теперь уже зло посмотрел на ребят. Некоторое время все молчали. И та и другая сторона обдумывали свои дальнейшие действия. Человек со шрамом на губе, увидев, что Яшкина рука и впрямь сжимает за пазухой что-то внушительное, на мгновение опешил, но, собравшись с духом, неожиданно подобревшим голосом спросил:

— Да вы что, ребята, серьезно?

— Серьезно, — ответил Антон.

— Пожалуйста, — пожал плечами прохожий и тоже полез за пазуху. Улыбнулся.

У ребят округлились глаза. Ну-ка если он достанет не документы, а что-нибудь потяжелее?

Яшка показал рукоятку пистолета.

— Ну и шутники же вы, хлопцы. Глядите.

Документы взял Антон. Паспорт. Осовиахим. Фамилия чудная — Починкин Петр Иванович. Фотокарточка. Все чин чином. За голенищем у Починкина оказался велосипедный насос. «Велосипед, — говорит, — оставил у одной старушки. Дорога тяжелая, грязь — переночевал и оставил. Сам из Горловки. Куда иду? В Водяный хутор. У брата умерла жена. Остался мальчишка. Перед уходом на фронт брат прислал телеграмму, просит забрать сына». Вот и все. Убедительно — не придерешься. «Зачем купил велосипед? На поездах давка невозможная, не сядешь. На обратном пути велосипед возьму и вдвоем с племянником покатим».

— Ну ладно, отпускаем, — распорядился Яшка.

Незнакомец, покрутив головой, сказал со смешком:

— Ну и ну! Граница на замке? У тебя что же настоящий пистолет?

— Не сомневайтесь! — заверил его Яшка.

— Зря, брат, играешься. Не положено. Ну, пока. — И пошел, не торопясь, вразвалочку. Даже и не оглянулся больше.

Ребята сконфуженно потоптались на месте, переглянулись.

— А чего? — спросил Антон сам себя. — Мы же не виноваты, что у него документы в порядке. Что ж теперь, если он не диверсант. Все равно проверить стоило.

— Сейчас такое время, — уточнил Яшка.

Дорога заметно подсыхала. Бежать босиком по теплой мягкой земле — одно удовольствие. Через несколько минут ребята снова были у шалаша.

Ночью ребята пасли лошадей, днем помогали на молотьбе, возили в бестарках зерно. На бахчах начали подходить дыни. Арбузы лежали, словно полосатые кабаны на отдыхе, — неподъемные. Ребята спали по часу в сутки. Начали подсыхать озера. Сначала щуки, потом лини высунули из воды усталые жабры. И всюду надо было поспеть.

За рекой тьма заливных озер. Рыба начала душиться от тесноты, воды — по колено. Дождик перепал, и снова жарко. Дышать нечем.

Яшка не снимал кожаную куртку даже в полдень. Снимал штаны, картуз и лез в болото.

Зинка ловила рыбу подолом юбки, отцеживала воду и с визгом бежала на берег.

Ребятам уже начинала надоедать ловля. Не рыбалка, а какая-то черная работа. Устали таскать щук на берег. И вдруг новый Зинкин вопль. Да такой, что все повернулись к ней и начали хохотать. Зинка не то в яму вступила, в которой наверно карасей, как в бочке, не то в водорослях запуталась, свалилась в воду.

«Нет, так визжать зря даже Зинка не станет». Бросились к ней и сами начали падать в воду. Ноги путаются, а в чем — понять невозможно. Стали доставать путанку со дна, а это — шелковая материя, целый ворох под водой. Давай тянуть. Надорвались было. В этой материи сколько тины, что еле справились. Еле вытащили вместе с тиной и карасями. По краям материи — шнурки…