Игнорируя суматоху среди представителей силовых ведомств и просто москвичей, Кардинал и его охранник впрыгнули в черный лимузин с эмблемой льва с правой стороны и исчезли со скоростью света с поля зрения зазевавшейся толпы. Они подкатили к гостинице «Россия» – перед ними портье сам распахнул дверь и поинтересовался, что произошло и не нужна ли медицинская помощь. Кардинал ничего не отвечал, а на все вопросы только отмахивался.

– Номер с выходом на Кремль, – приказал на входе охранник авторитета.

– У нас в таком номере сам Горбачев жил.

Кардинал, с перевязанной головой, с вымытым лицом, с голландской сигарой сидел, развалясь в кресле, в тапочках и красивом итальянском халате; дымил сигаретой и говорил по трубке:

– Угадай, где я нахожусь? Вот любуюсь кремлевскими звездами из окон «России».

– Проходи, – сказала Таня, ведя Ваганова за руку.

– Мама, иди сюда! Познакомься, это мой молодой человек Юра. Юра, это моя мама, Светлана Васильевна.

– Здравствуйте, – сказал Ваганов, пряча руки за спиной. И переступил порог уютной трехкомнатной квартиры.

– Дима, Сереж, идите сюда! – крикнула Таня.

Из спальни показались два парня.

– Это мои братья, – сказала Таня. – Это Дима, а это Сергей. А это мой жених Юра.

Парни подали гостю руку.

– За что сидел? – спросил прямо в лоб Сергей.

– Это из армии, – хотел соврать Ваганов, но Сергей не поверил.

– Да я был в армии, там таких не ставят.

– За угон машины, – на ходу придумал Ваганов.

– И много за угон дают?

– Пять лет.

– Значит, теперь заживем! По внутреннему распорядку, – язвил Сергей.

– По понятиям, – подхватил Дима. – Теперь он нас всех в одну шеренгу построит. Будем ходить дружной пятёркой!

– Не обращай на них внимания, не слушай их, – сказала Таня. – Пошли в мою комнату, посмотришь, где я живу, – пригласила Таня.

Они ушли в комнату, и там сразу стало тихо. Влюбленные долго целовались и не могли оторваться друг от друга.

– Танюша, я хочу целовать тебя всегда, не переставая, – шептал Ваганов. – Я хочу тебя прямо здесь и сейчас. Выходи за меня, слышишь? – Он распустил руки.

– Юра, мы здесь не одни, – вздыхала она.

Ваганов вышел из спальни.

– Светлана Васильевна, – решительно сказал он, – мы с Таней знакомы уже больше полугода, я хочу жениться на ней.

– Таня уже взрослая, ей мое согласие не нужно, – ответила мать в замешательстве.

– Но вы как на это смотрите? Вы согласны?

– Полгода – это не так и много…

– Не полгода – восемь месяцев.

– Таня еще такая молоденькая, ей только девятнадцать. Может, вы торопитесь?

– Нет. Я для себя все решил. Я люблю ее и не могу без нее жить.

– Где вы будете жить?

– В общежитии. Там, где сейчас живу я, только комната большего размера будет.

– Юра, я о тебе совсем ничего не знаю. Кто ты, откуда ты, что у тебя за семья. Сергей сказал, ты сидел, а ты и не споришь.

– Все время прятать руки – не выход, хотя там такие татуировки, что едва приметные. Да, сидел, было дело. Машину чужую угнал. Но давно раскаялся в этом и больше не нарушаю. Сам я из Рязани, там у меня мама и сестра старшая. Отец не проживает. По моим сведениям, он вообще в Америку уехал.

– Ты в Москве давно?

– Не очень. Меньше года.

– За это время можно себе применение найти. Как же ты живешь все это время?

Ваганов рассказал о правилах проживания в общежитии.

– Ну, хорошо, это тебе такие условия разрешены, потому что вы приятели с тем парнем. А если Таня появится, она там каким боком?

– Светлана Васильевна, не бойтесь вы так, не будем мы на улице жить. Я не из тех, которым от девушки нужен только секс, а потом ее бросают. У нас с Таней любовь. Это очень серьезно, и это чувство я хочу скрепить узами брака.

– Что-то мне рожа его кажется знакомой, – вышел к ним Дима. – Где я мог его видеть?

– Кажется, на каком-то столбе, – подсказал Сергей. – Мы же с тобой вместе читали, помнишь, тогда убийцу какого-то разыскивали.

– Точно! – вспомнил Дима. – Это не тебя, господин хороший, тогда искали? Не тебя в убийстве подозревали?

– Не меня. Такой случай был, – не стал отрицать Ваганов, – но меня спутали с убийцей. Мы оказались похожи. Та ориентировка с похожим на меня человеком, не со мной. Меня даже допрашивали, свидетелю представляли, но свидетель меня не опознал.

– Почему ты мне раньше этого не рассказал? – удивилась Таня.

– Зачем тебе это знать?

– Как это «зачем»? Я думала, между нами больше нет тайн, а ты мне не доверяешь.

– Танюш, дело не в этом. Ничего же не произошло, зачем тебя зря расстраивать.

– У меня такое чувство, – сказала мама, – что Таня на войну собирается.

– Мам, какая ты смешная! Ну, какая война? Откуда война, мы не заказывали…

– Танечка, ты хорошо подумала, тебе это точно надо?

– Надо, мамочка, очень надо. Я люблю Юру без памяти.

– Скажите, пожалуйста, «без памяти», – передразнил Дима, – такой любви не бывает.

– Мама, подумай хорошенько, ты ведь толкаешь ее в объятья уголовника, – сказали братья хором.

– Я ее никуда не толкаю. Таня уже сама в состоянии решать, что ей делать. Если она решила выйти замуж, я ничего не могу сделать.

Таня взяла Ваганова за руку и сказала уже другим тоном:

– Пошли отсюда, Юра. Нам здесь не рады. Они против нас. Братья просто завидуют, что им самим уже пора жениться, а у них даже невест нет. Если у них однажды появятся невесты, я приму их точно так же.

Потом, оставшись с Таней наедине, мама спросила:

– Твой Юра – парень красивый. Ты не боишься того, что красивый муж – чужой муж?

– Гулять будет?

– Обязательно.

– Нет, не боюсь. Я сделаю все, чтоб он не гулял.

– У него ни кола, ни двора, ни жилья, ни денег; зачем он тебе?

– Я хочу быть с ним, мама, пойми, что я влюбилась.

– Влюбилась? Да любовь ли это вообще? В девятнадцать лет можно за любовь принять что-то другое.

– Мама, а ты папу любишь?

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Хочу понять, знаешь ли ты, что такое любовь.

– В молодости и я любила. Но он меня предал и вас бросил совсем детьми. Что ты сравниваешь, это совсем другое.

– Мама, я тебе не сказала. Мы с Юрой уже день свадьбы назначили.

– Когда?

– Девятнадцатого апреля. Нам все равно, кто за, кто против. Мы сами вправе решать свою судьбу. Я бы хотела, чтобы папа был на моей свадьбе.

– А он этого хочет? У него другая семья, там ребенок. Он за все эти годы, что бросил нас, даже ни разу о вас не вспомнил. С днем рожденья не поздравлял, вы с Димой без него взрослыми стали. О чем тут вообще можно говорить?

– Мама, тебе Юра понравился?

– По правде сказать, нет. Он красивый, но не больше. Что в нем может нравиться, кроме лица? Нищий, из тюрьмы… Как он насчет выпить?

– Уважает, но не злоупотребляет. Сама видела, не боись. Меру знает, ведет себя тихо.

– Ну смотри, смотри… Тебе жить.

В столовой общежития за ужином Ваганов в середине столов увидел девушку, сидевшую между матерью и братом. Она бросилась Ваганову в глаза потому, что была выкрашена в ярко-бордовый цвет. Девушка не спеша ела, в Юркину сторону даже не смотрела, в то время как он не спускал с нее глаз. И засек, что ее родственники удалились, а она осталась одна. Не теряя времени, Ваганов беспардонно подсел к ней.

– Привет, – сказал.

– Привет. Тебе чего?

– Ничего. Познакомиться хочу.

– А я тебя с девушкой видела…

– С какой? – скорчил Ваганов морду веником.

– Будто не знаешь! С такой худенькой блондинкой.

– Где ты меня с ней видела?

– Ай, ну тебя… – Незнакомка отмахнулась и встала с места, равнодушно обошла Ваганова и понесла сдавать тарелки. Ваганов изловчился и цапнул ее за ногу, держал крепко.