– Таня! – крикнул Зурват, – ты еще не знаешь, он же убийца! Он же детей убил и за это сидел…

Тане не давали покоя наколки кавалера. Такие ставят обычно в тюрьмах. Первая мысль была бежать. И Таня, не помня себя от страха, бросилась прочь. Ваганов рванулся за ней:

– Таня, Таня, подожди! Послушай, Таня…

Настиг он ее у поворота, даже едва не споткнулся:

– Таня, стой!

Она развернулась и ошалело крикнула ему в лицо:

– Уйди от меня, маньяк! Не прикасайся, ко мне, слышишь? Не то я позову людей и милицию!

Ваганов крепко впился в Танины губы своими прокуренными. Но Таня, хоть и любила эти поцелуи, сильно ударила коленом прямо в пах кавалеру и вырвалась. Ваганов почувствовал боль вплоть до тошноты и так разозлился на Таню, что даже обложил ее трехэтажно. Но догонять Таню у него больше не было сил.

Юрка оглянулся назад. Бесланбеков с довольным видом все еще стоял на коленях и наблюдал, как по его вине, на его глазах рушатся отношения двух влюблённых.

Около полуночи в комнату Зурвата настойчиво постучали. Он спросил, кто, но за дверью не ответили. Однако постучались еще настойчивей. Затем обнаглевший гость пробовал применить силу: начал тихонько ковыряться в замке. Жилец, наконец, открыл.

Ночной визитер Ваганов ударом кулака в лицо Зурвату сшиб его с ног, опрокинул на пол; сам же, грозно подступая, шипел бранно:

– Чего ты добиваешься? Какого хрена воняешь, что я мокрушник? Дерьмо собачье! Мстить, паскуда, вздумал? Хотел Таньку изнасиловать, а я не дал? А ты знаешь, что с такими уродами на киче бывает? Урою, чмо! Чмырь? Забыл, где твое место? Мразь ползучая! Говоришь, на колени становитесь, когда молитесь? А ну, живо становись на колени! Слышь, что тебе приказывают? На колени!

Видя, что Зурват не очень-то торопится исполнять приказание, Ваганов сверкнул заточкой, повертел ею прямо возле носа кавказца.

– Засадить в бок? – прогремел бандит над ухом южанина. – Или сразу в орла? Для особо тупых лохов перевожу: в бок или в сердце?

– Юрка, не надо… Ну, пожалуйста, не надо, – вдруг заныл Бесланбеков, отползая по полу назад.

– В штаны наделал, заяц, слюни пускаешь? – Ваганов пощекотал его заточкой за левым ухом и опять сунул под нос. – Хочешь потрогать? Настоящая. Сделанная собственноручно на киче. Мне подарок от Шуры Мохнатого. – Бандит блестел глазами, на губах держал кисло-довольную улыбку, а в пальцах вертел заточку – холодное оружие из мест не столь отдаленных, нож-отвертку. Приставив его Зурвату меж ребер, повторил свое приказание:

– На колени, сука, молись своему богу, пока есть время!

Бесланбеков упал на колени и склонился к самому полу. На шее у себя ощущал стальной конец заточки. Молиться ему явно не хотелось, а умирать – и подавно. Он опять утробно заныл:

– Юра, не убивай. Я раскаюсь. Признаю: я сморозил дрянь, но я не хотел. Сорвалось. Я хотел просто напугать тебя. Именно тебя, а не ее. Только напугать.

– Лопух ты, Зурват. Меня ничем не испугаешь, я не заяц, – заносчиво хвалился Ваганов, затем опять приказал:

– Бери свою трубку. Где она у тебя?

– Здесь. На столе.

– Набирай номер и попроси пригласить Таню.

– А если она спит?

– Мне по барабану. Попросишь ее и скажешь ей все, как было: что ты напорол чернухи, а я типа, фраер.

– Понял, – внятно промычал Зурват и спросил разрешения встать.

– Лежать! – запретил Гарик и продиктовал номер Ольшевских.

Не подходили долго. Наконец ответил один из братьев.

– Здрасьте, – волнуясь, начал Зурват. – Будьте добры, пожалуйста, пригласите к телефону Таню.

– Таня спит, – был ответ.

«Она спит», – передал Бесланбеков. «Проси, пусть разбудят», – настаивал Ваганов.

– А вы разбудите ее, это срочно и важно.

Сергей, смущённый кавказским акцентом звонившего, поинтересовался:

– Простите, а с кем я говорю?

– Это один ее знакомый, Зурват меня зовут.

Сергей отложил трубку и пошел звать Таню к телефону. Бесланбеков даже слышал, как брат ее будил.

Заспанная девушка подошла через пару минут.

– Але?

– Таня, это Зурват.

– Я тебя узнала; что ты хочешь?

– Таня, я должен тебе сказать… надеюсь, ты не очень поверила, будто Юра бандит? Таня, это все неправда. Я соврал. Это первое, что пришло мне в голову. Я просто хотел его запугать, его, а не тебя. Вернись к нему, девочка, он не убийца. Не бойся его.

– Все придумал, говоришь? Мне так не показалось.

– Не спорь: мне лучше знать. Ничего этого не было, извини. – Затем, сказав ей по-осетински «Я тебя люблю», он по-русски пожелал ей доброй ночи.

– Вот это совсем другое дело, – одобрил Ваганов и разрешил Зурвату подняться на ноги. Убрал зековский инструмент с шеи.

– А это тебе на память, – сказал бандит и густо прошелся Зурвату заточкой по щеке, после чего бесцеремонно вышел вон.

Тем временем на стоянку общежития проникли двое неизвестных в черном и в масках-шапочках на голове. Один был вооружен монтировкой, ударом которой оглушил сторожа; второй посветил фонариком и при его свете бандиты стали активно пробираться к фиолетовому «Фольксвагену-Пассату». Подобравшись к иномарке, неизвестные в масках установили под водительским сиденьем гранату Ф-1, после чего скрылись.

Утром владелец заминированной машины спустился к своему «железному коню» и беззаботно сел в салон. Он направлялся на работу. На станции метро «Пушкинская» он притормозил у ларька, где работал его земляк, уже лет пять живущий в Москве. С товарищем он задержался недолго, а когда садился в машину, к нему подошёл мужчина средних лет и попросил его подвезти. По совпадению их маршруты оказались одинаковыми, и Зурват вполне щедро согласился.

Но уже на первом же светофоре граната сработала. Попутчик Бесланбекова погиб на месте мгновенно, самого же водителя взрывной волной отбросило прямо через лобовое стекло на много метров так, что он не попал в поле зрения окружающих. Взорвавшееся пламя огня прихватило Зурвата, и он, горящий, откатился в сторону.

На пепелище нашли обгоревший труп человека и обломки машины, по которым удалось восстановить марку и номер погибшей иномарки. Теперь по этим данным предстояло определить владельца «Пассата»…

Смирнова в тот же день обнаружили соседи и вызвали милицию. Милиция установила, что квартира съемная, соответственно, была также установлена хозяйка, которая назвала личность убитого. Но показания Тамары Игнатьевны ничего не дали, она лишь вспомнила, что незадолго до убийства квартиранта обокрали и он, судя по всему, вора знал. Убийство могло быть связано с кражей. А могло быть и заказным. В любом случае, с убитым свели счёты. Начали отрабатывать круг его знакомых.

По личным данным удалось выяснить, что убитый был из Рязани, несколько раз женат, а из родственников у него есть родная сестра, которая живет в Беларуси. Впрочем, через пять дней сестра сама явилась в уголовный розыск с целью сделать заявление о пропаже брата.

– Я Елена Евгеньевна Можейко, – представилась она, – у меня пропал брат, Анатолий Евгеньевич Смирнов. Я три дня не могу до него дозвониться, поэтому решила приехать лично. Но двери он мне тоже не открыл.

– Сколько дней, как ваш брат пропал?

– Не знаю. Я звонила ему не каждый день, но всегда дозванивалась, а теперь он не выходит на связь.

– Может, он за границу поехал, а там связи нет? Или телефон не доступен.

– Я бы об этом знала. Толя бы мне сообщил.

– В каких кругах вращался ваш брат?

– Толя был новым русским.

Следователь что-то припомнил. Позвонил по телефону.

– Иван Сергеевич, глянь-ка ты в своей картотеке убийство нового русского на Каширском шоссе, что недавно было. Нашел? Какого числа? Двадцать восьмого. Тут, похоже, его сестра у меня сидит. (К Можейко). Какого числа ваш брат пропал?