Сенж еще раз пробежался взглядом по силуэтам соседних домов. При свете он бы наверняка сумел понять, где именно находится, но в темноте все ближайшие здания казались безликими и одинаковыми.

Что-то привлекло внимание курсора, какое-то странное черное пятно проскользнуло у соседнего дома. Мицу пригляделся лучше, но не смог как следует рассмотреть его. Тут же следом проскочило еще одно, а потом еще и еще. Раздался жуткий вой, к которому сразу присоединились несколько десятков таких же голосов. Сенж отскочил от окна. Он не верил своим глазам и ушам, но понимал, что увиденное и услышанное им происходило на самом деле.

– Демоны… – выдохнул изумленный курсор и медленно, на ощупь, пошел вслед за мальчишками, стараясь при этом не шуметь. Он окончательно запутался в своих рассуждениях. Жаль, рядом не было Тилиуса, он был мастак в этом деле. Но одно было ясно точно: на улице почему-то бегали непонятные твари, а значит, выходить туда пока определенно не стоило. А еще у Сенжа было маленькое подозрение, скорее, даже предчувствие, что ко всей этой дархумовой хрени он имел самое непосредственное отношение.

– Сопляки безмозглые! – беззлобно ругнулся курсор, осторожно нащупывая руками проход. – Все забавляются! Не могли сразу нормально сказать!

– Я повторяю вам, ваше святейшество, вам надлежит отложить наступление, – терпеливо повторил мужчина, сидящий в глубоком кресле. В одной руке он держал бокал вина, к которому так и не притронулся с начала разговора, пальцы второй руки беззвучно барабанили по резному подлокотнику. – Поверьте мне, это временная мера. Я настаиваю на этом, потому что обстоятельства сильно изменились.

«Интересно, – подумал Кламион, – если бы нас не разделяли зеркала и огромное расстояние, был бы этот выродок-мэйр так же терпелив, или уже вцепился бы мне в горло?» Он был уверен, что мэйр бы не вытерпел. Тем не менее, стоило отдать его собеседнику должное, держался он пока великолепно. Кламион, отлично разбирающийся в тонких эмоциях и жестах, читал дор-мэйра, словно книгу. Но чем больше открывалось ему истинных чувств союзника, тем больше беспокойство закрадывалось в его сознание. Фэндал не договаривал слишком много, при этом он старался тянуть время. Но для чего?

– Вы нас предаете! Предаете наши договоренности! – в напускном бешенстве вскричал верховный епископ и даже слегка стукнул по столу, за которым сидел. – Как вы смеете просить о задержке?!

Он заметил, как в глазах мэйра вспыхнула на мгновение искра ярости, когда прозвучало слово «просить». Вспыхнула и погасла, уступив место смирению.

«Вот же глупый гордец, – усмехнулся про себя епископ, – вынужден просить об услуге, которая может стоить нам успеха всей войны, но хочет сохранить свое лицо. Просит слишком многого, но не хочет унижаться».

– Я не предаю, а вношу легкие изменения в наши договоренности, ваше святейшество. Я понимаю ваше желание начать наступление, понимаю, чем это продиктовано. Но прошу вас повременить… – Фэндал сделал паузу. Пальцы нервно сжали подлокотник. – Еще неделю! Солх, в моем лице, отказывается вмешиваться в войну раньше, чем через неделю! Если вы соблаговолите выслушать мои доводы, я их с радостью озвучу.

«О, великий Ваал! – Кламион с трудом удержался от брани. – Неделя!» Да за это время его армия может уничтожить сама себя! Бестолковый мэйр! Мог выпросить день, ну максимум два! Но неделя?! Как у него вообще хватило наглости вымаливать такое? Это было бы самоубийством. Да что там думать, Кламиона растерзали бы в клочья на месте, несмотря на титулы и былые заслуги, прямо на синклите глав Церкви, повтори он просьбу мэйра вслух. Подумать только – неделя! Здравый смысл все же подавил эмоции. Нужно было выслушать мэйра до конца. Конечно, он не смог бы сказать того, что позволило бы Кламиону пойти на столь длительную отсрочку нападения, но все же.

– Будьте любезны, – буркнул Кламион, старательно пряча свой праведный гнев.

– Извольте, ваше святейшество.

«Великий Ваал», – вздохнул верховный епископ, одновременно радуясь и расстраиваясь, что в союзники ему достался такой неумелый интриган. Хотя, чему тут было удивляться, мэйры всегда полагались только на собственную силу, прямо как паладины. Все время дор-мэйр неизменно обращался к нему по имени, ну или по сану, а тут не поскупился даже на обращения, принятые в Кразоре к высшим духовным лицам. Эти усилия означали только одно – Фэндалу была очень нужна эта неделя. Но зачем?

Тем временем мэйр поставил бокал, к которому так и не притронулся, на столик у кресла, рывком встал и подошел к высокому шкафчику у противоположной стены. Зеркало, связанное нитью заклинания, поворачивалось за мэйром, отслеживая все его перемещения. Фэндал открыл дверцы и достал с полки инкрустированный ларь из редкого черного дерева. Он вернулся к креслу и поставил ларь на столик.

Кламион задержал дыхание от волнения. Он сразу догадался, что могло храниться в этой прекрасной шкатулке. То, о чем грезила не одна тысяча могущественнейших людей еще задолго до появления самого епископа на свет.

– Я покажу вам, ваше святейшество, о чем я говорю. И вы сами поймете всю серьезность моих доводов.

С этими словами дор-мэйр открыл шкатулку и вынул из нее большой светло-зеленый кристалл. Одна из поверхностей была плоской и отполированной. Кламион, не сумев сдержать любопытство, подался вперед. Злость на мэйра могла и подождать. Ему оказывалось огромное доверие – мало кто из ныне живущих в мире мог сказать, что видел мистический кристалл Дэй, главное сокровище Алой Цитадели, своими глазами. Фэндал сел в кресло, довольный произведенным эффектом. Он положил руку на кристалл и тихо, нараспев произнес формулу заклинания. В кристалле, плоскую сторону которого маг развернул к зеркалу, заклубился зеленый дым. Мэйр щелкнул в воздухе пальцами, и грань кристалла заполнила собой все зеркало епископа, который, как завороженный, жадно вглядывался в зеленую дымку. Она становилась все плотнее и плотнее, а потом резко развеялась. Кламион увидел, как в кристалле проступили очертания города, дворца. Такой дворец было невозможно спутать с другим. Большая стена и внушительные башни по углам, а в центре – высокие шпили с развевающимися флагами. Это был дворец Трэйдоров в Диссе с высоты птичьего полета. Постепенно картинка стала тускнеть и затягиваться чернотой. Еще несколько мгновений, и она совсем скрылась за черной пеленой. Раздался звонкий щелчок пальцами, и в зеркале снова появился дор-мэйр. Он бережно убрал кристалл обратно в шкатулку.

– Что вы хотите сказать этим представлением, Фэндал? – епископ посмотрел в лицо мэйру.

– Вы знаете о мощи кристалла Дэй? – спросил дор-мэйр.

Кламион едва не фыркнул, но сдержался. Глупый вопрос. В мире не было ни одного мало-мальски значимого и влиятельного человека, который не знал бы об этом кристалле, вызывающем праведный гнев и зубовный скрежет всех шпионов и разведчиков.

– Это самый сильный следящий артефакт в мире, господин епископ, – продолжил Фэндал, не дожидаясь ответа. – Осколок древней магии. Он может показать вам любую точку на карте мира. То, что вы видели сейчас – это, как вы уже сами догадались, панорама Диссы, столицы Давора. Это вчерашняя картина, ваше святейшество. Сегодня даже кристалл Дэй не может показать мне того, что происходит в этом городе. Все скрыто черной пеленой.

«Значит, мои опасения были не напрасны», – с тревогой понял Кламион. Если дело принимало такой оборот, то с выводами торопиться не стоило. Может быть, и в самом деле Фэндалу было чем обосновать свою просьбу.

– Наши шпионы из Диссы тоже не выходят на связь, – верховный епископ откинулся обратно в кресло. – Вы знаете, что произошло в столице Давора, не так ли?

Кламион замер, цепко следя за эмоциями дор-мэйра, боясь упустить хоть что-то мимолетное. Он назвал свою цену за ожидание. А вот согласится ли заплатить ее глава Алой Цитадели?

– Мне сложно это признать, ваше святейшество, но я не знаю, – виновато вздохнул дор-мэйр. – Дисса и ее округа закрыты от любого магического вмешательства. Мне остается только строить догадки на основе последней имеющейся информации.