Декар шел в числе первых в основной группе, надежно прикрываемый по бокам своими верными офицерами.

«Дархумов туман!» – выругался про себя генерал, безнадежно пытаясь высмотреть хоть что-то кроме силуэтов домов дальше десяти шагов. Твари могли затаиться где угодно и неожиданно ударить в тыл или с флангов отряда. Вся надежда была на разведчиков, которые ускользали в туман по двое, возвращались и неизменно скрещивали руки над головой, давая понять, что никого не обнаружили.

Рассвет уже наступил, но на тесных улочках все еще было темно. По краям группы шли люди с факелами, освещая пространство вокруг, но из-за тумана видимости это не прибавляло.

– Господин генерал, – вполголоса обратился к нему Гилкер, шедший справа. К нему только что подходил один из десятников отряда, идущего замыкающим. – Дома пусты. Везде кровь, но ни одного тела или даже оторванной части.

– Сивонна Бачча! – Декар замедлил шаг. Отряд тоже пошел медленнее. – Неужели они и впрямь просто попрятались под землю, пока снова не стемнеет?

– Я не верю в то, что та нежить, которая едва не раздавила нас на мосту, боится дневного света, – ответил вполголоса Гилкер, перейдя на неофициальный тон. Давний соратник Декара и опытный воин, он знал, что может себе такое позволить, но говорил так крайне редко и без посторонних.

– Я тоже так думаю, но, спаси нас Всеединый, было бы лучше, если бы мы ошибались.

– Десятник говорил, что во многих домах были открыты подвалы. Многие из них ведут в Поземье, – словно в подтверждение опасений генерала, сказал Гилкер. – Я приказал ему заваливать эти ходы, заграждать входы в подвалы, подпирать двери.

– Правильно, – одобрил действия Гилкера Декар. Сперва нужно было зачистить улицы и дома, а уж потом браться за подземные ходы, куда ему, видит Всеединый, очень не хотелось спускаться. Однажды он, будучи еще на службе в городской страже, оказался в Поземье, и до сих пор помнил, каково это – драться в узких тоннелях, где и в пятерки встать было невозможно.

«Если, конечно, мы доживем до этого момента», – подумал генерал, отнюдь не питая иллюзий по поводу их действий. Бремар прямо дал понять, что назад его не ждали. Проклятый хитрец-канцлер все рассчитал правильно. Понимая, что не сможет привлечь на свою сторону Декара, он предпочел избавиться от него, послав на неминуемую гибель. И ведь он знал, что честь не позволит Флэймдору воспротивиться приказу регента Короны, не говоря уже о том, что генерал мог бы просто сбежать к своей армии и поднять восстание.

Декар с досадой поморщился, украдкой всматриваясь в напряженное лицо Гилкера. Сложно было не показывать свое знание того, что все они обречены. Декар осознавал, что его офицеры отнюдь не глупцы и прекрасно понимали всю плачевность их действий, и был безмерно благодарен им за выдержку и смелость. Неожиданно Гилкер перехватил взгляд Декара, и на мгновение губы преданного офицера тронула тень улыбки.

«Держись, мы еще живы», – словно прочитал его мысль Декар и легонько кивнул, соглашаясь с этим. Они еще живы, а значит, шансы были.

И все же пустота вокруг них вселяла страх. Декар ни за что не признался бы в этом, понимая лучше других, что уверенность и спокойствие военачальника – весомая часть успеха, но он боялся. И самое плохое было то, что страх его был нелогичен, но креп с каждым новым шагом их отряда. Декар чувствовал – все эти окружающие их спокойствие и тишина были обманом. Враг затаился и выжидал момент для смертельного удара.

Генерал поморщился от отвращения – слабый ветерок разнес терпкий и мерзкий запах гниения и разложения. Запах смерти. Его люди почти сразу натянули на лицо шейные платки, оставляя открытыми только глаза. Остальные еще некоторое время тихо ругались и отплевывались, пока не последовали примеру более опытных товарищей. Двое наиболее чувствительных стражников шумно блевали, выбившись из строя в канаву возле пустого дома. Новый порыв ветра был сильнее. Над головами отряда что-то протяжно скрипнуло. Десяток арбалетов тут же взмыл вверх, выискивая угрозу.

– Темные Боги! Это всего лишь гребаный ветер! – прошипел Гилкер, успокаивая воинов, готовых вот-вот нажать на спусковые крючки. – Идем дальше!

Декар успел разглядеть в слабом свете факелов распахнутую створку окна, со скрипом болтающуюся на ветру. Отряд медленно пошел дальше, постепенно приближаясь к западным воротам.

«Что, если ворота пали? – спросил себя Декар, чувствуя неприятный холодок внутри от этой мысли. – И вся нежить просто ушла в Трущобы? Что тогда? Занять ворота и закрыть их? А что потом?»

На мгновение в его голове промелькнула мысль бросить все к дархуму и уйти через ворота из города, сделать петлю по королевскому тракту и вернуться к армии, но Декар тут же отбросил ее, устыдившись сам себя. Это было не достойно солдата Короны – бежать с поля боя. На его совести жизни жителей города, оставшихся вне Кварталов Бедняков. И даже если он не справится с зачисткой, он выиграет им немного времени, чтобы успеть покинуть город и переждать смертельную угрозу подальше.

«Всеединый, как же все это не вовремя! – с отчаянием подумал Декар. – Кразорская армия вот-вот должна перейти в наступление! Все силы Давора сейчас сосредоточены на границе, чтобы отбить удар врага. Случись эта дархумова напасть с нежитью в другое время, когда в столице в гарнизоне всегда было расквартировано пять сотен солдат резерва, а Щиты Короны вполовину были из опытных ветеранов, с тварями было бы уже покончено!»

Декар взял себя в руки. Сейчас не время строить предположения и догадки. В этот момент он был нужен своим людям, как смелый и решительный командир, за которым они пойдут, не оглядываясь. Все остальное потом, если, конечно, они доживут до этого «потом».

Вскоре на их пути стали попадаться брошенные телеги обозов, на свою беду оказавшихся не в том месте не в то время. Для удобства торговцев, движение телег по двум соседним улицам западных Кварталов, отделенным друг от друга несколькими домами и лавками, было односторонним. По одной улице караваны покидали город, по второй возвращались. Однако неожиданность нападения нежити и паника сделали свое дело. Редкие телеги и возки стояли нетронутыми, все остальные были перевернутыми, разбитыми, сломанными. По направляющим многих телег было понятно, что обезумевшие от страха лошади, всегда чувствующие смерть, разворачивались на месте, подгоняемые такими же перепуганными возницами, и пытались прорваться против потока к спасению, сшибая другие телеги и давя подвернувшихся под колеса и копыта людей. И везде была запекшаяся кровь, к которой уже успел привыкнуть взгляд. Черная корка, казалось, покрывала все вокруг. А в воздухе висел тот самый отвратительный запах, что принес им порыв ветра раньше. Чем ближе они подходили к воротам, тем теснее становилось на улице из-за телег. Идти было все труднее и опаснее. Разбившиеся на тоненькие ручейки, зажатые с боков стенами домов и телегами, люди были сейчас особенно уязвимы к атаке нежити.

Декар остановился, поднимая согнутую руку в локте. Его люди тут же встали, Щиты Короны тоже остановились, следуя примеру более опытных товарищей.

– Так не пойдет, – Декар повернулся к Гилкеру. – Пошли вперед всех разведчиков. Пусть дойдут до самих ворот, но незаметно. Даже если ворота все еще целы, они не должны показываться стражникам. Нельзя впустую обнадеживать людей, уменьшая их бдительность. Придет время, и мы выйдем к воротам открыто. Если, конечно, спаси нас Всеединый, они еще заперты. Тависса говорила, что у ворот было слишком мало людей, чтобы сейчас надеяться на их помощь. Мы дождемся разведчиков здесь. Если ворота заперты, то вернемся к развилке и будем действовать дальше по плану. Если же они открыты, то пойдем вперед и закроем их сами, а к развилке вышлем маленький отряд, который будет дожидаться вторую группу.

Сама мысль о том, что ворота могли быть открытыми, а значит, нежить уже захватила Трущобы и двинулась дальше, вглубь страны, казалась Декару невозможной. Но он должен был учитывать все варианты, даже самые страшные.