Вдали раздались отголоски звуков приближающихся мертвецов. Роли оторвался от стены и медленно побежал дальше. Желание выжить легко побеждало усталость и тень отчаяния, постепенно охватывающего его душу. Пока побеждало.
«Всеединый! Прими душу Пятака в чертоги свои!» – мысленно взмолился Роли, различив шарканье ног вдалеке за спиной, за мертвого друга и наставника, до последнего вздоха, пытавшегося помочь ему. Ведь если бы не Пятак, не был бы жив и Роли.
Когда Кэрик ушел, не прошло и получаса, как на них вышли двое мертвецов. Роли заверещал от ужаса, и Пятаку пришлось отвесить ему сильный подзатыльник, чтобы заткнуть. Они долго отбивались от неуклюжих мертвецов, настырно лезущих вперед и не обращающих никакого внимания на удары кинжалов, смертельных для обычного человека. Пока Ночные сообразили, что мертвецов нужно было обезглавить, те изрядно вымотали парочку и заметно поцарапали. Поэтому, когда вслед за двойкой неуклюжих и поврежденных мертвецов, у которых на двоих было лишь две руки, выскочила резвая четверка нежити, Ночные, не сговариваясь, дали деру. Помня об обваленном тоннеле и о словах Кэрика про пещеру, Пятак и Роли побежали к подвалу разрушенной башни. К счастью, просторный многоуровневый подвал почти не пострадал от встряски. Строили в старые времена на совесть. В углу зиял проем спуска вниз, к пещере. Уже в самой пещере, изрядно поплутав и заблудившись, они вновь столкнулись с преследовавшими их мертвецами. Теперь мертвецов было двое, но от этого Ночным пришлось не легче. Казалось, еще чуть-чуть, и они справятся с тварями, но не тут-то было. Один из мертвецов с уже наполовину отделенной головой от тела изловчился и сбил с ног Пятака. Опытный Ночной не растерялся и добил мертвеца, но второй уже навалился на него сверху, вцепляясь зубами в горло. Роли помнил вопль боли, переходящий в невнятное бульканье. Помнил, как Пятак вывернулся из-под оседлавшего его мертвеца и схватил того за ногу. Руки резко разошлись в стороны, и нога мертвяка переломилась в ступне с противным хрустом, на что тот даже не обратил внимания. Последним усилием, граничащим с предсмертной агонией, Пятак рубанул себя кинжалом по щиколотке, перерезая сухожилия. Умирая, он пытался спасти ученика, и ему это удалось.
Две твари, обе сильно подволакивающие ноги, не могли бежать, но настойчиво тащились за Роли в безумном яростном желании добраться до его плоти и попробовать ее зубами. Одним из мертвецов был его бывший наставник и друг.
Этот ход был темнее, чем остальные, поэтому Роли перешел на осторожный шаг и держался рукой за стену, чтобы не потерять направление и не разбить неожиданно лоб при резком повороте. Звуки погони становились все тише, пока не затихли вовсе. Липкая темнота обволакивала Роли, словно он погружался в густую черную воду. Ощущения были пугающими. В какой-то момент Ночному показалось, что этот мрак живой. Даже звуки собственных шагов и биение сердца куда-то пропали, словно пещера поглощала их, впитывала без следа, как раскаленный песок воду. Роли встряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение, но ничего не изменилось. Он шел и шел вперед, уже не понимая и начиная забывать, кто он и куда вообще идет. Мысли стали медлительными и неповоротливыми. Стоило только в голове прозвучать первому слову фразы, как второе тут же бесследно забывалось. Роли вдруг понял, как сильно он устал, замерз, проголодался и вообще хочет спать. Его разум затеял какую-то свою странную игру с самим собой, но тело продолжало настырно идти вперед. Роли моргнул, или ему только показалось, что он моргнул, и остановился. Жуткое наваждение отступило в сторону, так, будто голодный волк отступает в темноту от факела, но продолжает терпеливо ждать поблизости, чтобы совершить смертельный удар. Впереди послышались звуки. Роли вслушался, до предела напрягая острый слух. Ночного пробила ледяная дрожь. Эти звуки он не мог спутать ни с какими другими – шарканье ног и хрип скалящихся ртов. Погоня приближалась, но теперь она была не сзади, а спереди. Роли отнял вспотевшую ладонь от стены и уставился на нее растерянным взглядом, едва различая пальцы. Разум судорожно прокрутил все последние действия и впал в оцепенение от накатывающей волны животного ужаса. Роли привалился к стене спиной и, чувствуя, как подкашивались ноги, неловко сполз на пол. Держась рукой за стену пещеры, он зашел в тупик и развернулся в обратную сторону, даже не заметив этого, и вышел навстречу нежити. Трясущаяся рука нащупала кинжал за поясом и вытащила его. Роли заставил себя поднести острие к горлу, там, где проходила артерия. Это был последний выход, уйти и не чувствовать, как твари будут рвать тебя зубами на части. Рука дрожала. Острие царапало кожу. Осталось лишь маленькое усилие.
Рука безвольно упала на живот, а кинжал тихо звякнул о каменный пол. Он сразу знал, что не сможет сделать это, но попытался. Вот Пятак наверняка бы смог. По грязным мальчишеским щекам, которые еще не тронула щетина, потекли слезы. Роли поднял голову вверх и беззвучно зашептал молитву, единственную, которую он знал и помнил. Ту, что когда-то давно, в далекой прошлой жизни, всегда шептала над его кроватью мать, укладывая спать.
Нежить, словно чувствуя его в темноте, быстрее заковыляла в его сторону. Хрипы сменились угрожающим урчанием вперемешку с рыками. Роли зажмурился и сжался в комок, стараясь спрятаться от происходящего, если не телом, то душой. Едва различимые слова молитвы, которую он без остановки твердил снова и снова, прерывались тонкими всхлипами. Еще чуть-чуть, и все будет кончено. Немного боли, и он отправится в чертоги Всеединого, где его уже ждала мама. И отец. И трое братьев. И сестричка, умершая последней от ожогов на его руках, когда он чудом вынес ее из горящей кроватки на улицу, когда их дом охватил пожар. Огонь перекинулся с соседней крыши, куда случайно попал брошенный факел, предназначенный для соседского дома поблизости. Кажется, там жили мэйры, если только Роли ничего не путал в своих смутных воспоминаниях.
Наконец-то он увидит всех своих близких…
Первый мертвец упал рядом с ним, забрызгав кровью лицо. Роли почувствовал липкие капли на своих щеках и сжался еще сильнее, готовясь к удару, но его не последовало. Ночной осторожно открыл один глаз, не понимая, что происходит, и остолбенел. Слабый свет был столь резок после полной темноты, что слепил глаза. Роли моргнул несколько раз и потер глаза грязными ободранными руками. Рядом лежало неподвижное тело мертвеца, спиной кверху. Затылок был проломлен приличным булыжником, наполовину уходящим в голову. Все вокруг было забрызгано смесью крови и мозгов. Второй мертвец, его наставник Пятак, дрался с Хмурым, отмахивающимся кинжалом. Убийца орудовал молча. Каждый его удар был выверен и точен. Он ловко подрубал мышцы и сухожилия мертвецу, сокращая его подвижность. Когда очередной удар заставил тварь неуклюже оступиться, Кэрик хладнокровно вогнал кинжал в левую глазницу по самую рукоятку, для верности сжал голову руками и резко крутанул в сторону, сворачивая шею. Мертвец упал как подкошенный и больше не шевелился. Мужчина нагнулся над телом и выдернул кинжал, попутно вытерев лезвие об лохмотья на груди Пятака. Убийца выпрямился и посмотрел на Роли. В его зубах был зажат ламин, который Хмурый держал все время схватки. Он разжал зубы, и камушек упал в широкую ладонь.
– Мог бы и помочь, – грубо бросил Кэрик, толкая сапогом мертвеца с пробитой головой. Он прищурился, заметив струйку крови на шее Роли, перевел взгляд на кинжал и с презрением добавил. – Я бы дал бой, будь их хоть сотня.
Роли вскочил на ноги, словно ошпаренный кипятком. Он судорожно подхватил свой кинжал с пола, проклиная слабый свет, в котором было заметно, как его щеки густо покраснели от стыда. Кэрик молча развернулся и пошел обратно, откуда пришли мертвецы. Роли поспешил следом. Проходя мимо теперь уже точно мертвого Пятака, мальчик мысленно попрощался с наставником, не раз спасавшим его от голодной смерти и едва не убившим его мгновением раньше, и быстро помолился за его душу.
