Теперь он отчетливо понял, что тогда имел в виду пройдоха Тиль.

«Сивонна Бачча! – одернул себя Сенж. – Ты что это удумал, придурок? Она замужняя женщина! У нее сын!»

Маневр не удался. Женщина казалась ему все красивее и красивее. Ну почему он сидел и смотрел, как болван, вместо того, чтобы упасть перед ней на колено и осыпать комплиментами, восхваляя ее красоту?

Сенж удивленно прислушался к своим чувствам. Он никогда не отличался склонностью к романтике, в отличие от Тилиуса. Но рядом с этой женщиной… Курсор встряхнул головой, стараясь отогнать непривычные, но такие приятные наваждения. Словно для того, чтобы помочь своему разуму одержать верх над разгоряченным сердцем, Сенж перевел взгляд на Паветту и заставил себя смотреть на нее, пока мысленно не досчитал до двадцати. Это помогло.

«Сперва дело, Шабилло!» – грубо напомнил себе юноша, окончательно беря себя в руки.

– Мицу Сен’жи, – курсор встал и поклонился, приложив правую ладонь к груди по самальскому обычаю. Второе имя Даули означало, что она из сословия простолюдинов, но его это нисколько не волновало. Законы и предрассудки Самала остались в Самале. – Можно просто Сенж.

– Ого, родная самальская кровь, – удивилась немного смущенная Даули. – Да еще из сословия воинов! Что же делает воин на курсорской службе? Хотя, молчите, – она отмахнулась рукой. – Сейчас не время для таких разговоров. Скажите только, вы правда курсор?

– Самый настоящий, – подтвердил Мицу, старательно избегающий теперь смотреть на лицо Даули.

– И мечом владеете? – влезла Паветта, взявшая себя в руки, но все еще напоминавшая свернутую в кольцо змею, готовую броситься вперед при первой ошибке противника.

– Конечно, – кивнул Сенж, понимая, что женщины, оказавшиеся в трудной ситуации, да еще с детьми, искали крепкую руку, защитника. – Только вот, – курсор демонстративно показал пустые ладони.

– Паветта, отдай ему меч, – повернулась к ней Даули. – А вы, дети, ступайте наверх. Нам надо немного поговорить с курсором Сен’жи о взрослых вещах.

Паветта встала и вышла из комнаты, дети, обидчиво сопя, но не смея перечить Даули, пошли следом. Проходя мимо Сенжа, Лекрим подмигнул ему, а Тоби высунул язык.

– Не обращайте внимания на Пав, – прошептала Даули, когда в столовой остались только они вдвоем. – Мы боимся за наших сыновей и за себя. Ее муж, как и мой, служит в Щитах Короны, и она переживает за него. У него как раз выпало дежурство.

Сенж не успел ответить. В комнату вернулась Паветта. В руках она держала меч в ножнах, который, после недолгого колебания, она положила на стол рядом с Сенжем.

– От него будет больше проку, если он будет в руках мужчины, – кивнула Даули, с интересом наблюдая за тем, как курсор вытащил меч из ножен и поднес к глазам. – Мы с Пав больше по половникам.

– Добротный меч, – заключил Сенж, старательно изображая удовлетворение. На самом деле меч был плох. Пара зазубрин и сбитая балансировка. Но выбирать не приходилось.

– Вы должны нам помочь! – Паветта сделала упор на слово «должны».

– Пав! Не напирай! – шикнула на подругу Даули.

– Я обязан вам жизнью, – Сенж жестом остановил самалку. – И долг этот покрою сполна, можете не сомневаться. Но мне нужно многое узнать. Что это за твари на улице? Сколько их? Насколько они опасны?

– Нежить, – голос Даули едва заметно дрогнул. – Очень много нежити. Десятки, может, сотни мертвецов.

«Точно!» – мысленно воскликнул курсор, который наконец понял, кого ему напоминали те уличные демоны, увиденные мельком из окна. Оборванная окровавленная одежда, открытые рты, скрюченные пальцы. Хоть он и не видел вживую поднятых мертвецов, но мастер Долимар достаточно красочно описывал их, когда упоминал о колдунах пустыни Нод. Вот только в его рассказах они были медленные и неповоротливые. Колдуны использовали их в основном для устрашения. В бою те мертвецы были слабым противником. Странно. Это не вязалось с тем, что он успел увидеть на улице. Те твари бегали слишком прытко.

– Нежить, – вслух переспросил Сенж, – вы уверены? Может, зачарованные или одержимые магией люди?

– Я почти столкнулась с одной тварью лицом к лицу, – после недолгого раздумья ответила Даули. – Видела парочку в окно, пока еще хватало смелости туда выглядывать. Это нежить. Ничем иным эти твари быть не могли.

Слова женщины создавали гнетущее впечатление, но Сенж, привыкший доверять в таких моментах только собственным глазам, не отбросил свои сомнения.

– Откуда они взялись? – спросил курсор, в памяти которого возникла картина в башне. Старый мэйр, читающий какое-то заклинание.

– Мы не знаем, – Даули посмотрела в сторону притихшей Паветты, словно ища у нее поддержки, но та молчала. – Были встряски. Мы даже думали, что дом обвалится, но обошлось. А потом появились эти.

– Как я тут оказался?

– Паветта говорила, что вас несли стражники на носилках. Молоденькие, совсем мальчишки. Она видела их, убегающих с криками прочь. Пав позвала меня, я в это время успокаивала мальчиков. Они сильно напугались после землетрясения, – Даули заговорила медленнее, словно подбирала слова. – Вас накрыли курткой с курсорской бляхой. Я сразу поняла, кто вы. Наши мужья, как я говорила, служат в городской страже, и мы понимали, что на вашем месте мог оказаться кто-то из наших мужчин. Мы не могли оставить вас там, на улице, даже когда поняли, что происходит что-то ужасное. Милостью богов, мы успели втащить вас в дом и захлопнуть дверь. Вовремя. Нежить бесновалась на улице, разрывая людей в клочья. Кто-то из соседей не успел закрыть дверь. Мы забились вчетвером в подвал и сидели там несколько часов, пока набрались смелости подняться. Потом отнесли вас наверх, занавесили шторы, оставили только пару свечей и стали ждать.

– Ждать чего? – не понял Сенж. Курсора слегка задело, что женщины оставили его под дверью, а сами спрятались в подвал. Но с другой стороны, они могли вообще оставить его с другой стороны двери, и никто не обвинил бы их в дурном поступке. Матери должны спасать детей, а не незнакомых мужиков, валяющихся в подворотнях без сознания.

– Ждать, пока стража и курсоры очистят наши Кварталы от этой мерзости, – вставила Паветта ядовитым тоном. – Знаете, каково это – слышать, как твоих соседей рвут заживо на части?

– Пав! – шикнула Даули. – Это не его вина!

– Откуда нам знать! – взвилась Паветта, опаляя Сенжа взглядом, полным ненависти. – Все от этой дархумовой башни! Оттуда все колдовство полезло! А его, между прочим, несли как раз с той стороны! Что он там делал?

– Пав! – встала Даули и подошла к подруге, но вместо упреков обняла ее. Через мгновение плечи женщины затряслись в беззвучном плаче.

«А ведь она права! – потрясенно подумал Сенж. – Что я там делал?»

– Я уведу ее наверх, к мальчикам. Ждите тут, мне нужно еще кое-что узнать у вас, – сказала она курсору и потянула поникшую Паветту наверх по лестнице.

Сенж сидел и размышлял о сказанном. Случайно ли, но слова женщины угодили в десятку. Он был в башне с мэйрами в момент колдовства, это он помнил точно. Но потом в памяти зиял провал. Мог ли он им помешать? Может, и мог. Даули сказала, что его бросили на носилках. Значит, его достали из башни и подлечили. Поэтому его мышцы так болят – последствия магического лечения. Но насколько серьезными были повреждения, что теперь ломит все тело? Однажды Сенж сломал руку, а курсорский эффи залечил ему ее. Рука зудела и чесалась несколько дней, выводя Сенжа из себя, но тут… И, дархум всем этим демонам в задницу, почему у него не осталось шрамов?

– Простите ее, – Даули беззвучно прошла и села за стол, придвинув стул немного ближе к Сенжу. – Ее муж должен был как раз дежурить в этой части города.

– Он мог спастись.

– Конечно, мог, – кивнула Даули. – Это я и говорю Паветте, но она совсем отчаялась. Страшно подумать, что она могла сделать, не окажись я рядом.

– А ваш муж? – Сенж с затаившейся тоской смотрел на женщину. Как жаль, что у нее уже была семья. Курсор одернул себя. Думать о таких вещах сейчас было просто недопустимо.