— Милая, прости. Твой напарник… Я не подумал об этом. Моя вина. Слушай, ну, хочешь мы закатим шикарные поминки, я не знаю, поможем его родителям…

— Его родителям? — Кэм рассмеялась. — Его отец спонсор всего нашего участка, если не отделения или даже департамента, сомневаюсь, что ему нужна такая помощь.

— Кэм, чего ты хочешь? Я не могу его вернуть, но я хочу жить дальше и, желательно, с тобой. Я спокойно отношусь к твоей мужской работе, к тому, что возле тебя вьются кучи мужиков, но это не значит, что я готов тебя с кем-то делить, особенно, с мертвецом! Ты моя, Кэм. Всегда была только моей.

Непроизвольно Камилла вздрогнула и заметила торжествующую улыбку на губах призрака, застывшего в углу, он будто смеялся над ней: чего и следовало ожидать, читалось в его насмешке.

— Пойдем отсюда. Мне что-то не по себе в последнее время.

— Хорошо, Камилла. Поехали ко мне. Если хочешь, я наполню твою ванну шампанским.

— Я буду липкая и противная, — рассмеялась девушка.

— Ничуть. Ты будешь самая приятная на вкус, словно клубника на дне бокала. Более чем вкусно.

— Давай обойдемся без этого. Как твой отец?

— Все в порядке, — отмахнулся Роберт. — Отдыхает.

— Под наблюдением врачей, я надеюсь.

— Врачей? Ну, да, конечно. С ним целая бригада. Спасибо, Кэм, за заботу. Итак, у нас целый день и я полностью в твоем распоряжении.

Кэм с удовольствием погрузилась в романтическую обстановку с сюрпризами и подарками. Весь день она была счастлива и ей не хотелось ни о чем думать, ничего вспоминать, она жила текущим моментом и не хотела, чтобы он заканчивался. Но вечером, в пентхаусе Роберта она открыла глаза, выскользнула из объятий спящего мужчины и вышла на балкон. Призрак Приама стоял на парапете и осматривал город.

— Хорошо провела время?

— Иди к черту! Какой занудный мне достался призрак! Не можешь меня в покое хоть на день оставить?

— Не могу, — покачал головой Приам.

— Тебя нет, понимаешь?

— Ни для кого нет, Кэм. Я реален только для тебя, как и все твои воспоминания о нашем мире.

— Нет никакого вашего мира! Есть только один мир, этот!

— Ты все еще не веришь мне? Хорошо. Ты знаешь с кем сейчас делила постель?

— Это мой сосед, Роберт. Мы с ним встречаемся около месяца, может чуть больше, не помню…

— Он по-твоему, человек? — мягко спросил призрак.

— Конечно! — уверенно ответила Камилла.

— Пусть так, у него в бумажнике лежит семейное фото, посмотри на него внимательно.

— Я не буду шарить у него по карманам.

— Брось, — отмахнулся от ее слов Приам. — Ты уже делала это, ты знаешь, что здесь что-то не так, но не можешь понять, что именно. Тебя тревожит и угнетает его поведение, а еще в голове возникает куча вопросов. Я даю тебе подсказку. Посмотри на фото, отбросив свои навязанные психотерапией стереотипы. Открой свое сознание для восприятия, как сделала вчера на улице, когда увидела то, что было скрыто за масками.

Камилле не понравились его слова, в душе опять зашевелился червяк недоверия. Проскользнув мимо кровати, Кэм аккуратно вытащила бумажник Роберта и вышла с ним на балкон. Несколько секунд она колебалась, но потом все же решилась и взглянула на маленькую фотографию. На снимке маленького Роберта держал за плечи его отец. Девушка присмотрелась и едва не выронила снимок, когда увидела, как скользят по плечам Роба огненные нити, исходящие от его отца. Нити словно паутина опутывали мальчика, заворачивали его в непроницаемый кокон, а глаза старшего Тейна горели ярким огнем.

— Видишь? Твой друг не унаследовал способностей своего отца, он — человек. Но его отец, нет. На фото ты видишь защиту, которую отец выстроил, чтобы защитить своего сына от любых магических и немагических воздействий. А теперь вспомни, все свои травмы Роберт получил, когда был рядом с тобой, можешь не отвечать, я знаю, что это было именно так. Так его отец и узнал кем ты являешься.

— Ты опять загадками говоришь! Кем я являюсь?

— Ты способна преодолевать любые защиты. Для тебя не важно к какой стихии принадлежит маг, ты справишься с любой защитой. Но есть у тебя и еще одна врожденная способность.

— Ну и? — Камилла закурила, размышляя над словами призрака.

— Ты можешь наделять способностями тех, кто их лишен, пробуждать дремлющую в крови магию, хотя сама ее лишена, — Приам так посмотрел на девушку, словно это все объясняло.

— И что ты хочешь сказать? Что отец Роберта понял кто я и, когда в двадцать пять лет в Роберте не проснулись магические силы, он решил использовать меня? И что я должна сделать, для пробуждения силы в ком-то? Поцеловать? Избить? Дать ему напиться моей крови? Может я это сделаю и Карл оставит меня в покое?

— Все сложнее, Камилла. Но я не могу сказать тебе больше, ведь я лишь проекция твоей памяти, ничего больше. Я знаю лишь то, что известно тебе, то с чем ты не можешь смириться или что боишься вспомнить и принять, или то, что ты пытаешься отрицать. Ведь ты всегда знала, что твоя мама не просто одинокая женщина?

— То есть ты мой внутренний голос, который внезапно стал внешним? В такой ситуации могла оказаться только я. Привет дурдом! Жди меня, я уже скоро!

Внутренний голос хохотнул, весело болтая ногами над ночным городом.

Прошло еще несколько дней. Все попытки девушки вернуть себе рассудок потерпели полный крах. Все чаще, просто прогуливаясь по улицам она замечала то, чего не могло быть в реальном мире. То пузатый торговец в кафе вдруг обрастал рыжей бородой и становился меньше ростом, неминуемо наталкивая рассудок на сравнение с гномом. То громко выясняющие отношения на улице люди начинали метать искры разных цветов друг в друга. То спешащий по делам велокурьер странно смотрел на девушку и, на глазах, его кожа приобретала сероватый оттенок, а глаза становились неестественно желтыми. То здоровяк-охранник у бара терял человеческий облик и превращался в здоровенную громадину, с зеленоватой кожей.

От таких наблюдений Камиллу сперва бросало в дрожь, но постепенно она стала привыкать к таким вторжениям в свою спокойную жизнь. Теперь она видела и знала чуть больше. И даже стала воспринимать как должное постоянное присутствие личного призрака, ей уже даже было скучно, когда он куда-то пропадал. Теперь у нее всегда был под рукой отличный собеседник, ведь всегда приятно поговорить с умным человеком, а она все еще считала себя достаточно умной. Позвонить доктору Линсу она так и не решилась, да и что он мог ей сказать? Приам знал о ее расстройстве куда как больше. А день переэкзаменовки все приближался. Она опять стала ходить в зал. Только вот то, что прежде давалось легко и требовало лишь упорства и выносливости, теперь становилось трудным и практически недостижимым, но она старалась не падать духом. Если ей это удавалось прежде, значит получится и сейчас. С Робертом она предпочла пока не встречаться. Сославшись на напряженную подготовку к пересдаче, отшила его на неделю. С ним еще предстояло разбираться, но это будет после. А пока, она посвятила себя поискам следов Электры. Она хотела раскрыть это дело в память о напарнике. После тренировок отчаянно болели все мышцы, но она упрямо заставляла себя вставать каждый день и искать. Только вот она сама не знала, что ищет. Как и многие люди в плачевной ситуации, Кэм искала спасения в постоянной занятости, чтобы не оставалось времени на грустные размышления. Вот только ее навыки с каждым днем все больше сходили на нет.

— Эй, Приам, что происходит? Почему я так изменяюсь, почему я уже не могу попасть в цель при стрельбе, да и в рукопашной меня любой уложит? Это тоже связано с моим двадцатипятилетнем?

— В большей степени с тем, что ты понимаешь, что эти навыки были тебе даны не природой, в тем, кто оберегал тебя в этом мире, тем кто поставил защиту. Он сделал все, чтобы ты смогла выжить и достигнуть этого возраста, — безразлично ответил Приам, повторяя ее собственные мысли.

— Ты не помогаешь. Кто это был? Я не помню. Это ты сделал?