Ковырнула гарнир. Кашу приготовили на травах, перца сыпанули от души. Едва попробовала, а рот уже горит огнём, запить нечем, потому что напитки в баре. Не ожидая ничего хорошего, присмотрелась к рыбе. Во-первых, пережарена, во-вторых, мелкая, не рыба, а скелет в чешуе, есть толком нечего. Всё же взялась за нож и, мысленно ругаясь на все лады, протёрла его салфеткой, нож был не промыт. Покосилась на соседей. Бармен из бара у бассейна лопал кашу и блаженно щурился. Нигутов всё устраивало.
В общем, съедобными оказались только яйца, да и то, больше чем уверена, сварили их в лучшем случае утром. Напоследок пощипала остывшую лепёшку, к остальным лепёшкам даже не притронулась. Похоже, ближайшее время мне светит яично-хлебная диета. Испорчу желудок и раздобрею до габаритов рыхлой булочки. Вот попала. Что же мне так не везёт?
Как вкусно было у мамы… Не так уж много времени прошло, а воспоминания о родном доме подёрнулись дымкой, стали такими же далёкими, как детские, переживания притупились. Слишком много на меня навалилось, слишком много пришлось пережить. Новый мир, тюрьма, перелёт на дирижабле, адский поезд… Я переплавилась и стала другим человеком.
Мне бесконечно жаль родителей, если бы я только могла забрать их боль себе, сделала бы, не задумываясь. Увы, мне остаётся лишь желать, чтобы они справились с потерей. Мама у меня огонь, авось, ещё дочку родит. Мне на замену. Пусть бы так и случилось. Я отставила тарелку и встала из-за стола.
На сегодня у меня осталось последнее дело — чтение пухлой папки, содержимое которой к утру должно от зубов отлетать. В баре в холле постояльцев обслуживал новый служащий, и я попросила чай. Признаться, была у меня надежда, что напиток будет хоть отдалённо напоминать тот, которым меня потчевал гостеприимный старик из Аристира. Напрасно я губы раскатала, бурда бурдой.
Я присела на свободный диванчик неподалёку от барной стойки и, пока пила, стала свидетелем удивительной картины. Из служебного помещения появился мужчина в поварском колпаке. Мужчина держал в руках самый обыкновенный железный таз. Бармен метнулся к титану, из которого разливался чай, открыл крышку. Мужчина с натугой приподнял таз, наклонил. В титан хлынула заварка.
— Подобные действия я тоже считаю неприемлемыми, — раздалось над ухом.
Я вздрогнула, обернулась, но давешний брюнет, не задерживаясь рядом со мной, пересёк холл, и вышел на улицу. Продолжать разговор мужчина не пожелал.
Интересно, во всех отелях такое безобразие или только в «Медузе»? Мне сложно судить, но брюнет не выглядит стеснённым в средствах. Почему он не переберётся в отель более высокого класса?
Ещё одно неприятное открытие поджидало в номере. Верхней люстры в комнате не было. Я это видела, конечно, но внимания не обращала. Придётся довольствоваться лампой над кроватью. Я опустила рычаг, раздался щелчок, и на стене вспыхнул единственный светильник, озаривший комнату тусклым желтовато-рыжим светом. Читать при таком освещении только глаза ломать, но выбора нет.
Следователь, помогая составить алфавитную шпаргалку, советовал в день разбирать одну газетную заметку. Навык потихоньку закрепится, а там можно и за пропись садиться. Мне же предстоит справиться за один присест. Я несколько раз пробежала глазами столбик иностранных букв, привыкая к виду закорючек. Что же, начинаем дешифровку.
Я открыла папку, с энтузиазмом взяла первый лист. Быстрее начну — быстрее закончу. В заголовке всего несколько слов. Первая буква… Хм. Ха-ха. Понятия не имею, на каком языке говорил следователь, но явно не на нигутском. Зная кириллицу не очень-то поймёшь латиницу, хотя кое-какие общие буквы есть. Между нигутским алфавитом и алфавитом из шпаргалки сходства было ещё меньше. Я вздохнула и отложила первый лист. Хорошая новость — я высплюсь. Плохая новость — содержимое папки в ближайшее время останется для меня тайной за семью печатями.
Взялась за второй лист, третий. Повезло на шестом. Краткая справка, видимо, для постояльцев, была написана на нескольких языках. Увидев знакомые закорючки, я чуть не запрыгала от радости, выдохнула и стала разбираться. Казалось бы, написано всего несколько строк, но буквы никак не хотели запоминаться, и я сверяла каждую загогулину с теми, что были в шпаргалке. Мне повезло узнать часы работы ресторанов и баров, а также основной перечень услуг отеля. Уже неплохо. По крайней мере, отныне я способна рассказать новоприбывшим, во сколько завтрак и где его найти.
Я перебрала все листы в папке, нашла ещё два, на которых текст был продублирован на разных языках. Теоретически, я могу перевести прочитанную фразу на нигутский, а затем гадать, какая буква, какой звук передаёт. Тот ещё квест, но придётся справляться. Я отложила папку, чертыхнулась, поняв, что всё это время сидела в рабочем платье, разделась, наскоро ополоснулась и легла. На сегодня с меня хватит.
Несмотря на усталость, сон не шёл. Перед глазами мельтешили картинки прожитого дня. Я ворочалась, вспоминала то полёт на дирижабле, то мыльный раствор, поданный вместо кофе. Кажется, это уже игра воображения. Видения затягивали. Я расслабилась, позволила образам сменяться, перетекать из одного в другой и становиться всё абсурднее. Это уже сон? Постепенно картинки выцвели, сменились кромешной темнотой, и где-то далеко во мраке вспыхнул неестественный бордовый свет.
Я вздрогнула. Это уже не сон, и даже не кошмар. Окружающее пространство воспринималось слишком реально. Я каким-то образом угодила в очередной мир, но на сей раз нежилой? Не зная, что предпринять, пошла на свет.
Шероховатый пол чуть покалывал голые ступни. Я осторожно шагала, слепо выставив руки вперёд, и ловила лишь воздух. Увидеть что либо, кроме света, не получалось, но у меня создалось стойкой впечатление, что я иду в пустоте. Метров через сто источник света внезапно приблизился, им оказался матовый багряно-кровавый шар, зависший над круглой площадкой. Я опустила руки, сделала ещё шаг, и на границе света и тьмы с размаху налетела на невидимую преграду. Да что же такое!
Я пошла вдоль стеклянной стены и резко остановилась, увидев, как из темноты на площадку выходит давешний брюнет.
— Эй! — окликнула я и ударила кулаком по преграде.
Мужчина не услышал. А, рассмотрев его, я вздрогнула повторно. Угольно-чёрный плащ сливался с чёрными волосами, на шее кровавым пятном выделялся алый платок. Мужчина уверенно шагал вперёд, будто не замечал ничего не обычного. Особенно плотную ткань, которой были завязаны его глаза.
— Господин! — закричала я, колотя по стеклу.
Он не слышал и шёл прямиком к обрывавшей площадку пропасти.
— Господин, не надо! Господин!
Я побежала вдоль преграды к обрыву и вновь уткнулась в стекло. Попятилась, но сзади появилась новая преграда. Я металась под куполом, кричала, пытаясь предотвратить неизбежную трагедию.
Брюнет приблизился к краю, замедлился, будто что-то почуял, завертел головой. Видит сквозь ткань? Нет, иначе бы он отступил от пропасти. Почему он не снимет повязку?!
— Господин! Очнитесь!
Мужчина сморщил нос, сделал тот самый роковой шаг и камнем полетел вниз, а я зашлась криком и резко проснулась.
Подскочив на кровати, долго хватала ртом воздух. Сердце колотилось, как после изнурительного забега на длинную дистанцию. Никогда мне не снились столь реальные сны. Я поднялась, прошлёпала в ванную, поплескала на лицо холодной водой. Спокойствие постепенно возвращалось. В конце концов, что я, кошмаров не видела?
Вспомнив присказку «На новом месте приснись жених невесте», фыркнула. Сон почему-то упорно не шёл из головы. Вздохнув, вернулась в комнату и выглянула в окно. Рассвет только занимался, ни одно из двух дневных светил ещё не поднялось. Вставать рано, а ложиться обратно уже не имеет смысла. О! Вчера я собиралась вымыть голову, этим и займусь. Эх, шампунь бы где добыть.
Стоя под прохладными струями, я составляла список дел первой необходимости. Во-первых, надо выяснить, где именно проходит завтрашний базар и как туда попасть. Насколько далеко? Мне ведь тащиться пешком и туда, и обратно. Во-вторых, неплохо бы познакомиться с горничными, убирающими комнаты постояльцев. Вдруг у них можно разжиться средствами гигиены? Мыло, стиральный порошок, шампунь… В-третьих, дешифровку папки никто не отменял. И главное дело, с которого стоило бы начать — избежать новых неприятностей.
