Так называли нечистика, живущего в торфяном болоте, в багне (трясине). Он толстый, безглазый, слепой, очень грязный. На месте обитания Багника можно увидеть черную грязную не замерзающую даже в сильный мороз лужу, которая не покрыта растительностью, но как будто дышит. На ней появляются пузыри, иногда мелкие огоньки. Сам Багник наверх не показывается, даже, если жертва тонет в грязи. Ведь кто бы не попал в эту лужу, он обязательно опустится к нему. Отравиться можно даже исходящими из трясины газами. Перуновы стрелы утрачивают свою силу при соприкосновении с болотом.

Единственное, что пугает Багника это засуха и осушение болот. Любимая трава этого нечистика – багун, который способен задурманить голову.

Этот дух все время вынуждает человека уходить с насиженного места, бродяжничать. Бадюля бродит (бодается) у дорог, а зимой следом за человеком пробирается в дом, где и поселяется. В таком случае человек может начать пить, пускает на ветер все, что накопил. Бадюля выжидает, когда у хозяина ничего не останется и он пойдет бродяжничать. Этот дух все время прячет свое обличье. Но в народе считается, что Бадюля – это немолодая женщина с покрытым струпьями телом и большими грудями. Вместо одежды на ней порванная постилка. У нее глаза навыкате, короткий широкий нос, толстые обвисшиее губы и сбитые в колтун волосы. Бадюлю можно прогнать, если чисто вымести, вымыть в доме, а всю грязь вылить на заход солнца.

Этот мифический родоначальник белорусов появился тогда, когда только произошло «зачатие мира», когда вокруг была одна вода, среди которой стоял камень. Когда Перун ударил в этот камень, он выбил белую, желтую и красную искорки. Как только упали они на воду, все вокруг замутилось, затуманилось. А когда прояснилось, вода отделилась от земли. В воде и на земле возникла жизнь, и первый человек появился – могучий асилок князь Бай, который больше всего любил охоту с луком на диких зверей. У него было много жен и детей и две любимые собаки – Ставри и Гаври. Пришло время Баю умирать, и он завещал все свое состояние сыновьям. Но один из сыновей Белополь как раз в это время был на охоте. Ему отец завещал только собак Ставри и Гаври, при этом наказал пустить их по воли. Сколько земли успеют они оббежать за день, столько и достанется Белополю. Тот поймал одну птицу с южного моря, а другую с западного. Стоило ему выпустить их, они полетели каждая в свою сторону. Собаки, которых он натравил на птиц, ринулись за ними. А по их следам потекли две реки – Двина и Днепр, по берегам которых начали селиться люди. Один раз на год перед Сёмухой до сих пор принято отмечать Ставровские деды, вспоминать Ставри и Гаври.

В поверьях русских и белорусов, злой дух, живущий в бане (также называют баинник, баенник, байник, лазьник). Прячется за каменкой или под полком. Изображают банника в виде маленького, тощего, нагого старика, покрытого грязью и облепленного листьями от веников. Иногда банный дух принимает вид прохожего человека, домашнего животного (кота, собаки, свиньи или белой коровы) или выступает в женском обличье (шишига – демоническое существо, наказывающее тех, кто вступает в баню без молитвы). Считается, что поселяется дух в бане после того, как там помоется роженица. Существует набор ритуалов, наговоров и правил пользования баней, которые помогают умилостивить духа и избежать неприятностей при помывке. Чтобы не пустить банника в новую баню, под ее порогом закапывают задушенную черную курицу. Накануне банного дня нужно ублажить духа подношением в виде хлеба, посыпанного солью. Собираясь приготовить баню, следует трижды попросить: «Банный хозяин, дай мне баню истопить». Заходя в баню париться, приговаривают: «Хрещеный на полок, нехрещеный с полка». Не следует париться на четвертую перемену – об эту пору моются черти и лешие. А коли сунется в это время в баню человек – плеснет банник кипятком или сдерет живьем кожу, а шишига запарит до смерти. Убегать от опасности из бани надобно задом наперед. Последний, кто парится, оставляет для духа воду в кадке, обмылочек и веник. Уходя, произносит наговор: «Тебе баня на стоянье, а нам на здоровье». Банник не любит рожениц и может их обидеть, подменив оставленного ребенка. Такие подменыши уродливы, с несоразмерно большими головами и вздутыми животами. Они плохо растут, не говорят и около трех лет от роду умирают.

Эти поверья следует отнести, вероятно, к случаям проявления рахита или недоразвития младенцев, которых нечаянно уронили с полка. Банный дух, однако, не лишен и положительных качеств. Он может приютить странника и даже защитить его от другого нечистого (например, черта или лешего). Чтобы провести в бане ночь в безопасности, на пороге произносили наговор: «Хозяюшко-батюшко, пусти ночевать». Тогда хозяин-банник заступался за постояльца перед нечистым, мол, в обиду не дам, он у меня просился. С поверьями о баннике связан также оригинальный свадебный обряд. Мать невесты выпекает особый хлеб (банник), которым она благословляет молодых к венцу. Хлеб посыпает солью, вместе с жареной птицей и двумя столовыми приборами зашивает в скатерть и отдает свахе. Сваха распускает скатерть на другой день, к выходу из бани молодых, которые съедают хлеб-банник и другое содержимое узелка. Банник выступает также участником святочных гаданий. В полночь девушки приходят к бане и суют руку в дымник. Если банник прикоснется к руке мохнатой лапой – жених девушке достанется богатый, а если голой – суженый будет бедным.

Вечнозеленое растение, оберегающее от нечистой силы, от змей, от сглаза, от морового поветрия. Вырос из останков Купалы либо, по другим вариантам, из пепла трех девиц, убитых злой мачехой. Его собирали в лесу или специально выращивали в огороде. Девушке было запрещено сажать барвинок – считалось, что она может умереть, когда растение зацветет. В Южной Польше и Восточной Словакии свадебная процессия с музыкой и пением отправлялась срезать барвинок, венок из которого возлагали на праздничный каравай. Из барвинка делали букетики для участников свадьбы – «квитки». Но для свадьбы барвинок нельзя было брать с того места, где его рвали на венок покойнику. На крестинах повитуха одаривала букетиком барвинка каждого гостя. Освященные венки из барвинка клали на место строящегося дома и на растущий лен, вешали на придорожные кресты, окуривали ими хлебную квашню. Чтобы ружье стреляло без промаха, охотники промывали его отваром барвинка. В Западной Украине он использовался в любовной магии, считался средством укрепления любви между супругами. Девушки на выданье украшали им рождественский хлеб, чтобы в новом году в их доме состоялась свадьба. С барвинком гадали о замужестве: бросали в миску с водой и звали суженого прийти умыться либо бросали в реку и наблюдали, сойдутся ли вместе листки растения.

Барвинок добавляли в воду для обмывания покойника. При прощании с покойным каждый брал ветку барвинка и кропил умершего святой водой с пожеланием покоя его душе. Барвинок клали в гроб умершему, сажали на могиле. Девушку, ребенка и неженатого парня хоронили в венке из барвинка. Использовался ведьмами для порчи. Отваром корней барвинка, настоянным в течение девяти дней, ведьмы поливали место, которое хотели заколдовать. Прошедший через это место человек начинал сохнуть и вскоре умирал. Чтобы призвать к себе нужного ей человека, ведьма варила корень барвинка и, когда вода закипала, называла имя такого человека. Человек тотчас поднимался в воздух и прилетал к ней. Перед полетом на шабаш ведьмы натирались соком барвинка. Чтобы ведьма не испортила овец, следовало размельчить барвинок, добавить в соль и дать слизать овцам в канун праздника Ивана Купалы. Чтобы уберечь корову от порчи, ее надо окурить барвинком. Испорченное ведьмой молоко трижды процеживали через венок из освященного барвинка.