ЗАНЯТЬЕ ФИЛОСОФИЕЙ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОЭЗИИ Это – круто налившийся свист, Это – щелканье сдавленных льдинок, Это – ночь, леденящая лист, Это – двух соловьев поединок. Это – сладкий заглохший горох, Это – слезы вселенной в лопатках, Это – с пультов и флейт – Фигаро́ Низвергается градом на грядку. Всё, что ночи так важно сыскать На глубоких купаленных доньях, И звезду донести до садка На трепещущих мокрых ладонях. Площе досок в воде – духота. Небосвод завалился ольхою. Этим звездам к лицу б хохотать, Ан вселенная – место глухое. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ДУШИ Спелой грушею в бурю слететь Об одном безраздельном листе. Как он предан – расстался с суком! Сумасброд – задохнется в сухом! Спелой грушею, ветра косей. Как он предан, – «Меня не затреплет!» Оглянись: отгремела в красе, Отпылала, осыпалась – в пепле. Нашу родину буря сожгла. Узнаешь ли гнездо свое, птенчик? О мой лист, ты пугливей щегла! Что ты бьешься, о шелк мой застенчивый? О, не бойся, приросшая песнь! И куда порываться еще нам? Ах, наречье смертельное «здесь» — Невдомек содроганью сращенному. БОЛЕЗНИ ЗЕМЛИ О еще! Раздастся ль только хохот Перламутром, Иматрой бацилл, Мокрым гулом, тьмой стафилококков, И блеснут при молниях резцы, Так – шабаш! Нешаткие титаны Захлебнутся в черных сводах дня. Тени стянет трепетом tetanus [10], И медянок запылит столбняк. Вот и ливень. Блеск водобоязни, Вихрь, обрывки бешеной слюны. Но откуда? С тучи, с поля, с Клязьмы Или с сардонической сосны? Чьи стихи настолько нашумели, Что и гром их болью изумлен? Надо быть в бреду по меньшей мере, Чтобы дать согласье быть землей. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ТВОРЧЕСТВА Разметав отвороты рубашки, Волосато, как торс у Бетховена, Накрывает ладонью, как шашки, Сон и совесть, и ночь, и любовь оно. И какую-то черную до́ведь [11], И – с тоскою какою-то бешеной — К преставлению света готовит, Конноборцем над пешками пешими. А в саду, где из погреба, со льду, Звезды благоуханно разахались, Соловьем над лозою Изольды Захлебнулась Тристанова захолодь. И сады, и пруды, и ограды, И кипящее белыми воплями Мирозданье – лишь страсти разряды, Человеческим сердцем накопленной. НАША ГРОЗА
Гроза, как жрец, сожгла сирень И дымом жертвенным застлала Глаза и тучи. Расправляй Губами вывих муравья. Звон ведер сшиблен набекрень. О, что за жадность: неба мало?! В канаве бьется сто сердец. Гроза сожгла сирень, как жрец. В эмали – луг. Его лазурь, Когда бы зябли, – соскоблили. Но даже зяблик не спешит Стряхнуть алмазный хмель с души. У кадок пьют еще грозу Из сладких шапок изобилья, И клевер бурен и багров В бордовых брызгах маляров. К малине липнут комары. Однако ж хобот малярийный, Как раз сюда вот, изувер, Где роскошь лета розовей?! Сквозь блузу заронить нарыв И сняться красной балериной? Всадить стрекало озорства, Где кровь как мокрая листва?! О, верь игре моей, и верь Гремящей вслед тебе мигрени! Так гневу дня судьба гореть Дичком в черешенной коре. Поверила? Теперь, теперь Приблизь лицо, и, в озареньи Святого лета твоего, Раздую я в пожар его! Я от тебя не утаю: Ты прячешь губы в снег жасмина, Я чую на моих тот снег, Он тает на моих во сне. Куда мне радость деть мою? В стихи, в графленую осьмину? У них растрескались уста От ядов писчего листа. Они, с алфавитом в борьбе, Горят румянцем на тебе. ЗАМЕСТИТЕЛЬНИЦА Я живу с твоей карточкой, с той, что хохочет, У которой суставы в запястьях хрустят, Той, что пальцы ломает и бросить не хочет, У которой гостят и гостят и грустят. вернутьсяДоведь – шашка, проведенная в край поля, в дамы. (Примеч. Б. Пастернака.) |
