– Тебе дали задачу, вот и займись ею.

Гоблин показал язык и вышел.

– Ну давай, удиви и нас, Одноглазый, – предложила я.

Меньше всего мне хотелось, чтобы он уснул, так и не поделившись с нами своими мудрыми мыслями.

– Когда очередной помешанный монах Бходи подожжет себя, сразу же должны появиться наши картинки. «Воды спят», конечно. И кое-что новенькое. «Даже смерть не убивает». Согласись, тут есть тонкий религиозный оттенок.

– Пожалуй, – сказала я. – Проклятие, но что это значит?

– Малышка, не цепляйся ко мне…

Призрак нашего злого прошлого прошептал:

– Я нашел их.

Я не спросила вернувшегося Мургена, кого он нашел.

– Где?

– В Воровском саду.

– В Чор-Багане? Там же полным-полно серых.

– Да, – сказал Мурген. – И они из кожи вон лезут, прочесывая это место.

Сари разбудила меня перед рассветом. Терпеть не могу это время суток. Я выбрала военную карьеру, когда город, где я жила, оказался в осаде. Тогда я с утра до ночи твердила себе: как только удастся выбраться оттуда, буду спать до полудня, вдоволь есть непротухшую пищу и никогда-никогда не стану мокнуть под дождем. А пока послужу в Черном Отряде – лучшем из того, что мне доступно.

Вода поднялась на пятьдесят футов. Единственной непротухшей едой были «длинные свиньи», которыми лакомились Могаба и его нары. Если не считать попадавшихся изредка крыс-доходяг и самых слабоумных ворон.

– Ну что такое? – проворчала я.

Убеждена, что даже от жрецов беззаботного старичка Гангеши не требовалось выражать удовольствие, когда их будили поутру, причем гораздо ближе к полудню, чем меня сейчас.

– Мне нужно во дворец, а тебе следует появиться в библиотеке. И еще. Если мы хотим выхватить Нарайяна и девчонку прямо из-под носа у серых, нужно поторопиться с планом.

Что ж, все верно. Но это не значит, что я должна быть в восторге.

Все мы, живущие у До Транга, включая его самого, как обычно, позавтракали вместе. Отсутствовали только Тобо и матушка Гота. Но они и не должны были принимать участия в совещании.

Как и те братья, кто находился снаружи, – Тени все еще рыскали по городу.

– Мы разработали отличный план, – гордо заявил Одноглазый.

– Не сомневаюсь, что все ваши идеи гениальны, – откликнулась я, забирая свою порцию – плошку холодного риса, плод манго и чашку чая.

– Сначала Гоблин напялит свой наряд дервиша и отправится туда. Потом пойдет Тобо…

Доброе утро, Аду, – рассеянно пробормотала я, когда сторож впустил меня на территорию библиотеки.

Меня тревожило, что Гоблин и Одноглазый действуют сейчас самостоятельно. «Это у тебя материнский инстинкт пробудился, – заявили они, показывая свои дрянные зубы. – Прямо как курица, которая боится хоть на шаг отпустить от себя цыплят». Правда, на свете не так уж много кур, вынужденных волноваться из-за того, что их цыплята могут надраться, забыть, чем занимались, и отправиться на поиски приключений.

Аду кивнул в ответ. Сказать ему всегда нечего.

Очутившись в библиотеке, я рьяно взялась за дело, хотя до меня пришла всего пара копиистов. Иногда Дораби удается сосредоточиться не хуже Савы. Это помогает отвлечься от тревог.

– Дораби? Дораби Дей Банержай?

Я медленно вынырнула из сна, изумляясь, как это меня угораздило уснуть на корточках в углу. В такой позе обычно сидят гунниты и нюень бао, но не веднаиты, не шадариты и не остальные, принадлежащие к малочисленным этническим группам. Мы, веднаиты, предпочитаем сидеть со скрещенными ногами на полу или на подушке. Шадариты любят низкие кресла или стулья. Если у шадарита нет хотя бы самого примитивного стула, это считается признаком бедности.

Я не вышла из образа даже во сне.

– Шри Сантараксита?

– Ты болен? – озабоченно спросил он.

– Устал. Не выспался. Ночью охотились скилдирша. – Вообще-то, Теней так называют тенеземцы, но Сантараксита и ухом не повел. За время Протектората это слово прочно вошло в обиход. – Крики мешали спать.

– Понятно. Я и сам не выспался, хотя по другой причине. Даже не представлял себе, какой это на самом деле кошмар, пока утром не увидел, что они натворили.

– Значит, скилдирша проявляют должное уважение к жреческому сословию.

У него еле заметно дрогнули губы, и я поняла, что ирония дошла.

– Я в ужасе, Дораби. Это зло не похоже ни на что, с чем мы сталкивались прежде. Одно дело – такие слепые бедствия, как наводнение, мор или глад. Их нужно переносить стоически. И против Тьмы иногда бессильны даже сами боги. Но посылать шайку Теней, чтобы они снова и снова убивали, просто так, наобум, а не по какой-то, пусть даже совершенно безумной, причине? Подобное зло прежде творили только северяне. – (Дораби приложил титанические усилия, чтобы не стиснуть челюсти.) – Прости, но я знаю, что говорю. Ты наверняка никогда не встречался с этими чужаками.

Он сделал ударение на последнем слове – его таглиосцы употребляли, имея в виду прежде всего Черный Отряд.

– Встречался. Я видел самого Освободителя, когда был маленьким. И еще ту, кого они называли Лейтенантом, после ее возвращения из Дежагора. С тех пор прошло много лет, но я все помню, потому что именно в тот день она убила всех жрецов. Видел я пару раз и Протектора. – Ничего особенного в моих словах не было, любой взрослый таглиосец мог бы сказать то же самое. На протяжении нескольких лет, перед тем как отправиться в поход против Длиннотени, засевшего в своей крепости под названием Вершина, Черный Отряд то входил в город, то оказывался за его пределами. Я поднялась. – Пойду. Мне нужно еще кое-где прибраться.

– Ты добросовестно выполняешь свою работу, Дораби.

– Спасибо, шри Сантараксита. Я стараюсь.

– Бесспорно. – Похоже, у него что-то вертелось на языке. – Я принял решение: ты можешь пользоваться любыми книгами, кроме закрытого фонда.

В закрытом фонде хранились книги, имеющиеся в единичных экземплярах. Пользоваться ими разрешалось только особо доверенным ученым. Мне пока удалось узнать лишь несколько названий.

– Если для тебя не будет других поручений.

Прекрасно. Фактически, я всегда какую-то часть дня провожу без дела, ожидая, когда мне поручат работу.

– Спасибо, шри Сантараксита.

– Мне хотелось бы обсуждать с тобой прочитанное.

– Да, шри Сантараксита.

– Мы стоим на неизведанном пути, Дораби. Впереди нас ждет волнующее и пугающее путешествие.

Человек предубежденный, он действительно верил в то, что сказал. Тот факт, что я умею читать, вывернул его вселенную наизнанку, и теперь он пытался приспособиться к ее новой конфигурации.

Я взяла швабру. В моей вселенной волнующие и пугающие события – нормальное явление. И мне ненавистна мысль, что я здесь, а не там, где могла бы держать их под контролем.

Маленький дервиш в коричневой шерстяной хламиде выглядел глубоко ушедшим в раздумья. Он что-то шептал, не замечая происходящего вокруг. Скорее всего, пересказывал сам себе священные тексты Ведны, как их понимали члены его секты. Хотя серые были утомлены и раздражены, они не стали к нему цепляться. Их учили уважать всех святых людей, а не только тех, кто находится под защитой религии шадаритов. Любой, кого коснулась рука мудрости, в конце концов найдет свой путь к свету.

Терпимость к ищущим просветления характерна для всех таглиосцев. Большинство из них озабочено посмертным благополучием души. Гунниты даже считают поиски просветления одной из четырех главных стадий идеальной жизни. Если человеку удалось вырастить и хорошо обеспечить своих детей, ему следует отринуть все сугубо материальное, все свои амбиции и поиски удовольствий. Уйти в лес, чтобы жить отшельником, или странствовать, кормясь подаянием, или каким-то другим способом потратить остаток своих дней на поиски истины и очищение духа. В истории Таглиоса и стран, расположенных дальше к югу, много славных имен властителей и просто богатых людей, которые избрали для себя именно такой путь.