– Прекрасно. Присутствие Бледного Жезла будет успокаивать меня и нервировать моих врагов.

– Вот уж точно, – хихикнул Дой.

– Сюда мы уже не вернемся.

– Знаю. Я возьму с собой все, что хочу сохранить. Не нужно притворяться с До Трангом, он знает свою участь. Окажи ему честь, попрощайся достойно.

Я сделала больше – впервые в своей взрослой жизни расплакалась. На минуту положила голову старику на грудь, прошептала слова благодарности за дружбу и снова пообещала встретиться с ним в следующей жизни. Конечно, это мелкая ересь, но, надеюсь, Бог не следит за каждым моим шагом.

Бань поднял слабую руку и погладил меня по волосам. После чего я резко встала и ушла туда, где могла побыть наедине с моей печалью о человеке, который никогда не был мне слишком близок и тем не менее так сильно повлиял на мою судьбу. Когда слезы перестали течь, я поняла, что уже никогда не стану прежней. И что это единственное наследие, которое До Транг хочет оставить после себя.

Самая большая проблема, с которой предстояло столкнуться в процессе эвакуации, – та самая, что возникала каждый раз, когда Отряд покидал насиженное место. Корни, которые нужно вырвать. Связи, которые предстоит обрубить. Люди, создавшие для себя какое-то подобие нормальной жизни, должны с ней расстаться.

Некоторые наверняка откажутся уходить.

Кое-кто из уходящих проболтается о том, куда держит путь.

Номинально в Отряде числилось чуть больше двухсот человек, из них треть вообще жили не в Таглиосе, а в разбросанных вокруг селениях. Оттуда они оказывали помощь своим неоседлым братьям. Очень похоже на практику обманников. А сложилась эта практика не сказать что случайно, недаром душилы веками искали способы выживания.

Наши посыльные заблаговременно сообщили кодовое слово всем братьям, проживающим за пределами города, а заодно предостерегли о близости тревожных времен. Никому не объяснили, что именно должно произойти, просто сказали, что грядут перемены, и серьезные. И теперь, услышав кодовое слово, братья поняли: началось.

Вскоре следом за гонцами отправится в путь и большинство остальных солдат, мелкими группами, чтобы не привлекать внимания, и в самой разнообразной маскировке. Покидающие столицу последними будут действовать с максимальной осторожностью. Всех уходящих поджидает череда проверочных и сборных пунктов, в каждом им сообщат лишь название следующей остановки. И очень хочется верить, что мы успеем убраться подальше от города, прежде чем спохватится Душелов.

Никто не принуждал и не наказывал решивших остаться – лишь бы они не изменили интересам Отряда. Городское подполье нам еще пригодится.

Это тоже напоминало тактику обманников, выручавшую их на протяжении веков.

Дымовые картинки будут и после нашего ухода возникать то там, то здесь. Основное предпочтение мы отдали демону Ниасси – он здорово охлаждал служебное рвение серых. Те, кто останется в городе, – я не знаю всех имен, ведь мне предстоит уйти одной из первых, – организуют беспорядки с драками, погромами и вандализмом. Позднее это будет выглядеть частью кампании террора, чей разгар придется на Друга Пави. Если Душелов клюнет на эту наживку, она потеряет немало времени, устраивая нам засады в городе.

Если же нет, даже каждый купленный такой ценой час позволит нам уйти чуть дальше, прежде чем Протектор сообразит, что мы снова сделали неожиданный ход. И даже тогда она не сразу найдет место, где мы скрывались столько лет.

Мой отряд первым покидал Таглиос. Мы отправились в путь тем самым утром, когда умер Бань До Транг. Со мной шли Нарайян Сингх, Плетеный Лебедь, Радиша Дра, матушка Гота, дядюшка Дой, Рекоход, Икбал Сингх с женой Сурувайей, двумя детьми постарше и грудной малышкой, и его брат Ранмаст. У нас было несколько коз, нагруженных всякой мелочью, в том числе корзинами с цыплятами, два осла, поочередно везшие Готу, и повозка. Ее тащил вол, которому мы постарались придать вид понурый и запущенный. Почти все так или иначе замаскировались. Шадариты постригли волосы и бороды, вся семья облачилась в веднаитское платье. Я осталась веднаиткой, но простилась с мужской одеждой. Зато Радиша, напротив, превратилась в мужчину. Дядюшка Дой и Плетеный Лебедь обрили головы и сделались монахами Бходи. Лебедь осмуглил свою кожу, но никакие ухищрения не повлияли на голубизну его глаз. Готе пришлось отказаться от моды нюень бао.

Нарайян Сингх изменений не претерпел, – в сущности, он и так был неотличим от тысяч других таглиосцев.

Смотрелись мы, конечно, странновато, но кого только не встретишь на пути? Попадались и более причудливые группы людей. К тому же все вместе мы сходились только на стоянках. По дороге наш караван растягивался почти на полмили – один из братьев Сингх двигался впереди, другой замыкал шествие, а Рекоход держался рядом со мной. У каждого из братьев Сингх было по устройству, изготовленному Гоблином и Одноглазым. Если Нарайян, Радиша или Лебедь достаточно далеко отклонятся от линии, соединяющей эти штуки, удушающее заклинание стянет нарушителю горло.

Никто из троицы об этом не знал. Считалось, что мы теперь друзья и союзники. Но друзья разные бывают – одним я доверяла больше, чем другим.

На Каменной дороге, проложенной Капитаном между Таглиосом и Джайкуром, мы вообще никому не попались на глаза. Однако такая уйма народу, да еще с младенцем, и воловьей повозкой, и регулярными веднаитскими молениями, и черт знает чем еще, быстро передвигаться не может в принципе. Да и погода не благоприятствовала. Как же мне надоел проклятый дождь!

В последний раз я путешествовала по Каменной дороге на огромном черном жеребце, который даже без спешки за сутки покрыл расстояние между Таглиосом и Годжей на реке Майн.

Спустя четыре дня после выхода из города мы были все еще далеко от моста у Годжи – первого «бутылочного горла», где нас могла подкарауливать опасность. Зато дядюшка Дой сообщил, что мы приблизились к месту, где он спрятал копию Книги Мертвых. Меня это нисколько не обрадовало.

– Проклятие! Я надеялась, что тайник гораздо дальше. Как мы объясним наличие книги, если нас остановят?

Дой показал мне ладони и широко улыбнулся:

– Я жрец. Проповедник. Вся ответственность на мне. – Несмотря на трудности, он был счастлив. – Пойдем, поможешь достать ее.

Что это? – спросила я два часа спустя.

Место, где мы оказались, больше всего напоминало давние ночные кошмары Мургена с участием Кины. Оно было ограждено плотной живой изгородью протяженностью двадцать ярдов.

– Кладбище. Во времена хаоса, еще до прихода Черного Отряда, а может, еще и до твоего рождения, одна из тенеземских армий стояла здесь лагерем, а потом хоронила павших. Эти деревья были посажены, чтобы скрыть могильные холмики и надгробия от вражеских глаз. – Заметив испуг на моем лице, он добавил: – У этих людей были свои погребальные ритуалы.

Это я знала. Мне даже случалось присутствовать при подобных обрядах. Но никогда еще я не ощущала такой плотной атмосферы печали.

– Мрачное местечко.

– Это из-за чар. Тенеземцы надеялись выиграть войну, вернуться и построить тут мемориал. А до тех пор, решили они, пусть люди держатся подальше отсюда.

– Ничего не имею против. У меня мурашки бегают.

– Не бойся, ничего плохого не случится. Пойдем. Это займет лишь несколько минут.

Так и произошло. Ну, разве что малость дольше. Пришлось открывать дверь одного из диковинных склепов и выкапывать вещь, завернутую в несколько слоев промасленной кожи.

– Это место стоит того, чтобы его запомнить, – сказал Дой, когда мы двинулись обратно. – Здешние жители его сторонятся, а нездешние вообще о нем не знают. Хорошее укрытие. Тебе понравится и роща Предначертания.