— Обтачивайте острее, мать вашу! Чтоб острием заусенцы можно было вытаскивать, мать вашу! До утра будете сидеть, пока не выполните, чтоб вас, олухов!

Как ни странно, туземцы ее прекрасно понимали.

Я не удержался и хлопнул Натали по попе. Горничная вспыхнула и так заорала на своих подчиненных, что те уткнулись в свои заостренные камешки и глаза боялись поднять.

Я хотел хлопнуть Натали по попе еще разок, эксперимента ради, но подошел Орловский, с объяснениями.

— Мы окружим деревню несколькими рвами, — сообщил граф. — Рвы по возможности замаскируем. Это нанесет живой силе противника первоначальный урон. Те, кто прорвется сквозь рвы, попадут в следующую ловушку. Укрепим на деревьях щиты с заточенными колышками. Щиты будут падать сверху и придавливать противника. Если же противник надумает рассеять свои силы, окружив деревню со всех сторон, применим спецсредство. Я выяснил, здесь водятся отличнейшие лягушки, кожа которых выделяет смертельный яд. Установим вокруг деревни стреляющие дротики. Стрелы будут смазаны ядом. Не посчастливиться тому воину, которого подобная стрела хотя бы оцарапает. Если и это не сработает, вся надежда на тебя и твоего супербойца, Андрей. Сойдемся с врагами на деревенской площади врукопашную. С нами создатели вселенной, мы победим.

Мы с Пачакути переглянулись и ударили себя кулаками в грудь.

Я, на следующее утро

Ночью перед нападением головорезов мне не спалось. С одного бока от меня посапывала Люська, с другого — Катька. Я открыл глаза.

«Не спится?» — спросил внутренний голос.

«Не спится», — признался я.

«Почему?»

«Слишком много всего навалилось. Спасение человечества как глобальная задача. А тут еще туземную деревню защищать…»

«Но ты же хочешь помочь бедным туземцам спастись. В прошлый раз одного ихнего убили, в этот раз всю деревню могут перерезать, включая малых детей.»

«Я даже не знаю, в каком времени нахожусь.»

«Придет время — узнаешь.»

Я начал подбирать каламбур подостойней, но в этот момент объявили тревогу: дежурный туземец трижды проухал обезьяньим голосом. Я сделал вывод, что сработала одна из ловушек — головорезы напали на деревню.

Спящие вскочили и схватились за… Нет, оружия у нас не было, за исключением двух графских пистолетов. Поэтому правильнее будет написать так: мы вскочили. Граф Орловский схватился за свои пистолеты, а остальные просто вскочили на ноги и приготовились дать головорезам достойный отпор.

Вместе с туземцами мы выбежали на площадь. Туземцы были вооружены рыболовными острогами и копалками для сбора съедобных корешков. Это был мирный народ: другим оружием они, в отличие от головорезов, не располагали.

Появился Орловский, прекрасный и огнедышащий — в том смысле, конечно, что граф воодушевлял туземцев на беспощадную борьбу против насилия и порабощения.

— Рассредоточиться! — громовым голосом приказал Орловский.

Жестами граф расставил туземцев по надлежащим местам — там, откуда в первую очередь следовало ожидать нападения.

Я ничего не слышал, кроме звуков, обычных для пробуждающихся джунглей, но туземцы слышали. По их оживленным лицам и жестам я понял, что несколько стреляющих дротиков сработали. Если стрелы попали по назначению, несколькими головорезами стало меньше.

В отдалении послышался крик. Один из обрадованных туземцев разыграл целую пантомиму, из которой я понял: кто-то из головорезов провалился в яму, в центре которой стоял заточенный кол. Что же, этому головорезу не повезло.

Из другого места послышался испуганный ах, как будто свалилось подгнившее дерево. Теперь я понимал: это не дерево, а щит с заточенными колышками рухнул вражескому бойцу на голову.

Понимая, что их присутствие раскрыто, головорезы огласили джунгли истошными воплями. Граф Орловский, с двумя пистолетами наперевес, встал в боевую стойку. Рядом с ним занял позицию Иван Платонович. Орловский посмотрел на безоружного Ивана Платоновича, покачал головой и поделился с ним пистолетом.

Из джунглей в направлении деревни выбежали первые головорезы. Это были такие же туземцы, как наши, и одетые в похожую одежду, но более темной расцветки. Вооружены головорезы были копьями, обсидиановыми мечами и булавами. Также пращами — это выяснилось после того, как несколько головорезов раскрутили над своими головами какие-то веревки и, с их помощью, запустили в нашу стороны по булыжнику. Один из булыжников попал в голову туземца, стоявшего рядом со мной. Туземец охнул и свалился на землю с проломленным черепом.

Граф Орловский прицелился из пистолета и выстрелил. Один из головорезов упал на землю бездыханным. Произвел свой выстрел, из одолженного у графа пистолета, и Иван Платонович. На этот раз бездыханными на землю пали двое — за счет того, что тесть выбрал момент, когда оба врага пересекли линию выстрела.

— Отлично стреляете, Озерецкий! — заметил восхищенный граф.

Иван Платонович перезарядил пистолет и произвел второй выстрел, сразив им еще двоих пересекшихся врагов.

Головорезы, раскрутив над головами пращи, швырнули в нашу сторону несколько булыжников, но булыжники не нанесли нам существенного ущерба, за исключением одной рухнувшей хижины. В ответ наши туземцы швырнули остроги.

Враг был почти остановлен, однако пара головорезов, из особо отчаянных, все-таки прорвалась на площадку перед хижинами. Вооруженные булавами, они были опасны.

— Пачакути! — крикнул я, устремляясь к месту прорыва.

Ученик последовал за мной подобно тени.

Первый из головорезов начал поднимать булаву, чтобы опустить ее на голову ближайшего туземца, но, увидев меня, изменил цель. Булава оказалась поднята, но нанести удар головорез не успел. Моя пятка врезалась ему в челюсть и сокрушила ее. Головорез умер задолго до того, как пятка вошла в мозг и окончательно его деформировала.

Я кинулся ко второму головорезу, но увидел, как Пачакути избивает его довольно грамотными джебами. Головорез держался, но было заметно, что он потрясен.

Я присел на корточки, наблюдая за ходом поединка.

Первый раунд завершился с безусловным преимуществом моего воспитанника. Во втором раунде Пачакути нанес несколько отличных хуков. Колени головореза задрожали, и он начал оседать на землю.

— Добивай его! — крикнул я.

Однако, Пачакути был сильно измотан, поэтому отполз в свой угол, тяжело дыша. Я похлопал своего подопечного по щекам и вылил на голову ведро холодной воды, любезно принесенной кем-то из туземцев.

— Постарайся навязать ближний бой. Почаще используй апперкот. Будь осторожен, у твоего противника в руках булава.

Начался третий и последний раунд. Дрожащими от усталости руками головорез поднял свою булаву и прицелился. Пачакути, как я обучал его на тренировках, выполнил заднюю подсечку. Головорез потерял равновесие и начал заваливаться на спину. В этот момент Пачакути высоко выпрыгнул и нанес своему противнику смертоносный экс-кик, прямо в солнечное сплетение. Головорез задохнулся и рухнул на спину. Находясь в воздухе, Пачакути выпрямил свое тело и пал на поверженного противника, с тем, чтобы добить его бесповоротно. Под локтем Пачакути хрустнули ребра, и я понял, что трудная победа одержана.

— Молодец, — сдержанно похвалил я воспитанника. — Отлично поработал. Однако, задняя подсечка далека от совершенства. Займемся при случае.

Первая атака головорезов была отбита. Мы потеряли одного туземца, в то время как наш противник — не менее двадцати хорошо обученных бойцов. Но это было далеко не завершение схватки. Далеко не завершение, к сожалению.

Я, на следующий день

— Нам придется туго, — сообщил мне граф Григорий Орловский на следующий после сражения день.

— Почему?

— Во-первых, у меня заканчиваются патроны. Очевидно, что Озерецкий стреляет лучше. Но даже в том случае, если я передам ему оба пистолета, исхода битвы это не решит. Слишком мало патронов. Слишком мало.