***

Отражение в зеркале мне понравилось. Нет, не так — очень понравилось. Костюм сел идеально. Такой, как и было задумано. Спереди отсутствующая полоска ткани, на груди утягивается застежкой с переливающимся оранжевым самоцветом, шифоновая блузка будоражит воображение. Но стоит расстегнуть застежку и грудь напоказ. Главное следить, чтобы никакой шутник не дернул и самой случайно нигде не зацепиться.

Ободок спрятался в волосах, остались торчать только беличьи ушки с кисточками. Миленькие и похожи на настоящие. Хвост оказался “волшебным”. Надев костюм я его почувствовала. Хвост, в смысле. И даже могу им управлять: вилять, махать, распушить или наоборот собрать шерстку и остается “сосулька”. Генриха оскорбило наличие хвоста. Он сказал, что я позорю его и весь беличий народ, но потом смирился и порадовался, сказав, что мы теперь, вроде как, родня.

Амори больше ко мне не заглядывал. Я надеялась пересечься с ним внизу, но среди остальных гостей его не было. Возле кареты он нас тоже не ждал. Сначала я расстроилась. Веселье как обычно пройдет без него. Потом решила, что лучше пускай не знает о моем наряде и для его же психики лучше, если он его не увидит.

Кисе мой костюм понравился, остальным тоже. Мирти в свойственной ему манере пошло шутил, но в этот раз все было по-другому. Бэль спокойно выносила весь его грязный юмор, и он на удивление ничего не сказал в ее адрес, кроме постоянных нашептываний ей на ушко, отчего она либо заливалась краской, либо смущенно смеялась, либо судорожно начинала сминать юбку платья. Еще одна странность приключилась, когда лакей вознамерился подать Бэль руку. Никакого подтекста в жесте не было, ибо это его работа, но Мирти, казалось, был готов ему ту самую руку оторвать. Мы сразу поняли — таки проснулся в нем инстинкт инкуба. Всё, что моё — только моё, по-другому быть не может. Бэль тоже заметила и глазки ее засветились иначе. В общем, у этой пары сложилось все как нельзя лучше.

По дороге до центральной площади, где и начнется фестиваль, скучать не давал Генрих со своими бесконечными историями.

— И вот лечу я как-то на гусе…

— Ты не летал на гусе, — фыркнула я, — тебя в лагерь порталом закинули.

— Летал, — грозно зашипел Генрих, — это еще до лагеря было.

— Ну да, ну да, — покивала я, вложив весь свой скептицизм.

Грызун скосил на меня гневный взгляд, не став комментировать.

— Так вот лечу я как-то, смотрю…

— Уже ты летишь? Без гуся? — уточнила я самым заинтересованным тоном.

Генрих лапы на груди сложил, мордочку сквасил и высказался:

— Я не буду дальше рассказывать. Она меня нервирует.

А то, что он сидит на моем плече, его ничуть не смущает. Нет, я не против, пусть сидит, тем более у нас концепт такой — две белки. Я против неправдоподобных историй.

— Не ругайтесь, — миролюбиво произнес Алин, — мы почти приехали.

Грызун, недовольно сопя, перебрался на правое плечо, выглянул в окно.

— Да, вижу площадь… Народу-у-у-у… Туц-туц-туц, — задергал он хвостом из стороны в сторону, — привет, крошки! — крикнул он двум девушкам, мимо которых мы проехали. — Классно выглядишь! — крикнул он кому-то. — Мадмуазель, я вас непременно найду! — крича это, он чуть не вывалился из кареты. — Сколько девочек, сколько девочек, — запищал он от восторга, цепляясь лапами за мое плечо и выглядывая наружу.

Чертов ловелас. Он белка! Какие ему девочки, я не понимаю? Что он с ними будет… орехи грызть?

— Генрих, а мы про тебя все знаем? — с намеком спросила я, втягивая грызуна обратно в карету, а то выпадет еще.

— А? — он с горящими глазами посмотрел на меня, потом на остальных, и выдал: — Да, очень смешная шутка, ага… — и снова высунулся в окно. — Малышка, как дела? — продолжил он свое занятие.

— Дай ему насладиться, — произнес Мирти, — женское внимание белкам тоже необходимо.

А белка ли? Его манеры излишне человеческие, повышенное внимание к девушкам, не беличье поведение… Может, он и в этом обманул? Может, он вовсе не белка?

Развить мысль я не успела. Карета остановилась на подъезде к площади, дальше проехать было невозможно. Люди заполонили все вокруг.

Яркие костюмы, маски на лицах, ужасающие крылья, светлые и нежные образы. Найти можно кого угодно. От противного слизня до сверкающей звезды. У кого на что хватило фантазии.

На нас с Генрихом обращали заинтересованные взгляды, особенно когда грызун начинал сыпать комплименты встречным девушкам. Музыка раздавалась со всех сторон зажигательная и динамичная, мы с Генрихом не заметили, как в такт начали дергать хвостами, что привлекло со стороны окружающих еще больше внимания.

Над крышами домов протянули гирлянды из разноцветных шариков, деревья украсили светящимися цветочками, над которыми явно поработал не один маг. В небе кружили драконы. Эти представители расы не появлялись в нашем Королевстве более сотни лет, так что в небе либо качественная и энергозатратная иллюзия, либо превращенные маги.

Впереди “дерево” в компании болотного черта пускало мыльные пузыри, чуть дальше горный тролль устраивал конкурсы, справа от тролля три ведьмы продавали футболки с логотипом фестиваля, кепки, блокноты и прочую сувенирную продукцию, дальше от них леший торговал приколами. Жвачка удлиняющая нос, конфетка-тучка, съел и тебя раздуло, леденец с эффектом разноцветного лица, и масса других. Эффект кратковременный, но позитивные эмоции того стоят. Посреди площади возвели круглую сцену высотой несколько метров, на которой танцевали полураздетые девушки, вокруг сцены продавали билеты за возможность на нее подняться.

— Я бы с ними зажег, — мечтательно протянул Генрих, задрав голову наблюдая за танцующими девушками.

— А я тебя чем не устраиваю?

— У тебя жених следователь, — продолжая дергать хвостом, ответил грызун.

— Он беспокоится за свою шкуру, — хохотнул Мирти, — о! — воскликнул он. — Бэль, я хочу посмотреть какой ты станешь в случае внезапного разжирения, — мы все уставились на него, а он сказал: — Конфетка-тучка, ребят.

Бэль ткнула его локтем в бок, и мы с улыбками на лице пошли занимать очередь к лешему за приколами.

Праздничная атмосфера, дарящая позитив и радость, мне нравилась. Пить в баре это одно, а просто веселиться, когда весело всем — совсем другое. Другие чувства, другие эмоции, другое… ощущение, если внезапно увидела своего жениха в обнимку с рыжей кошкой.

— Свет, ты чего? — спросил Генрих, друзья тоже остановились и я… стояла, словно меня прибили к месту. — О-о-о… — горестно протянул грызун, — я переберусь на более безопасное плечо, если ты не против.

Я против не была и отвечать ничего стала. Генрих и без слов быстренько перебазировался на плечо Алина. Он и попытался меня остановить, когда я решительно направилась к этому… химику! Но я не стала его слушать. Я видела только их: следователь в строгом костюме и рыжая девушка в костюме кошки. Хвост бы тебе открутить!

Спрятавшись в толпе я попыталась успокоиться. В руках ощутила непрошенный природный дар, и повторяя про себя “спокойствие, только спокойствие”, выдохнула, вдохнула… Какой же он все-таки…! Сплошные расстройства с этим “женихом”. Обида окутала сердце, как-то слишком больно сжав. Выдохнула еще раз и продолжила свой путь.

Амори заметил меня не сразу, зато кошка с ехидной ухмылкой неприкрыто изучала и не думая “отлипать” от химика. “Жених” первым делом оценил мой наряд, потом обратил внимание на гневно сверкающие глаза, следом на притворно спокойное выражение лица и даже не подумал убрать руку с талии этой… кошки!

— Поскромнее костюма не нашлось?

Он обнимает… кого-то и имеет наглость говорить мне о скромности?! Да он совсем обнаглел!

— Милый, а ты часом не обнаглел? — издевательски протянула я то, о чем подумала.

Ам бровь заломил в неподдельном удивлении и ровным тоном со стальными нотками ответил:

— Две минуты и поговорим.

Я аж рот открыла от негодования, возмущения и его неприкрытого хамского отношения по отношению ко мне. И он всерьез считает, что я буду стоять и ждать, когда он закончит обниматься с рыжей? Развернувшись, я столь же стремительно, как шла сюда, пошла обратно. Вслед мне не донеслось ничего, ни единого звука.