— Малышка, я не понял, какого черта ты сбежала? — хриплым голосом поинтересовался он, смотря на Бэль.

— Мы… вспомнить пытаемся, — Бэль натянуто улыбнулась. — А ты… что помнишь?

Он скривился, взявшись за другую бутылку.

— То есть ты думала, что я ничего не помню? — Мирти вернул на стол ополовиненную бутылку, за ноги стащил Бэль с кровати. “Ой”, - пискнула она. — Я тебе продемонстрирую идеальную память, — он бесцеремонно закинул к себе на плечо и пошел на выход… — Вечером увидимся, — бросил инкуб.

— Да, я… мы вас найдем, — успела сказать Бэль, прежде чем ее вынесли из комнаты.

— Они мне нравятся, — ухмыльнулась Киса и тут же добавила: — Вспоминаем, Светик, не отвлекаемся.

Легко сказать — вспоминаем. Скорее попыталась и обломилась. Мутные обрывки, нечеткие очертания и сплошной туман…

— Если нас до сих пор не арестовали, значит, мы точно не совершили ничего противозаконного, — дипломатично заявила я, прикрывая закрывающиеся глаза.

Киса хмыкнула, но комментировать не стала. Да что тут еще скажешь? Не пей — самый дельный совет из всех возможных.

Тело потребовало встать под прохладную воду, я поднялась, почувствовав приступ тошноты… Боги… только не…

Первой мыслью было добежать до священного унитаза или хотя бы раковины. Хоть куда, лишь бы не на пол. И добежала. Не самые приятные ощущения, если говорить откровенно… Я больше с друзьями пить не буду. Сначала “Давай до дна за дружбу”, потом “За любовь надо до дна”, а еще “До дна, до дна, а то пять лет нормального секса не будет”. Шантажисты!

Почистив зубы я нырнула под душ, немного приходя в себя. Внутри все продолжало скручиваться, голова раскалывалась на тысячи мелких осколков, и я вновь убедилась: алкоголь — зло. Неумение пить умножает это зло вдвойне…

— Да-а-а… — протянула Киса, стоило мне появиться в комнате. — Утопленник и тот выглядит лучше.

— Спасибо за комплимент, — буркнула я, забираясь с ногами на кровать.

— Обращайся, — милостиво разрешила подруга, смотря на дверь. — У нас гости.

Спросить “кто” я не успела. Дверь распахнулась, являя нам до зависти бодрого Амори. Следом за ним в комнату вплыл поднос с кружкой чая, бутербродом и кусочком нежного бисквита. Поднос приземлился на столик, Амори же, закрыв дверь, пронзительно посмотрел на Кису, затем на меня, но первой тишину нарушила Киса.

— Как спалось? — с издевкой спросила она, ехидно ухмыляясь.

Вот же! Подруга…

Мне сразу стали невероятно интересны морозные узоры на пододеяльнике.

— Я успел выспаться до вашего массового появления, — спокойно ответил Ам, Киса хмыкнула.

— Ладно, я пойду, у меня дела, — загадочно промурлыкала она и скрылась за дверью.

Я продолжала разглядывать узоры. Плавные линии, бирюзовые оттенки с вкраплениями синего и голубого… Пока проворные пальцы не ухватили за подбородок, вынуждая посмотреть на Амори. Он всматривался в мое лицо с неприкрытым беспокойством в глазах, при том что на лице не было написано абсолютно ничего.

— Мне не нравится твое состояние, — вымолвил он, после нескольких минут молчаливых переглядываний.

— Все в порядке, — слукавила я, вяло улыбнувшись.

— Защита работает в обе стороны, Светозара, — напомнил он. — И твои ощущения мне не нравятся.

Поднос со столика плавно полетел к нам, не расплескав из кружки ни капли. Аромат луговых трав и чего-то успокающего манил, пробуждая желание выпить чай.

— Что ты пила? — мягко спросил он.

— Я не помню… — с тяжким вздохом простонала я. — Похоже, что всё…

Амори укоризненно покачал головой, снял кружку с подлетевшего подноса и протянул мне:

— Выпей, поможет, — я с благодарностью приняла чай, наслаждаясь прекрасным ароматом. — Ты не умеешь пить.

— Не умею, — согласилась я, — но кое-кто всегда занят, чтобы занять свою молодую невесту, ибо она, молодая, не хочет сидеть в четырех стенах.

Я откусила бутерброд, запивая чаем и наблюдая за реакцией Амори. Так я правду сказала! Он же постоянно где-то пропадает, а я должна сидеть, вязать, крестиком вышивать, и его ждать? Молодость мне хоть и длинная природой дарована, но и она пройдет.

— Невеста? — с довольной улыбкой переспросил он, я перестала жевать.

— Э-э… что-то изменилось и я не в курсе?

— Ты обижалась на меня, — пояснил он.

— Да, — я снова привела челюсти в движение, нисколько не стыдясь разговора с набитым ртом, — я и сейчас обижаюсь, за тобой много косяков.

Он в удивлении бровь заломил.

— Например?

— Пожалуйста, хоть два, ты просил моей руки у моих родителей, а у меня так и не попросил. Это первый. Второй — ты много умалчиваешь. Что Король твой дед, что… ну, было и еще. Дальше продолжать?

Амори покачал головой, с улыбкой лег на бок, подпер рукой голову и за мной наблюдает… С довольным до безобразия лицом… Невольно наталкивающим на разного рода мысли.

— Что? — я осмотрела себя. Ну, да… выгляжу не лучшим образом.

— Думаю, брать тебя в жены или не брать… — задумчиво произнес он.

— Что? — возмутилась я, поставила на тумбочку пустую кружку, и теперь могла возмутиться нормально. — Да как ты… — я схватила подушку, без зазрения совести кинув ею в наглеца. — Думает он! — Амори рассмеялся, отбиваясь от следующей полетевшей в него подушки. — Я думать должна, а не ты! — я потянулась за маленькой подушкой на другую сторону кровати и в этот момент меня не менее нагло схватили и придавили к кровати, чтобы я не смогла дотянуться до орудия возмездия.

— Конечно, думаю, — засмеялся Амори, не позволяя мне перевернуться и уползти за подушкой, — плохая жена мне не нужна.

— То есть ты решил, что я буду плохой женой? — снова возмутилась я.

Ам сделался задумчивым.

— Вовсе нет. Я проверяю перспективность нашей семейной жизни, — продолжил он весело улыбаться, а я фыркнула.

— Может, это ты меня как жених не устраиваешь.

— Да? — он приблизился к моим губам. — Совсем-совсем не устраиваю? — невесомый поцелуй и взгляд этих безумно красивых изумрудных глаз… не изменили ничего.

— Да, совсем, — подтвердила я, сдерживая улыбку.

Ам вздернул бровь, поцеловал менее невесомо, более чувственно… но природная вредность не дремлет.

— Неубедительно, — констатировала я, стараясь не рассмеяться.

— Сама напросилась, — выдохнул он, и… и вот это было очень убедительно. Переполненный всей гаммой чувств поцелуй словно добавил пару стимулов к дальнейшей жизни. То горячий, жаркий, при этом не переходящий во что-то большее и именно это “большее” захотелось ощутить прямо сейчас, то ласковый до умопомрачения… Хотя, похоже, ума я уже давно лишилась… С того самого момента, как начался наш поцелуй…

Стянув резинку и распустив его волосы, зарылась в них руками, чувствуя нереальное удовольствие от такой, казалось бы, мелочи…

— Кхм, дико извиняюсь, — в голосе Кисы не было и грамма сожаления. Мы с Амори синхронно посмотрели на нее, выглядывающую из-за двери, правда, взор мой слегка затуманен… — Скоро начнется фестиваль. Бесспорно, эта красотка под Вами шикарно смотрится, но, боюсь, так она собраться не сможет, — Киса широко улыбнулась.

— Она язва, — сообщил мне известный факт Ам, поборов желание вновь впиться в мои губы.

— Кисунь, а постучаться нельзя было? — я приподнялась на локтях, а Амори, гибко поднявшись, встал возле кровати.

— Вы были слишком увлечены друг другом, чтобы отвлекаться на посторонние звуки, — ехидно ухмыльнулась она. Неисправимая язва.

Ам сдержано улыбнулся уголком губ в ответ и покинул комнату.

— А вообще ты вовремя, — я встала с кровати, — сколько осталось до фестиваля?

— Я всегда прихожу вовремя, — без лишней, никому ненужной скромности ответила она. — Два часа.

Немного… но мы и быстрее собирались. Собирались… когда у меня голова не была забита “от” и “до” одним человеком по имени Амори. Его губы, руки, голос… я в плену. В плену своего сознания, не желающего думать ни о ком, кроме него. Как можно собираться быстро в такой обстановке? Еще несколько минут назад мы лежали на этой кровати и упивались поцелуями, а сейчас я смотрю на ехидное лицо Кисы. И где справедливость?