Прилетел голубь, в клюве он принес черное перышко, которое положил рядом.

«Пора», – подумал мальчик. Время действовать пришло. Главное, чтобы у них хватило сил.

Василий Петрович этим утром попрощался с женой и пошел на работу. Он вышел на улицу. На работу ему надо было только к обеду, и у него было достаточно времени, чтобы прогуляться по парку. Парк по городским меркам был огромен, с большим прудом. Вода в пруду не замерзала даже зимой. В центре пруда, куда вела искусственная дорожка, имелся каскад водопадов, возле которого постоянно кипела жизнь. Круглый год здесь суетились утки, разжиревшие и совершенно потерявшие интерес к перелету на юг. Люди им в этом сильно помогали, постоянно подкидывая все новые батоны. Большинство из них скорее не выдержало бы такого дальнего перелета, после такой усиленной углеводной заправки. Василий Петрович не был исключением, он купил батон для уток и направился в парк. Подойдя к мелкой цепочке водопадиков, он присел на корточки и принялся кидать хлеб в воду. Василию Петровичу было пятьдесят три года. Тридцать лет назад, вот так же он сидел здесь, на этом самом месте и крошил возможно тот же батон тем же уткам. Только вот он стал чуть дряхлее и смурнее. А чего вдруг? Ведь жизнь его сложилась удачно или лучше сказать почти удачно.

Раньше он как то не задумывался над этим, но сегодня он не мог не думать об этом, внутри просто все кричало. У него была жена и двое детей подростков, которых он, несомненно, любил. Кроме нелюбимой работы он ничего не мог вспомнить. Только сейчас ему пришла в голову мысль, что он совершенно не помнит лица жены, а ведь прожил с ней почти всю жизнь. Как же так можно прожить и не заметить, что живешь с совершенно чужим человеком. Каждодневные бесконечно беспокойные заботы о семье и о себе. Или все это только притворство и возможность спрятаться от себя, как хорошо за этим прикрываться.

Но почему же так вышло? Почему над этим он задумался только сейчас, когда и исправить вроде можно, но уже как-то не особо хочется. Может надо подождать еще немного и решение придет само? Но Василий Петрович, как никто другой знал, что ничего само по себе не произойдет и не решиться, и осознание этого всего погружало его в еще более мрачные настроения. Да сейчас у него была отличная высокооплачиваемая работа с окладом в две с половиной тысячи долларов – просто мечта для электрика. На эти деньги они купили квартиру, сделали в ней ремонт, а семь лет назад даже дом в деревне приобрели.

В деревню ездили на выходные и в каникулы детей. Жена не могла нарадоваться на такого мужа, но доверительных отношений с ее стороны к нему тоже не было, и Василий Петрович это очень хорошо чувствовал. Одиночество давило.

За двадцать лет работы в институте «Красоты и холода» он скопил приличную сумму, о которой никто не знал. Сегодня захотелось впервые плюнуть на все: на сберкнижку, работу, квартиру и вообще на всю его жизнь. Вот если бы какому-то доброму чуду вторгнуться в его жизнь, тогда бы он точно не упустил свой шанс и смело надув паруса пустился во все тяжкие. Не хватало волшебного пинка, но откуда же ему было взяться, если он сам взял и похоронил себя, тогда очень давно еще в прошлой жизни.

Случилось это лет тридцать тому назад. Тогда он чувствовал в себе эту мощную силу природы и был готов на поступок, но потом день за днем совсем незаметно для себя, он начал предавать ее – самое ценное, что у него было – его жизнь. Волны трясины из тухлой и затхлой воды накрыли его, и сделано это было с его же согласия. Во времена молодости, он был полон планов и свершений и даже очень многое делал для претворения их в жизнь. Затем попытки становились все тусклее, пока совсем не угасли и окончательно потухли, когда он устроился сюда на последнее место работы.

В школе он много интересовался электроникой. Дома паяльник не выключался совсем, в комнате стоял дым коромыслом от канифоли. Постоянно кто-то приходил и что-то приносил, какие-то приборчики, радиодетали и прочее. Вася не только чинил, но и постоянно собирал, что-то свое. В восьмом классе он собрал кассетный магнитофон из оставшихся запчастей, правда проигрывающую японскую головку ему пришлось купить, а деньги у него уже тогда водились, ведь чинил он не всем бесплатно.

После школы училище, армия и везде он только повышал свою квалификацию, затем работа на предприятии по ремонту бытовой техники. Иногда вечерами после работы в нем просыпалось какое-то смутное желание, и тогда он брал паяльник, и вся комната наполнялась дымом как в юности, но этого заряда хватало ненадолго, и вся романтика улетала вместе с дымом в форточку без следа.

Дома он думал, что вот завтра задержится на работе и поделает что-нибудь для души, но на следующий день, как правило, были какие-то незавершенные дела или просто неохота. Все дальше и дальше отодвигалось время великих свершений. Прикупив домик в деревне, Василий Петрович лелеял мечту, что уж там-то ему точно никто не сможет помешать. Но приехав туда с семьей или один, видел, что тут чуть покосилось, там надо немного подправить, дров для бани наколоть, землицы чуть подкопать. А уж вечером он всем покажет! Но вечером после бани, ноги сами несли его к вечернему телевизору и уже не в силах встать, он так и засыпал перед ним с пультом в руках. Утром начиналось все сначала. Наконец, оставив все попытки и с твердой уверенностью набраться в деревне сил для решительного и бесповоротного броска в городе, он мощно и всей грудью вдыхал чистейший деревенский воздух и уже без всяких зазрений совести засыпал вечером перед телевизором.

Приезжая домой в еще более разбитом состоянии, мечтал лишь об одном – взять отпуск за свой счет. Нет отпуск он иногда и брал, но вот проводил его по большей части возле того же телевизора. Поначалу его немного мучила совесть, где то глубоко внутри маленький кусочек ее еще был подвязан на тоненькой ниточке, но Василий Петрович мощным волевым усилием перерубил ее кухонным ножом, которым только что чистил картошку с его огорода, и которой очень гордился. А тогда тридцать лет назад, ни о какой картошке и речи быть не могло. «Почему же радость ушла?» – спрашивал он себя. Казалось бы, ему, электрику высшей квалификации, да с такой работой можно почивать на лаврах, а вот сегодня ему стало тошно от такого лавра. Сейчас его сердце сжимали тиски, тиски которые он сам же себе и построил. Они были добротные и сделаны, как и положено, с нелюбовью, и от этого сильно жали. Его сердце кричало и уже давным-давно, а он услышал только сегодня. Только сейчас он понял, на что ушла вся его жизнь. Он жил лишь для того, чтобы уничтожать изо дня в день свое сердце.

Василий Петрович выкинул разом остатки батона в пруд с твердой уверенностью, что-то поменять и это он сделает именно сегодня, но только после работы. Ведь надо хорошенечко все обдумать. Да и на работе ему предстояло только отрегулировать кресло, а затем он мог быть свободен. Надо сказать, что Василий Петрович ходил на работу не каждый день, а только по вызову или когда хотелось самому. Представьте и такое бывает. Шаги потяжелели. Очень нелегко далось ему осознание этого.

– Что же мне? Как же я? Куда? – в полубреду бормотал он.

Хуже всего было то, что если бы он и решился все бросить, то в каком направлении надо бить? Все мосты он давно сжег.

«В монастырь, делать доброе и творить вечное? Нет! В Сибирь, в глушь, забыться. Может в Индию? На поиски духовного учителя?» – беспорядочно кружились мысли в его голове.

Двери, что когда-то были открытыми, теперь наглухо заколочены. В таком полупьяном состоянии он вышел из парка и шел по оживленной улице, никого и ничего не замечая вокруг. Было около одиннадцати, в это время улица немноголюдна. С центральной улицы, он всегда сворачивал в проулок, во-первых пройтись по относительно тихому дворику, во-вторых так он сокращал расстояние. Обычно, во дворе Василий Петрович сбавлял темп и шел в свое удовольствие. Сегодня он тоже на автомате сбавил темп, вот только про удовольствие не могло быть и речи. Василий Петрович еще издали увидел фигуру в пальто. Все в его одежде было несуразно и нелепо.