«Что за чепуха?» – подумал Павлуша, как раз в это время ему налили, и он опрокинул стаканчик.

Странное дело, во сне он пил и не хмелел, хотя все вокруг становились заметно веселее. К нему подсел окурок и предложил выйти в тамбур, докурить его. Окурок был похож на большую недокуренную папиросу ростом с человека. Без лица, но с усами.

– Да как же я тебя курить-то буду? У тебя ведь усы, – сказал Павлуша, особенно не удивляясь такому повороту событий. Окурок достал коробочку с надписью «Паркер», открыл, выкинул из нее ручку, аккуратно снял усы и положил туда.

– Так пойдет? – угодливо спросил он.

– Так пойдет, – довольный таким обстоятельством, Павел последовал за окурком в тамбур.

Тут одна из тетушек преградила дорогу:

– Без самогона не пущу! Не верь ему, – кивнула она в сторону окурка: – Ты его чем тушить-то будешь? Возьми, милок, это самое верное средство, – сказала она, тыча ему бутыль с мутной жидкостью.

Окурок тоже остановился в проходе и снисходительно посматривал на тетушку.

– Первым делом, глаза ему залей. У-у-у, бесстыдник, – не унималась она. У окурка действительно начали появляться глаза.

– Ты опять за старое? – немного с укоризной, сказал Павлуша окурку.

Тот, в свою очередь, достал еще одну коробочку той же фирмы и повторил манипуляции уже с глазами. Воспользовавшись советом деревенской тетушки, Павлуша выпил всю бутыль. Живот заметно увеличился в размерах.

– Теперь другое дело, – одобряюще кивая, провожала его тетушка в тамбур. Перед самим тамбуром сидела шумная компания мужичков и выпивала. Завидев Павлушу с окурком, они все разом обернулись.

– Оставишь затянуться, друг? – попросил один из них и двинулся со стаканом самогона ему наперерез. Он протянул ему свой стакан. Павлуша опрокинул и его. Мужичок, который сидел возле окошка, заметил своему сотоварищу:

– Да это как же вы его курить собираетесь? Его ведь никто не зажег, – и достал канистру с бензином. Он открыл крышку и подошел поближе. Окурок не оставался безучастным к происходящему и с пониманием спросил:

– Простите, вы с какого места поджигать собираетесь? Ежели с усов, то от них только пшик, если позволите, то я бы начал…. – не дав договорить, мужичок повалил его, хотя и был в два раза меньше.

– Сейчас сами разберемся, ишь ты, усы нам хотел подсунуть, – ворчал мужичонка, при этом обильно поливая всех из канистры: – Однако холодает у тебя, Павел Иванович, – сказал он так, чиркнул спичкой и кинул ее в гущу.

Павел Иванович проснулся, у него был жар.

Наутро Павел Иванович набрал Аркадия Семеновича:

– Аркадий, здравствуй, – поприветствовал он его, как старого друга: – Это…..

– Узнал, чем могу?

– Мы бы могли встретиться с вами? Я бы предпочел прямо сегодня, – сделал попытку договориться Павел Иванович, хотя уверенности не было.

– Ну что ты Павлуша, что за спешка? – отвечал ему Радиончик: – Давай завтра. Смогу в десять.

– Тогда, Аркадий Семенович, жду вас в баре «Белый слон», там на десерт всегда подают хороший джаз.

– Хорошо, я буду, – сказал Аркадий и отключился.

Павел Иванович подошел к зеркалу. Спал он отвратительно, да еще этот дурацкий сон не давал покоя. Раньше он не замечал за собой такого – верить во всякие там сны. Мало ли что приснится? Лицо было помятым, да и одежда имела какой-то неряшливый вид. Ничего не хотелось. После такой ночи, ему казалось, он не набрался сил, а совсем наоборот лишился их. Он заставил себя принять душ, который находился в смежной комнате, за незаметной дверью. Стало чуть лучше. Затем выпил три стакана минеральной воды, он знал – через полчаса станет легче. Полина Марковна была уже на работе, однако к нему не заходила.

«Может и она тоже хочет свалить?» – мелькнула у него мысль. Однако опасения были напрасны. Вскоре она зашла с докладом и известием не сулившим ничего хорошего:

– Позвонили из штатов, они обеспокоены и считают это спланированной акцией направленной на уничтожение их бизнеса. Пока они не собираются предпринимать каких-либо действий, потому-что до конца не уверены, но они очень обеспокоены, я бы сказала от себя: в панике, – Полина Марковна закончила доклад.

Павлу Ивановичу стало лучше, минералка делала свое дело.

– Я как раз завтра встречаюсь с этим Радиончиком, ну который это все и затеял, попробую что-нибудь выяснить, тогда и сообщим ответ, – ответил он на доклад Полины Марковны.

– Павлуша тебе не страшно, что вот это все кончится? – с тревогой в голосе спросила она его.

Ей было страшно за жизнь, ведь все к чему она привыкла, рушится на глазах. Павел Иванович знал, что один из надежнейших способов разрушить предприятие это поднять панику.

– Павлуша, ты слышал что-нибудь о «Небесной свободе»? Говорят все оттуда.

– Не понимаю о чем ты. Что это за «Небесная свобода»? Что все это значит?

Полина Марковна, поняв, что сказала лишнее, сразу замолчала, сделав при этом глупое выражение лица с моргающими глазками.

«И она туда же, а мне казалось, я ее знал. А она первая побежит, был бы только повод», – и Павел Иванович не ошибался. Он заметил, что она первый раз назвала его Павлушей.

«Ах, Полина, Полина, почему ты меня так раньше не называла? А только теперь, когда хвост прижало. Как бы сами создатели аттракциона не стали главными его разрушителями», – Павел Иванович догадывался, что и такое возможно.

– Павел Иванович, еще, к вам журналисты. Они уже в низу. Говорят им назначено, что они связывались лично, – уже более официально сообщила Полина Марковна.

– Полина, я ни с кем не мог связаться. Ты что забыла? Ну, я не знаю, назначь им на послезавтра. Сейчас основное – это Радиончик, остальное подождет, – и он громко захлопнул папку, дав понять, что беседа закончена.

Полина Марковна мялась в дверях:

– Еще одно дело, Павел Иванович, звонил Владимир Викторович, сказал, что заедет сегодня, – под конец совсем «обрадовала» Полина Марковна.

– Этого еще не хватало. Надеюсь, ты сказала, что меня нет? – совсем расстроился Павел Иванович.

– Он знает, что вы в офисе. Я уже дала согласие, встреча в час, – сказала она.

«Час от часу не легче» – метался по кабинету Павел Иванович. За эти дни он сильно сдал. Он подошел к окну. На подоконнике сидело несколько белых голубей. Они перелетали с места на место, воркуя и похаживая. Внезапно, в эту гущу жизни, откуда то плюхнулась ворона, и громко гаркнув, разогнала всех белых птиц. Павел Иванович попытался спугнуть ее, стукнув ладонью по стеклу, но она, вперив свой взгляд, только моргала и каркала, словно призывала кого-то. Прилетели еще три вороны, уселись на подоконник и принялись орать. У Павла Ивановича сразу снова разболелась голова. Он отошел от окна, возле которого его даже начало немного подташнивать, накатила волна слабости, заставившая опять лечь.

«Такие доведут до могилы», – неизвестно про кого, сейчас подумал Павел Иванович.

Тем не менее, время встречи неумолимо надвигалось.

Подъезжая к Институту, Владимир Викторович смотрел из окна персональной и очень дорогой машины на институт.

«Поганое местечко, – сейчас думал он, хотя раньше ему так не казалось: «Побыстрей бы сделать дело и забыть как о страшном сне», – он подъезжал, на одном из подоконников он увидел ворон.

– Да уж, бывает же такое, – ворон он воспринял как добрый знак для себя.

Его сопровождала машина с охраной. Два офицера из спецслужб и его водитель тоже из тех же спецслужб. Машины остановились возле входа. Павел Иванович с жуткой головной болью уже ждал внизу в вестибюле. Владимир Викторович в голове подсчитывал, на каком из окон сидели вороны и так дружно каркали. Ему приходилось бывать в кабинете у Павла Ивановича, просто сейчас он немного подзабыл и пытался вспомнить. Он пытался подсчитать, по всему выходило – это был кабинет Павла Ивановича.

Владимир Викторович с сопровождающими вошел в здание.