— Сам не знаю, — голос Теодора сорвался на крик. — Я ни в чем не виноват. Скажите им, ваша светлость. Велите отпустить меня.

Логан молча на него смотрел, и Бланкет захлебнулся словами и съежился под его взглядом. А его светлость задал Лоренсу еще какой-то вопрос и вернулся ко мне.

— Ну что?

— Если вас интересует, он ли убийца, то этого я не узнал. Испытываемые малышом Тео в данный момент эмоции перекрывают все. Зато мне даже не пришлось далеко проникать, что их уловить. Все на поверхности.

— И что же он чувствует?

— Злость. Подавленность. Растерянность. Страх. Ему хочется поскорее оказаться как можно дальше от Управления.

Вот значит как. Теодор растерян и боится?

— Но это не свидетельство его вины, вы ведь и сами понимаете, Николь.

— Как и эмоции Генри, — холодно заметила я. — Не вижу причин подозревать Бланкета менее, чем Хекстона. Что я должна вам за услугу?

Опять этот нечитаемый взгляд, от которого мне становится не по себе.

— Подскажите, где поблизости можно выпить нормальный кофе. В местной столовой готовят редкостную гадость, понятно, почему она всегда пустует. И я буду рад, если вы составите мне компанию.

Цену он так и не озвучил. Правда, нельзя сказать, что я сильно настаивала.

Впервые он испытал страх. Нет, никаких сомнений в правильности избранного пути не возникло. Но в голову закралась подлая мерзкая мыслишка, что его могут обнаружить. В последний раз он был несколько небрежен, и теперь его то и дело охватывал животный ужас: не осталось ли следов? Тем более, что приезжий тип так активно принялся совать повсюду нос. Мало ли, какими талантами обладает его светлость? Вдруг что-либо да унюхает.

Дошло до того, что он начал вздрагивать от каждого стука или оклика. Ему казалось, что вот это оно: вычислили, разузнали, заявились за ним. Но ничего не происходило, и понемногу он начал успокаиваться. Да, все верно, все так, как и должно быть. Простые людишки без печати богов слишком ничтожны, чтобы тягаться с его гением. Пусть суетятся, стараются выяснить подробности, разведать побольше, пусть копошатся в грязи. Ничего они не узнают. Ни-че-го.

И когда схлынул страх, на его место пришла ярость. Потому что лживая дрянь Донн повсюду таскалась с герцогом. Шлюха. Такая же шлюха, как и прочие, только более искусная притворщица. Подумать только, а ведь и он в свое время купился на этот прямой взгляд, на бесхитростное выражение лица, на искреннюю улыбку. Вранье, одно вранье. Ничего, он уже придумал, как накажет мерзавку. Надо только выждать, недолго, совсем малый срок. А пока можно упиваться мечтами, в которых ненавистная мразь, вся в слезах, умоляет его о пощаде. Вот только пощады не будет. Только не к ней. Она расплатится сполна.

Натали слегка покачивала в руке бокал с красным вином и внимательно слушала мой рассказ. Угол, в котором мы устроились, тонул в полумраке. Небольшая лампа отбрасывала круг желтоватого света на полированный стол, на небольшой тарелке лоснился нарезанный кубиками сыр, отливал янтарем привозной виноград. Мне очень хотелось с кем-нибудь посоветоваться, но Агнесс мало подходила на роль наперсницы, а сослуживцы — и того меньше. Поэтому я и пригласила Натали в укромное заведение на набережной Верхнего города.

— Все-таки он на тебя запал, — резюмировала подруга, когда я закончила говорить.

— Кто? Его светлость?

— Разумеется. Отсюда и все его странности.

Слова Натали меня не убедили.

— Нет, ему что-то от меня нужно. Но что? Знаешь, я была уверена, что он потребует взамен за услугу хотя бы поцелуй.

Нат бросила на меня лукавый взгляд.

— И как, сильно разочаровалась?

Я быстро отхлебнула вина, поперхнулась и закашлялась. Вот уж не ожидала.

— Да ну тебя, — бросила в сердцах, когда, наконец-то, отдышалась. — Вовсе нет.

— Совсем-совсем?

В ее голосе явно сквозила усмешка, но не злая. Пожалуй, все-таки Нат хорошо меня изучила.

— Разве что совсем немного, — чувствуя, как прилила к щекам кровь, смущенно призналась я. — Но главное не это. Никак не пойму, к чему он вообще упоминал о сделке, если ничего не собирался требовать.

Натали внимательно посмотрела мне в лицо и вздохнула.

— Порой ты поражаешь своей наивностью, Ники. И не скажешь, что постоянно имеешь дело с грязью и пороками. Он же просто тебя проверял.

— На что? — изумилась я.

— Хотел узнать, насколько ты привязана к своему Чарльзу, — пояснила подруга. — И, похоже, ему вовсе не понравилось то, что удалось выяснить.

Ее объяснение звучало разумно, но мне все равно не верилось в искренность Логана. Я постоянно ожидала от него подвоха, о чем и сообщила Натали. Та только улыбнулась с загадочным видом и обронила:

— Ну-ну, посмотрим.

Мы засиделись допоздна, благо, следующий день был выходным. После Логана перемыли кости половине Управления, начиная с шефа и заканчивая Джоном. Нат со смехом призналась, что и сама не прочь закрутить роман с Гудвином, но он на нее не смотрит, как на возможную возлюбленную.

— Не то я не в его вкусе, — посетовала она, — не то побаивается реакции Найтона.

— Но ведь у вас давно все в прошлом, — удивилась я.

Подруга поморщилась.

— А все наши мужики до сих пор воспринимают меня, как его собственность. Я надеялась, что Джон позовет меня на свидание — порой он бросал такие взгляды, понимаешь? Так и не дождалась. Смотреть — смотрит, но не подходит. Нет, Ники, мне надо искать себе парня где-нибудь в другом месте. Хочешь, сходим завтра куда-нибудь развеяться?

Я поспешно отказалась, сославшись на накопившуюся усталость. Слукавила. В действительности мне не хотелось веселиться из-за гибели Ванессы. Пойти развлекаться почти сразу после ее убийства отчего-то казалось неправильным, кощунственным, хотя при ее жизни нас никто не назвал бы не то что подругами — хорошими приятельницами. Натали я о своих чувствах ничего не сказала из опасения, что она не поймет. Она всегда смотрела на многое в жизни проще. Чарльз не преминул бы уточнить, что все дело в ее происхождении, но мне казалось, что это не совсем так. Просто у Натали такой характер, вот и все.

Распрощались мы ближе к полуночи. Мой мобиль мирно стоял в гараже, и путь до дома я проделала пешком, благо, что занял он всего около четверти часа. Чего я никак не ожидала, отпирая калитку, так это услышать хрипловатый голос за спиной:

— Николь?

— Логан? Что вы здесь делаете?

Он шагнул ко мне из темноты, и я инстинктивно отпрянула, прижалась к ограде.

— Жду вас. Вы что же — боитесь меня, Николь?

Внезапно он оказался совсем близко, уперся ладонями по обе стороны от меня, склонил голову. Я чувствовала его дыхание, овевавшее теплом мою щеку, улавливала его запах: что-то свежее с нотками цитруса, дерева и едва-едва ощутимо — алкоголя. Я ухватилась за спасительную мысль, как утопающий — за брошенный с борта круг.

— Вы пьяны?

— Только если можно опьянеть от одной порции виски. Где вы были, Николь?

Как это зачастую бывало в присутствии его несносной светлости, в груди поднялась горячая волна злости.

— А вам какое дело? В свободное время я могу находиться там, где пожелаю. Понятно?

Последнее слово я прошипела ему в лицо. Он и не подумал отстраниться. С удивлением я заметила, что его глаза сузились от ярости.

— Вы что — идиотка? — рявкнул он.

От неожиданности я растеряла весь запал. Прежде Логан неоднократно вел себя неподобающим образом, но вот оскорбления позволил себе впервые.

— Вы с ума сошли?

— Нет, это вы рехнулись. Шататься по ночам непонятно где, зная, что по городу разгуливает свихнувшийся убийца.

Так вот в чем дело. Он переживал за меня. Все тело окатило новой теплой волной, только теперь приятной.

— Вы зря беспокоитесь. Я не похожа на его жертв. Не думаю, что вызову его интерес.