Темкин взгляд упал на табло часов. Прошло меньше четырех минут! Артему они показались годами. Его уже не тошнило, желудок удрал следом за сердцем даже не в пятки, а в каблуки. «Гейша Императора» издевалась над притяжением, выписывая в воздухе иероглифы.

«Птичка», здоровая, как вагон монорельса, внезапно оказалась прямо по курсу. Растопырив когти, она неслась прямо на «Гейшу» с немыслимой скоростью. Раззявила пасть. Артем все же зажмурился, и не увидел, как огромный кожистый монстр хлопнул крыльями и исчез, словно ночной кошмар, а «Гейшу» ощутимо колыхнуло воздушным потоком.

— Я же сказала — успею!

Последнего она догнала и добила уже над песками…

Зависнув в страте, яхта проводила быструю диагностику систем.

— Я не посмотрел, там, в аптечке, случайно памперсов не было? — подал голос Артем.

— Если б были, я бы использовала их раньше, — хмыкнула Алиса, — когда ты, практически, в темноте Киру руку вскрывал.

Артем неуверенно улыбнулся.

— Такую хрень я бы с головой в мешке сделал.

— Тот же ответ, — пожала плечами Алиса, — против «Гейши» твари не пляшут.

— А если б их было больше?

— Было бы больше трупов, вот и все.

Темка сжал кулаки:

— Тогда, черт меня возьми, почему мы не воюем?!

— Потому что «Гейша» одна, — Кирилл сунулся, было, в карман, но вспомнил, что воздушная яхта — неподходящее место, да и сигареты остались в прошлой жизни, — Потому что построить вторую нам никогда не позволят. Потому что на самом деле Они не знают, на что способна эта девочка, — Кир с нежностью похлопал «Гейшу» по пластиковой стенке, — иначе бы нам не позволили построить и первую. Мы как дети, которые прячутся под одеялом от Буки… с одной лишь разницей. Эта Бука вполне реальна, и, действительно, может сожрать того, кто высунется не вовремя.

— Тогда на кой мы вообще с ними сцепились? Могли бы просто уйти.

— Могли бы, — кивнула Алиса. Она выглядела абсолютно спокойной, да и голос не дрожал. Но тут Темка заметил, что девушка резкими движениями массирует запястья… и весь его гневный запал мгновенно иссяк.

— Но надо же было убедиться, что мы можем с ними драться, — объяснила она, — пусть не сейчас, в будущем. Но — можем.

— Ты не выглядела как человек, который сомневается, — возразил Артем.

Алиса откинулась на спинку кресла и позволила себе прикрыть глаза.

— На гонках «30 тысяч», вокруг «шарика», стартуют одновременно две сотни яхт, — тихо проговорила она, — и каждый пилот абсолютно уверен, что победит именно он. Каждый из двухсот… Если ты не уверен, то ты просто не выходишь на старт.

Девушка приподнялась, повернула голову и в упор посмотрела на Артема своими невозможными светлыми глазами,

— Но побеждает только один.

Комната оказалась роскошной. Сочетание лимонного, ментолового и белого рождало безмятежность. Разглядывая стены, украшенные пейзажами, белый диван, плоскую вазу с шариками Оля поймала себя на том, что успокаивается. Или это уже начинал действовать транквилизатор? Так или иначе, тугой кулак, сжавший сердце в том момент, когда она заметила над соседской крышей коптер техподдержки, начал потихоньку разжиматься.

Кондишн здесь работал отлично, гораздо лучше, чем в ее комнатке под крышей. Пахло свежестью, видимо, ароматизаторы применялись какие-нибудь супер-качественные…

Внезапно до Ольги дошло, что никаких ароматизаторов тут не применяли. Упоительно свежий воздух, напоенный цветочным ароматом, тек из приоткрытого французского окна, выходившего на террасу.

Она толкнула створки — те распахнулись сразу, и вышла. Ступать по настоящему, не «псевдо» дереву оказалось необыкновенно приятно. Огромная терраса располагалась на высоте, примерно, второго этажа и с нее открывался дивный вид на сад, озеро и заросшие лесом холмы вдалеке. Девушка сощурилась и поймала себя на бесстыдном наслаждении этой минутой. Покоем. Свежим воздухом, редкой прохладой и, чего греха таить, окружающей роскошью. Все-таки что-то во всем этом есть.

Невысокая женщина средних лет, в униформе: светло-зеленое платье, белый фартук, словно телепортировалась на террасу в двух шагах от Мещерской.

— Соку?

— Что? А, спасибо, нет, — мотнула головой Ольга, слегка раздосадованная тем, что ее одиночество нарушено, но, одновременно, обрадованная возможностью получить новую информацию.

— Вам понравились ваши комнаты?

— Да, спасибо, — слегка удивленно ответила она. Что ж, если и пленница — то весьма ценная. Впрочем, сказала же эта женщина-врач, что ее здоровье — один из высших приоритетов Империи.

— Есть какие-нибудь пожелания?

— Доступа в сеть у меня нет? — спросила Мещерская на всякий случай. В ответе была уверена. Кто пустить в сеть заключенную? Но женщина ее удивила.

— В вашей комнате напротив дивана экран, он замаскирован панелью. Консоль переносная. Доступ есть, правда, ограниченный.

Оля вопросительно вскинула брови.

— Вы можете скачивать музыку, фильмы, развлекательные шоу, художественные книги. Доступа к новостям нет, почты нет, чата нет.

— Здорово, — обрадовалась Оля. По-настоящему обрадовалась. Во-первых, хоть что-то. Ломка от информационного голода ей не грозит, по крайней мере, на первых парах. И потом, есть лишь один способ надежно обезопасить копм от взлома — большая, тяжелая кувалда и ведро с кислотой. Все остальное — решаемо.

— Простите, а какая у меня вообще степень свободы?

Женщина ответила ей удивленным взглядом.

— Свободы? Что вы имеете в виду? Вы — гостья.

«Гостья», — усмехнулась Оля, — приглашенная насильно.

Как статус дорогой гостьи вяжется с поражением в правах, в частности, правом переписки и правом на информацию? Но горничная — явно не тот человек, который сможет ответить на этот вопрос.

— Я имею в виду, куда я могу пойти?

— Куда захотите, — женщина смотрела на нее со все возрастающим удивлением, — сад в вашем полном распоряжении.

— А за пределы сада?

— Госпожа, — горничная была шокирована, — за пределами сада лес на сотни километров.

— Я могу выйти в этот лес? — терпеливо переспросила Ольга.

— Но… зачем?

— Допустим, за грибами.

— Госпожа, ваше питание обеспечивают хозяева. Если хотите грибов, просто поставьте их в меню.

— Отстань от робота, все равно она тебе ничего не скажет, потому что ничего не знает.

…Этот голос был ей знаком! Ольга стремительно обернулась.

— Аленка!

Подруга почти не изменилась. Разве джинсы и топ сменило просторное одеяние, что-то вроде халата, да черные волосы теперь были стянуты в хвост. Но подбородок был вздернут так же упрямо, и глаза смотрели с вызовом.

Оля шагнула к ней, крепко обняла. И едва не отпрянула, почувствовав под хламидой еще почти не заметный, но крепкий животик.

— Алена?! Это то, что я думаю?

Подруга вскинула голову.

— Не знаю, что ты там себе надумала, а я ношу детей императора.

— Детей? — в полном обалдение уточнила Оля, — их несколько?

— Трое, — произнесла подруга с тихой гордостью и едва уловимым превосходством, — больше ни у кого столько нет. Максимум — два. Правда, про Монахову еще ничего не известно, сканер показывает результат только на второй неделе.

— Постой, ты хочешь сказать, что вы все беременны от императора? Зачем ему столько детей?

— Чтобы выбрать наследника, — Алена посмотрела на нее, как на умственно-отсталую, и этот взгляд неприятно поразил Олю. Уж больно знакомое выражение… Не его ли она видела пять минут назад в глазах у горничной?

Что здесь, вообще, происходит?

— Подожди, — Оля прислонилась к перилам, — Дети родятся, Император выберет наследника, а потом? Что будет с вами? Вам говорили?

— Если я стану матерью наследника, то останусь жить здесь, — спокойно, как о само собой разумеющемся, ответила Алена.

— А если нет?

— Шансов у меня больше, чем у других, — отрезала Алена.

— Хорошо, — Оля мысленно схватилась за голову, но вколотый час назад транквилизатор позволил сохранить внешнее спокойствие, — ты останешься здесь. А остальные девушки? Что будет с ними?