— Веди. — На новое хмыканье даже разозлилась. — Что не так? Или мне в своем истинном виде, твоего хозяина спасать идти? — Оборотень почему-то поежился и кивнув, повел меня по крышам, в сторону дворянского квартала.
Я думала, что мы идем к Селерину домой, но мы остановились на границе купеческого квартала и спустившись с крыш оказались в очень странном месте. Весь переулок буквально кишел полуголыми, размалеванными девицами и не менее размалеванными молодыми мужчинами. Над дверями домов призывно горели цветные фонари: желтые, красные, белые и голубые. Отовсюду доносился смех и песни. Дома ярко украшены лентами и цветами. Над дверями вывесок нет, только странные таблички с названиями. Я недоуменно смотрела на этот праздник жизни широко открытыми глазами. Вроде и не праздник в городе, почему тогда все так веселятся? Мои соображения прервали чьи-то мягкие теплые руки, обнявшие меня сзади. В нос ударил запах цветочных духов и еще чего-то непонятного. В ухо зашептал тихий, немного хрипловатый голос.
— Молодая служанка ищет господина? Не хотела бы ты, приятно повести время? Для тебя, я готов поработать почти даром, — До меня как-то сразу дошло, в каком месте я нахожусь и почему тут так весело. Дернувшись, вырвалась из рук мужчины и съездила ему по физиономии, не сильно, без когтей. Повернулась к Кристену, этот негодяй, стоял и с улыбочкой смотрел, как ко мне пристают. Ах ты так. Вилаф увидел голубой огонь в моих глазах и как-то сразу сдулся, казалось стал меньше ростом. А я, подойдя к нему вплотную, глядела снизу-вверх и просто шипела от ярости.
— Ты куда меня привел. Это так твоему хозяину плохо. Посмеяться надо мной решил, — Клыки во рту уже не помещались, хорошо хоть морок еще держался. Вилаф уперся спиной в стену и с ужасом глядя на меня, зачастил.
— Тут господин. Как с постели встал, после того как его ранили, так сюда и пришел. Вот уже третью неделю безвылазно… никого не слушает, пьет по-черному. В гильдии не появляется. Клан забросил. Еще немного и его свергнут, — Голос оборотня дрожал от ужаса, перекидываться не имело смысла. В таком состоянии я могла оторвать ему голову — в каком бы обличии он не находился. — Я уже трех убийц отправил к предкам. Но я не всегда нахожусь рядом, а он ни на что не реагирует, — Вокруг нас собралась толпа зевак, как же. Мелкая, худосочная девчонка, приперла к стенке здоровенного мужика, а тот трясется от страха, это они моего лица сейчас не видят. Решила, что слишком много привлекла внимания и с трудом успокоившись сказала Кристену.
— Надо было сразу предупредить. Веди, где он? — Оборотень с шумом выдохнул. Схватил меня за руку и потащил за собой сквозь толпу. Попыталась было вырваться, но он на ходу бросил, что так ко мне никто не пристанет и я к тому же не отстану. Это факт. Вилаф прорезал довольно плотную толпу как ножом масло и если бы не он, я бы просто заплутала. Улица Цветных Фонарей была длинной и извилистой. Здания старались перещеголять друг друга в яркости и богатстве убранства. Сами дома были просто огромными, иногда в три и даже четыре этажа. Вместо окон очень часто были большие стеклянные витрины, в которых был выставлен живой товар. Полуобнаженные девушки призывно махали руками и соблазнительно изгибали тела. Мы остановились у роскошного четырехэтажного здания. Позолоченная лепнина на стенах молочного цвета. Бронзовые волки охраняли гостеприимно распахнутые, массивные двери. Над дверями была прибита изящная табличка с названием. "Райская птичка" встретила нас приятной мелодией и веселым смехом. Высокий потолок зала украшали сияющие люстры, по потолку порхали золотые птички, прячась в изумрудных ветвях. Колонны и барельефы украшали стены, великолепные портьеры скрывали потайные ниши и проходы. Шикарная мраморная лестница с позолоченными перилами уводила на верх. Большой зал был заставлен мягкой мебелью и низкими столиками. Свободным оставался круглый подиум примерно в две сажени диаметром. На диванах вольготно расположились прилично одетые молодые люди и девушки. Между ними сновали парни в форменной одежде, с подносами, они разносили напитки и закуски. Иногда какая-нибудь парочка поднималась наверх по лестнице или уходила в боковой коридор. Запах роскоши витал в воздухе. Мне стало неуютно в своей старой одежде. Но ведь я здесь не для развлечений. Оборотень потянул меня на лестницу. Поднявшись на третий этаж, прошли по полутемному коридору с несколькими дверьми. Кристен сказал, что Селерин находиться в комнате в конце коридора.
Комната встретила нас плачущей у двери черноволосой девицей. Она была великолепно и со вкусом одета. Кристен склонился над девушкой, а она между всхлипами выдавила.
— Он меня видеть не хочет. Сказал, что помолвку расторгает. А когда я спросила почему, ответил, что я — не она, — Последняя фраза практически потонула в рыданиях плачущей, теперь уже уткнувшись в широкую грудь Кристена девушки. Оборотень по-отечески ласково, гладил ее по голове и приговаривал.
— Ну что ты Марианна. Ну прекрати плакать. Ничего уже тут не сделаешь. Да и зачем тебе такой неблагодарный жених? Посмотри на себя, такая красавица еще кучу таких как он найдешь, — Мне надоело смотреть на эти щенячьи нежности. Протиснувшись мимо парочки, вошла в комнату. Тяжелый спертый воздух, запах немытого тела и спиртного смешались в жуткий убойный коктейль. Я аж пошатнулась от волны этого амбре. Сама комната выглядела разгромленной. Большая кровать с измятым грязным бельем. Сорванные с окон шторы валяются рядом. Маленький столик перевернут, вокруг осколки разбитой вазы и высохшие растоптанные цветы. Селерин сидит на полу, опираясь спиной о кресло, в одних коротких бриджах. Рядом громоздились пустые бутылки и объедки. Портя дорогой ковер растеклась большая лужа красного вина и медленно высыхала, испуская пронзительный запах крепленного. Сам господин значительно похудел, на рельефном торсе проступили ребра. Лицо осунулось, под глазами появились мешки. Цвет кожи стал каким-то бурым, в мутных глазах, казалось не осталось ни одной мысли. Я прямым ходом прошествовала к окну и настеж распахнула створки. Селерин что-то неразборчиво замычал. Выглянула за дверь, где все еще разводившая сырость Марианна мочила слезами кафтан Кристена.
— Здесь другая комната есть? — Получив утвердительный кивок решительно заявила. — Тогда нужно перенести Селерина туда. Еще нужно позаботиться о ванной с горячей водой. Думаю, леди Марианна, вы как раз сможете справиться с этой задачей. — Удивительно как быстро иногда кончаются истерики и высыхают слезы. Девушка подняла на меня резко помрачневшее лицо и в сузившихся глазах загорелись зеленые блики.
— Да как ты смеешь, со мной так говорить, — Казалось, что каждое слово прям-таки сочиться ядом.
— Кристен, объясни леди, что она не права. — Мне было абсолютно все равно нравится ей, как я разговариваю или нет. — Если не хочет помогать, то пусть едет домой, у нас нет времени выслушивать ее жалобы, — Марианна от такой наглости аж поперхнулась, только сжимала и разжимала кулаки. Оборотень утянул ее за угол и начал что-то втолковывать. Не обращая на них больше внимания. Зашла в комнату и присев перед Селерином, тихонько тронула его за плечо. Он вздрогнул и попытался сфокусировать на мне мутные глаза. Пересохшие губы разъехались в счастливой улыбке.
— Фффф… Фелицияяя. Тыыы. А я вот, — Содержательная беседа, ничего не скажешь, — Пришла, — Вот это наблюдательность. Только чего это он? Попытался привстать, может ему плохо? Решила поддержать, а он вцепился в меня и дернул вниз. Неловко упала к нему на колени, попробовала вырваться, да где там. Держит мертвой хваткой. Как же от него псиной воняет, — Теперь не убежишь, — И полез целоваться. Ну уж нет. Врезала ему кулаком в нос и острым локтем в бок. А Селерину как будто и не больно. Сжимает все крепче и сопит в ухо. — Не пущу. Моя. Не убежишь, — Мне уже дышать нечем, в панике с удвоенной силой давай брыкаться, как о скалу бьюсь.
— Кристен, — Из моих, сжатых тисками легких вырвался писк, мышь не услышит. Но то мышь. На мой писк примчались оба, и Марианна, и оборотень. И если вилаф принялся усердно выдирать мое величество, из цепких лап своего господина. Девушка с ненавистью уставилась на эту картину и зашипела, любая кошка обзавидуется.
