— А как тебя называть? — изумился врач.

— Вообще-то, у меня имя есть.

— Прошу пардону, но на Анет ты совершенно не тянешь. Анет — это такая лощенная стерва. Согласись, не похожа? Ани… Хочешь, чтобы я себя конченым педофилом чувствовал? По-моему, Бараш тебе очень подходит.

Сатор остановилась у самого выхода, обернулась, не вынимания кулаков из карманов.

— А знаешь, на кого не похож ты? — спросила.

— Догадываюсь, — совершенно спокойно и даже вроде бы чуть улыбаясь, отозвался Кайрен. — На мужчину твоей мечты.

И вот тут вся злость, взявшаяся, в общем-то, непонятно откуда, непонятно куда и девалась.

— Я совсем не это имела в виду, — пробормотала Ани, глядя поверх плеча Нелдера.

Больничный коридор за его спиной не был темным. Скорее в нем эдакий подсвеченный полумрак плавал: полоска темноты, а потом резкое, почти идеально круглое пятно света от потолочной лампы — и снова тень.

— Уверена? — серьезно спросил «пират» и зачем-то уточнил: — Уверена, что не это? — Анет кивнула. — Пока?

— Что пока?

— Пока не это.

Сатор помедлила, но все же снова кивнула.

Было во всем этом что-то глубоко неправильное: не в ее соглашательстве, а в обстановке. Такие признания, да и разговоры вообще должны происходить торжественно, может, мрачновато, только все равно торжественно: чтобы и тоску обреченности прочувствовать и то, что они еще вместе, но это «вместе» не навсегда, и много чего еще.

А здесь лишь ночной больничный коридор, равнодушный свет ламп и такая же равнодушная тишина, запах лекарств и щелочи. Наверное, потому ни тоски, ни обреченности, ни чего-то другого Анет и не чувствовала. Лишь зудящее неудобство, будто надела платье не по размеру: тут жмет, а тут слишком широко.

Кайрен не торопясь, даже вразвалочку, подошел, обнял, прижал, так что дышать трудновато стало.

— Эх ты, Бараш… — проворчал непонятно ей в макушку. — Пойдем, нас там уже с фонарями, наверное, ищут.

Ани понятия не имела, с фонарями их ищут, без них или о существовании одиннадцатой бригады все вообще благополучно забыли, но послушно пошла вслед за Нелдером. До конца смены на самом деле было еще далековато.

Добыть адрес доктора Кассел оказалось непростым делом, потому как адрес этот почему-то охранялся с надежностью приличной государственной тайны. Но Ани справилась, хоть и потратила на это почти три дня. И осознание: она смогла, сумела! — едва не крылья за спиной рождало. Ну, может, не совсем крылья, но воодушевляло и бодрило, побуждая к новым подвигам. Оттого и настроение было приподнятым, даром что причин для героики на горизонте не маячило.

Правда, при виде не слишком радостной физиономии Нелдора крылья не то чтобы скукожились, но сложились, а, может, и поджались. Кайрен, не глядя на Анет, воюющую с тугой застежкой туфельки, преувеличенно аккуратно прикрыл за собой входную дверь, повесил ключи в шкафчик, хотя обычно швырял их на кухонный стол, постоял, любуясь на собственное отражение в зеркале, покачиваясь с носка на пятку. Руки он в карманы брюк сунул и вроде бы кулаки сжал.

— Как там погода? — не слишком уверенно поинтересовалась Сатор, заправляя волосы за ухо.

— Предсказанная, — огрызнулся Нелдер, внимательно изучая собственную физиономию.

Впрочем, он вполне мог что-то другое изучать, его лицо Анет почти не видела, лишь краешек щеки, породистый нос и затылок во всем его брутально-корсарском великолепии.

— Ты ничего сказать не хочешь? — холодным, прямо-таки замораживающим, а отчасти и замогильным тоном осведомился Нелдер.

Говорить-то у Сатор желания не слишком много было, а вот спросить, куда это Кайрен с утра пораньше ходил, на самом деле хотелось — не из ревности или подозрительности, совсем нет. Просто любопытство одолевало. Правда, Нелдер такую любознательность не ценил, поэтому Ани только плечами неопределенно пожала.

— Значит, не хочешь, — сделал вполне очевидный вывод «пират». — Какого Хаоса ты потребовала от Маера, чтоб он тебя одну поставили, да еще и за моей спиной?

Спрашивать, кто такой Маер, было глупо. Очевидно же: старший врач их смены. Просто в последнее время Ани больше ни у кого ничего не требовала. Интересоваться, кто и кого, а, главное, зачем должен был ставить за спиной Кайрена, казалось тоже не слишком уместным — не смахивал сейчас Нелдер на человека, способного адекватно шутки принимать. В общем, Сатор лишь и оставалось, что снова плечами пожать.

— Решила, будто пора самостоятельно работать? — совсем уж набычился врач.

— Да, — просто согласилась Анет, почесав бровь.

Ну вот как чувствовала: без выяснения отношений никак не обойтись. Как не уговаривала себя, что Нелдеру, в общем-то, плевать, с ним она работает или без него, а все равно скандал маячил рядышком назойливым призраком, стоило ей со старшим переговорить. Не скандал даже — до такого Кайрен еще ни разу не опускался, — а показательная выволочка с тыканьем ее, дуры малолетней, носом в лужи.

— И что, позволь узнать, тебе такой решимости придало? — с яростной любезностью поинтересовался Нелдер.

— Послушай, я ведь не санитарка и даже не фельдшер, — Ани обхватила себя, растерла плечи — зябко ей с чего-то стало, хотя в коридоре, вообще то, довольно душно было, — но работаю с тобой уже несколько месяцев. Это не испытательный срок и никакая не практика, а… Любую другую уже давно бы самостоятельно работать отправили и просто потому, что ты со старшим дружишь… Я же тоже врач, в конце-то концов!

Кайрен медленно обернулся, выломил бровь, глянул на Сатор эдаким долгим взглядом. «Вот именно, что ты тоже врач» — он не сказал, но на его физиономии это читалось без всякого труда.

— Ну, раз думаешь, что справишься, то флаг в руки, — буркнул «корсар» не слишком дружелюбно, то ли решив закрыть тему, то ли до лучших времен ее оставляя. Например, до ее, анетовского, первого косяка, который неминуемо случится на следующей же смене. — Уходишь? — спросил явно из чистой вежливости.

— Хочу с доктором Кассел встретиться, посоветоваться, — облегченно зачастила Сатор, подхватывая сумочку, — насчет младенца. Помнишь? Того, что городовому подкинули.

— И о чем советоваться? — по-прежнему без всякого интереса уточнил Кайрен.

— Да просто нужно что-то решить, помочь как-то. Нельзя все так оставлять. Ты не представляешь…

— Помочь? — Нелдер как наклонился, чтобы шнурки на ботинках развязать, так и замер, забыв разогнуться, глядя на Анет исподлобья, вывернув шею. — Ты его усыновить, что ли, решила?

— Нет, конечно. Да и кто бы мне дал? Но ведь можно придумать что-то другое. Найти опекунов, а лучше…

— Опекунов, — кивнул Кайрен и так же медленно, как давеча оборачивался, выпрямился, снова руки в карманы сунув. — Милосердие взыграло. Поня-атно, — протянул насмешливо, ухмыльнувшись кривовато. — Идея, что тебя это не касается, в голову, конечно, не пришла?

— А почему, собственно, меня это не касается? — чуть-чуть, но все же обиделась Ани.

— Да потому, Бараш, что ты самостоятельность с идиотизмом попутала, — перейдя на прежний любезно-ледяной тон, сообщил Кайрен. — Излишек самоуверенности — это ничего, бывает, особенно у девочек. Даже полезно. Одна затыка: ты-то не в куклы играешься.

— С чего…

— С того, что я знаю! — отрезал Нелдер. — Умеешь царапины бинтовать, так и бинтуй себе. По крайней мере, хуже никому не сделаешь. А ты куда полезла? Решила всех скопом осчастливить? Этих спасем, тех пристроим? Может займешься тем, в чем действительно разбираешься? Тряпками там, цацками?

Анет молчала, упорно глядя в стену, закусив губу так, что во рту стало медно-солоно. Нет, не разреветься она боялась, слез даже и близко не было. А вот ляпнуть что-нибудь такое, после чего и поправить-то все невозможно станет, вполне могла. Случалось с ней порой, редко, но случалось. Как, например, на втором курсе, когда высказала, что думает одному господину, завалившему на зачете студента, который не смог преподнести традиционной мзды. Папе даже пришлось на «рычаги давить», улаживая дело. Или когда залепила пощечину «гордости империи» и, казалось, любви всей ее жизни. Тогда никто не вмешался, потому что никому не по силам вернуть, как было.