Лишенный сознания, слуга мешком свалился в лужу воды у его ног.

В доме никто не ждал их появления. Промокшие насквозь, они вошли без стука, остановились в холле и услышали, как в дальних комнатах шуршат тихие шаги ничего не подозревающей прислуги. Расписание всех членов благородного семейства редко выбивалось из привычного уклада, и дорогая мать в это время наверняка пропадала у кого-то из подруг, а безупречный отец шарил под чьей-нибудь юбкой. Димитрий не удержался, глубоко вдохнул запах родного дома, прикрыл глаза.

— Не сейчас, — сказал он в ответ на низкое, рокочущее рычание Алекса.

Не торопясь подниматься наверх, в спальные комнаты, не обращая внимания на капли воды, стекающие с испорченного пальто, Димитрий отправился в кабинет отца. Комбинацию кодового замка в сейфе удалось подобрать с четвертой попытки. Он без труда отыскал в ворохе бумаг и вынул тяжелый фолиант в тисненой золотом обложке, разложил тут же на столе, мокрой рукой бесцеремонно пролистнул страницы, пробежал глазами имена двух детей — и стиснул пальцы, выдирая плотные листы белой, тщательно исписанной каллиграфическим почерком бумаги. В камине тлели угли: прислуга с утра растапливала его по случаю промозглой погоды. Димитрий швырнул испорченный фолиант туда, посмотрел, как постепенно занимается пламя на пропитанной специальными составами позолоченной коже, улыбнулся по привычке равнодушно и насмешливо. Наверное, он долго простоял так, опираясь на каминную полку и задумчиво глядя в огонь, потому что неожиданно услышал голос Кристофа:

— Дим?

— Младший братишка… — Димитрий медленно повернулся, отвлекаясь от безвольного созерцания.

— Дим, — Крис бросился навстречу с видимым облегчением. — Это Алекс у нас в гостиной? Ты его знаешь? Он пришел с тобой? Что с ним такое?

— Скучал по мне, братец? — задал он встречный вопрос, продолжая улыбаться.

— Конечно, скучал, — растерялся Кристоф. — А с тобой что? Ты ужасно выглядишь. Это кровь?

Взгляд брата переметнулся на трость, приставленную к краю стола.

— Ты ранен, Дим? Или болен?

— Эльза здесь?

— Здесь, у себя в комнате сидит, как обычно. Ты расскажешь мне, что случилось?

Теперь Кристоф стоял совсем близко, всем видом показывая, как обеспокоен. Димитрий потянулся, будто собирался его обнять — и через секунду провернул острую перьевую ручку, схваченную с отцовского стола, между ребрами брата. Колени у Криса подогнулись, он издал короткий стон, Димитрий наклонился, прижимаясь к его уху так, как совсем недавно склонялся над Яном.

— Случилось то, что это я — наследник, братец. Это мой дом. Это мое имя. Это мои родители.

Он подхватил трость, легко перешагнул через свернувшееся клубком на полу тело. В холле уже царил переполох. Служанка, важно дефилируя из кухни в столовую с подносом чистой посуды, наткнулась на Алекса, с гротохом бросила все и с громким криком убежала обратно, презрев все правила дисциплины, которые внушала благородная хозяйка особняка. Из служебных помещений тут же послышались еще визги. Слава безумного лаэрда, как обычно, бежала впереди него.

Димитрий едва успел удержать Алекса от преследования. Как же хорошо ему был знаком этот азарт в крови, это неистовое желание стиснуть челюсти на шее убегающей жертвы. Невыносимое, ни с чем не сравнимое удовольствие охотничьей победы. Он почти ощутил забытый вкус сладкой крови на языке. Но их цель ждала наверху, не время отвлекаться. Опираясь на трость, он начал подниматься по устланной ковром лестнице, а в спину ему тяжело дышало собственное отражение.

Видимо, Эльза услышала звон разбитой посуды, потому что, босая и одетая в домашнюю пижамку, уже стояла в коридоре у своей спальни. Как же она была красива, его сестра. Изгибы фигуры давно обрели женственность, длинные темные волосы, распущенные по плечам в беспорядке, благоуханным ароматом вызывали в обоих мужчинах резкий виток желания. При виде старшего брата ее глаза расширились от ужаса, она попятилась, вбежала обратно. Хотела захлопнуть дверь, но Алекс оказался проворнее и ворвался следом. Димитрий вошел куда более неторопливо, но успел заметить, как шевелятся ее губы.

— Помоги мне светлый бог, — бормотала она, — помоги мне, святой Аркадий, помоги мне, святая Тереза, помоги мне…

Раньше ему нравилось, когда женщины в ужасе молились от одного его появления, теперь это вызвало волну глухого раздражения. Нардинийская девочка что-то надломила в нем, что-то испортила, и он больше не чувствовал вкуса ни к чему в жизни.

— Они тебе не помогут, Эль, — громко сказал Димитрий, прерывая ее молитвы, — никто не поможет, кроме меня. Не благодари, сестра. Моя любовь к тебе бескорыстна.

— Что? — на миг испуг в глазах Эльзы сменился непониманием.

Впрочем, он давно привык к тому, что никто вокруг его не понимает, и никакой другой реакции ожидать и не стоило. Даже Петра бы не поняла того, что он собирался сделать, что уж там говорить о его маленькой невинной сестренке. Ошеломленная, Эльза почти не сопротивлялась, когда брат привлек ее к себе за плечо, ненадолго замер в соблазнительной близости от ее губ. Они составляли почти идеальную пару, рожденные в прекрасной ветви родословной белые волк и волчица, и наверняка смотрелись вместе соответствующе, потому что даже Алекс замер, не сводя с них глаз в немом ступоре. Но, прекрасная внешне, их ветвь давно прогнила изнутри, и страшно было подумать, каких больных чудовищ они произвели бы на свет вместе.

Димитрий втянул носом аромат кожи Эльзы и усилием воли заставил себя оставить нежный поцелуй на ее виске, где крохотные волоски слиплись от того, что ее бросило в пот от страха.

— Зло, совершенное во благо, это зло или благо? — прошептал он с легкой улыбкой, а когда сестра нерешительно подняла на него взгляд, улыбнулся шире: — Вот и я так думаю.

А в следующую секунду Алекс ударил ее наотмашь, повалив на кровать. Димитрий опустил веки, напряженно стиснул набалдашник своей трости, провел языком по губам, ощущая на них поцелуй… такой сладкий… такой мучительный… и Алекс открыто застонал так, как не мог он сам. Их личности все больше сливались в одну, смешивая запахи, звуки, мысли, ощущения и желания.

— Нет. Нет, — Эльза, конечно, пыталась отбиваться, но зверь уже рвал на ней одежду, лизал ее шею, придавливая всем весом к кровати. Ее волчица посылала униженные мольбы о снисхождении более сильному самцу, взбудораженному привязкой, но безуспешно.

Димитрий тихонько вышел, закрыл дверь и сполз по ней на пол, откинув голову. Это он сейчас целовал распухшие искусанные мягкие губы, он широкими движениями языка слизывал сладкие слезы, текущие по разбитому женскому лицу, он ощущал болезненное сопротивление девственного тела, когда врывался внутрь с торжествующим криком.

И все-таки он не коснулся ее и пальцем.

— Какой ужас, — тоном заговорщика начала швея, не забывая при этом ловко приметывать ткань на талии Северины. — Вы слышали о том, что произошло, благородная лаэрда? Куда катится мир, если в одном из самых уважаемых семейств творится такое…

Северина слушала, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног. Что же она натворила? Но Алекс казался вполне безобидным парнем, кто же мог предположить, что его злость и обида на Эльзу выльются в страшный поступок?

— И ведь говорят, он добивался ее руки, — продолжала щебетать ничего не подозревающая сплетница, — сестра хорошей подруги личной служанки одной моей знакомой слыхала от своей соседки, которая работала в том доме, что в семье чуть скандал из-за этого не разгорелся. Но потом отец хорошенько внушил парню, что девушка ему не по зубам, и вот посмотрите только, что тот наделал в отместку.

Швея на миг замерла, сообразив, что неудачно ткнула иглой и зацепила нежную кожу заказчицы, но Северина даже не заметила укола. Боги, да никто вокруг и не подозревает, как все было на самом деле. А она? Как ей теперь смотреть в глаза Эльзе? Если бы она не разозлила Алекса, наговорив гадостей про подругу, он бы не стал так себя вести, Северина в этом не сомневалась. В свои годы она убедилась, что достаточно хорошо умеет "читать" людей и понимать, кто на что способен. Она ошиблась только в одном, недооценила отца Эльзы, неужели с Алексом тоже допустила досадный промах?