— Глупости, — сказала Анна, пролистывая статьи. — Какой же это конец, если это начало!

Чуть менее шестидесяти лет спустя.

Красивый парень лет шестнадцати с корзиной, полной спелых яблок, вошел в кабинет координатора Кроули и улыбнулся, ставя корзину на пол.

— Привет, папа!

— Привет, Питер, — улыбнулся Ричард.

Малыш прошел к окну, уселся на подоконник, опасно высовываясь за его пределы, и сказал:

— Константину поможет только коррекция личности. Не знаю, что с ним делать. Конечно, в его руках и охотничье ружье не выстрелит, и нож затупеет, но он может кого-нибудь напугать.

Ричард вздохнул, повертел в руках комм. Уже тридцать лет, как не существовало полиции. Потому что не существовало преступлений. Теперь полицейские, пожарные, врачи и многие другие профессии были объединены в одну — координаторы.

Ричард был не главным координатором, и даже не почетным — как ему не раз предлагали. Он был просто честным служакой, по вине обстоятельств, оказавшийся в оке урагана, завертевшегося вокруг Анны и ее сына.

Он всего лишь координатор северного округа столицы планеты Нетинебудет. И это прекрасно — у него всегда есть время на любимую жену, и у нее тоже есть время на Ричарда…

— Ты же знаешь, что коррекция личности — крайняя мера. Конечно, теперь, никто и слова против не скажет, не то, что лет пятьдесят или даже сорок назад, но…

— Я сам не хочу быть кукловодом! — перебил его Питер. — Мне самому это претит. Ну тут — пограничное состояние. Уж лучше я буду заслонять от сознания шизофреника видения, посылаемые ему его мозгом, чем опасаться, что не успею кого-нибудь спасти.

Иногда случалось, что ничто не может помочь — ни спокойная жизнь, ни гармоничное развитие личности… что-то темное, древнее пробивалась наверх, и человека тянуло причинить вред. Малыш не дожидался, пока все зайдет слишком далеко, сообщал людям о назревающих проблемах. С таким человеком занимались психологи, ему искали занятие по душе, чтоб было, куда выплескивать адреналин.

В случае обсуждаемого Константина ничего не помогало. Он был совершенно в своем уме, иначе проблема не стоила бы выеденного яйца. Право на медицинскую коррекцию Малыш получил бы без труда.

— Почему все так сложно? — риторически спросил Малыш.

— Потому, Питер, потому, — ответил Ричард. — Потому что мы живые люди, и пока мы живы, все будет сложно. Наша задача — сделать так, чтоб сложность бытия не привела к трагедии.

Малыш (хотя какой он малыш? Скоро Ричарда перерастет!) согласно вздохнул и, помявшись, добавил:

— Есть еще кое-что, о чем я хотел поговорить с тобой, отец!

Анна сидела перед открытым по летнему времени окном, ветер раздувал занавески как паруса, были слышны крики чаек и шум моря. Море плещется почти под окнами ее небольшого домика. В детстве она мечтала о таком. Анна перебирает четки, каждая бусина которой — часть его жизни, человек или событие.

Рассел, адмирал Морган, адмирал Корсини, Рихард Кестер, Ричард, отец Себастьян, генерал Клебер, супруги Кроули, Дария и остальные суррогатные мамочки, Алан, Рихард и Оливия. Энни Кроули, ее братья Дик и Алекс. Анджело Мак-Дугал, и множество других людей, как кусочки пазла, из которых сложилась жизнь Анны. И, конечно Питер, Малыш.

Ее друзья и враги, влиявшие на жизнь, без которых она не была бы самой собой. Она была им благодарна всем. За боль и за радость. Вчера Анне исполнилось восемьдесят лет, вполне приличный возраст для того, чтобы подвести итоги. Промежуточные итоги, потому что теперь это совсем не возраст итогов предсмертных.

Теперь, когда благодаря Малышу люди почти никогда и почти ничем не болеют, и живут столько, сколько хотят. Это так странно — жить в мире, созданном будто из детских, наивных мечтаний, без войн и без болезней. Но теперь это единственная возможная реальность.

Содружества нет уже почти сорок лет, и Нетинебудет — столица нового мира, сияющего, безоблачного мира, где каждый счастлив, каждый на своем месте. Потому что счастье — это естественное состояние человеческой души.

Человечество пришло к нему наконец и, окунувшись, затаило дыхание, ожидая, когда все закончится и вернется на круги своя. Но счастье длилось и длилось, не собираясь заканчиваться, и человечество нашло в себе силы заглянуть себе за горизонт. Вселенная, огромная, непознаваемая вселенная таила в себе миллиарды загадок. Каждому хватит на длинную жизнь!

Анна сидела у окна, перебирая четки и вспоминая голоса тех, кто был ее дорог — ее сыновья, все трое были сейчас далеко, на одном из исследовательских кораблей.

Ее привычка связывать воспоминания с бусинами четок в последнее время казалась все более ценной. Анне казалось, будто самочувствие неожиданно ухудшилось, несмотря на то, что внешне она почти не изменилась, не прибавилось ни морщин, ни седины за все эти годы. Она молчала, не желая пугать Ричарда раньше времени, а Малыш странно переводил тему, прося подождать немного.

А вот и он…

Крылатая человеческая фигура упала с небес прямо в море, в падении превращаясь в дельфина, а потом, на мелководье — в человека, одетого в рабочий комбинезон. Это был подросший Малыш, выглядевший, как юноша лет шестнадцати, с открытым, улыбчивым лицом, в котором ясно виделись черты Анны. Когда-то такие лица, умные, открытые, честные, были редкостью, а теперь — обыденностью.

Малыш вышел из пены морской, перемахнул через подоконник и примостился у маминых ног.

— Я кажется понял, — произнес он, — Как совместить тебя с собой, не жертвуя твоим здоровьем. Мама?

— Да, — откликнулась Анна, перестав перебирать четки. Ей от чего-то стало страшно.

— Тебе снова будет больно.

— Нужно предупредить Ричарда, — произнесла Анна, вставая, и чувствуя, как кружится голова. Малыш тут же подхватил ее под локоть.

Полет. Полет. Единственное слово билось в висках в такт с пульсом. Она уже почти забыл об этом, даже сны перестали сниться. Да и ей ли роптать?

А теперь — надежда…

Ричард пришел через полчаса, взмыленный. Бежал с центра города из здания координации? Похоже на то. Они оделись, вызвали таксофлаер и отправились в сторону ближайшего космопорта. У старенького транспортника их уже ждал Огастин Кроули. Он провел их в грузовой отсек и сказал:

— Вот, Питер вчера притащил.

Прикрепленный к полу специальными креплениями, стоял новенький истребитель. Анна провела рукой по его хромированному боку.

— Я отвезу вас за пределы системы.

Анна кивнула, чувствуя комок в горле. Скорей бы. Скорей!

Путь занял почти шестнадцать часов, большую часть времени Анна пролежал с закрытыми глазами, притворяясь, будто спит. Ричард бродил по кают-кампании, делал вид, что читает, смотрит в окно, играет в стрелялку на своем комме… Когда перед ними возникло основное тело малыша, Ричард помог Анне облачиться в летный скафандр.

— Я боюсь, — сказала Анна.

— Чего? — не понял Ричард. — Питер не потащил бы тебя сюда, не будь он уверен в том, что все получится.

— Полеты, — произнесла она нервно. — Были моей платой. За все. А теперь я забираю свою плату назад.

Ричард засмеялся, прижимая ее к себе и целуя напряженные губы.

— Времена изменились, теперь нет нужды платить. Когда ты в последний раз пользовалась деньгами?

Анна улыбнулась в ответ, заняла место пилота в истребителе. Огастин вывел его за пределы транспортника с помощью удаленного управления, и мягко опустил на поверхность основного тела Малыша. Ричард с волнением смотрел, как истребитель погружается в жидкую, черную массу. Следующие несколько часов он провел, прислонившись к стеклу псевдоокна и не спуская глаз с поверхности.

А потом раздался сигнал. Что-то щелкнуло и он, и Огастин услышали голос Анны, дрожащий от радости.

— Прием, прием, старое корыто! Как слышите?

— Истребители, — проворчал Огастин. — Чертова элита. Всегда задирают нос.

А потом шмыгнул носом и вытер мокрые глаза. Ричард и сам чувствовал, как по щекам бегут непрошеные слезы.