Анна стягивает с головы вязаную шапку, подставляя весеннему солнцу голову, покрытую короткими, ярко-рыжими волосами, которые начинают кудрявится. Шапка Расселу тоже не нравится, он принес на выбор несколько шляп, и даже сделанный на заказ парик из натуральных волос в точности подходящие к родному оттенку волос жены. А она вцепилась в эту вязаную шапку, вязаную криворукой Айрис, с которой они слишком много и подозрительно шушукаются. Анна сидит, уставившись в одну точку. Лицо ее безмятежно, а взгляд обращен внутрь себя — такой взгляд бывает у беременных женщин, думающих о своем будущем ребенке.

— Анна… — мягко зовет Рассел, кладя руку на колено супруги. Женщина встрепенулась, и мягкое, одухотворенное выражение, тут же исчезло с ее лица. — О чем ты думаешь?

— Как… мы будем… жить? — выталкивает она слова из горла. — Отдельно?

Это было бы прекрасно, думает Рассел. Жить отдельно — это то, что надо. Но адмирал Корсини будет против. Он желает, чтобы слежка не прекращалась ни на минуту. Да и Рассел взял неудачный старт: его образ за эти полгода, что Анна провела в госпитале, растиражирован в СМИ как идеал мужчины-защитника и супруга.

В конце концов, Анна не единственная, кто вернулся с войны инвалидом. И многих бросили вторые половинки, поэтому положительный образ их семьи был невероятно важен.

Неплохо было бы еще завести ребенка, тогда у дедовых миллионов появится наследник, а Анна станет менее ценна. В конце концов, она насквозь больная, с ней может случится все что угодно. Рано или поздно ее популярность сойдет на нет, она ведь не актриса и не политик, и можно будет думать о…

О том, чтобы наконец разорвать этот Гордиев узел.

Возвращение домой обставляется с большой помпой — вокруг фамильного особняка Морганов, расположенного в зеленом районе Нового Лондона, не протолкнуться было от журналистов. Анну вывели из машины, аккуратно поддерживая под руки, Алекса, мать Рассела и сам Рассел. Адмирал Корсини и мэр Нового Лондона не поленились лично поздравить национальную героиню с началом мирной жизни и даже остались на обед.

А после обеда адмирал в который раз принялся расспрашивать Анну о контакте с Врагом. При этом и Рассела, и Алекса, и даже мэра бесцеремонно выставили из комнаты. Алекса поманила Рассела к вентиляционному отверстию, едва им удалось избавиться от мэра, намекавшего, что он не против распить что-нибудь из коллекции старого Моргана.

— Я… уже рассказала. Все, что знала. Мне больше нечего… добавить. Он больше не причинит нам беспокойства… будьте уверены, — услышали они тихий, прерывающийся голос Анны.

— Но ты можешь с ним связаться, верно? — спросил адмирал.

— Зачем? Что бы вы… использовали его… в своих целях? Вы понимаете, на что он… способен?

— Судя по твоим рассказам, он способен на все!

— Именно! Представляю… куда вы направите… его мощь…. Вряд ли в мирных… целях.

— Пять миллиардов людей, дорогая! Пять миллиардов людей погибло во время этой свистопляски! Разве он не должен за это отплатить?!

— Я… ведь … уже объяснял вам… что он… что он как ребенок. Как всемогущий ребенок… по мощности сопоставимый… с взрывом сверхновой…. Уничтожить его… не удастся, поставить себе на… службу… тоже.

— Но ты уговорила его уйти.

— Потому что он сам… понял. Что это правильно. Он… мне поверил…. Потому что… я сама верю в это.

— Он оставил тебя калекой, милочка. Неужели ты не чувствуешь к нему ненависти?

— Нет. Человеческое тело слишком слабо для… контакта… с таким существом…

— Тебе повезло, что ты теперь что-то вроде священной коровы. Но рано или поздно о тебе забудут, и тогда…

— Глупо мне… угрожать. Я ведь могу натравить его на вас.

Что-то с грохотом упало, и Анна протестующие и испуганно вскрикнула. А затем раздраженный и раскрасневшийся адмирал Корсини вылетел из комнаты. Подслушивающих Морганов он, кажется, не заметил и почти бегом покинул дом.

Мать и сын удивленно переглянулись. Они заглянули в комнату и обнаружили Анну на полу. Стул, на котором он сидела, валялся рядом, опрокинутый. Она запрокинула голову и засмеялась, словно сумасшедшая.

Вечером явилась Айрис. Рассел ей дружелюбно улыбнулся, и проводил комнату, где отдыхала Анна. Она полулежала на кровати, и разглядывала в вирт-окне экзопланеты, выставленные на продажу Торгово-Исследовательским флотом.

Подруги обнялись, и минут пятнадцать Айрис щебетала, рассказывала о выделенном ей кабинете, о вредном начальнике, о каком-то Кевине Мак-Дугале, холодном как рыба, но классном специалисте. Айрис совсем не изменилась со студенческих времен.

— Эх, я так скучаю по нашим посиделкам, — вздохнула она. — Если бы не ты, Анечка, где бы я познакомилась с таким количеством офигенных парней? Эх, сейчас бы собраться всем вместе… Как тогда.

— Кестер, — сказала Анна. — О' Брайен.

Она еще долго могла перечислять имена тех, кто уже никогда не посидит с ними на кухне. Подруги замолчали, отдавая дань памяти. Рассел почувствовал себя лишним.

— Ну, у Кроули все хорошо, — нарушила тишину Айрис. — Твоими стараниями. Почему ты, дурашка, не кинула нам клич? Милен понятно — она никого из мужниных друзей не знала, а ты?

— Время. — объяснила Анна. — Вы потом помогали.

— Большая помощь, с ребенком погулять, да продуктов принести. У Майкла кстати уже трое детей. По-моему у единственного из нашей компании. Знаешь как назвали старшую?

— Анна.

— Точно. Ты переписывалась с Кроули?

— И с Милен.

— У Огги Кроули такой классный кузен, знаешь его, нет? Красавец, вот такие широкие плечи, — Айрис широко раскинула руки, демонстрируя какие у кузена Огги плечи. — Бывший десантник, сейчас служит в полиции. Он с Нового Эдема, из отшельников, представляешь?

Анна улыбнулась. Айрис махнула рукой и засмеялась.

— Какая я все-таки болтунья. Когда только научусь затыкаться? А вы не собираетесь?

Анна только засмеялась.

— Я был бы не против, — заметил Рассел. — Выносить самой Анне не позволит здоровье, но ведь можно прибегнуть к услугам суррогатной матери.

— Я помню, ты даже заморозила яйцеклетки, верно? Кстати, откуда эта идея?

Анна пожала плечами.

— Флориана Арке, — как смогла, объяснила она.

— А? — не поняла Айрис. — Я не помню про нее ничего, кроме того что она развалила империю.

Анна закатила глаза. Айрис адресовала вопросительный взгляд Расселу.

— Анна возмущена, что ты так плохо знаешь историю. Флориана не развалила Империю. Ее сводный племянник, последний император, сам отрекся от престола. А Флориана осталась бездетной после ранения в битве при Юнис-шесть.

Айрис пожала плечами. История ее никогда особенно не интересовала. Женщины улыбаясь смотрели на Рассела, будто ждали, когда же он наконец уйдет. Рассел повиновался молчаливой просьбе-приказу. В спальне стояли две камеры.

Он вышел, бегом преодолел лестницу со второго этажа на первый, в свой кабинет, и подошел с кабинетному терминалу как раз в тот момент, когда последняя из камер в спальне отключилась.

Корсини будет очень недоволен.

Корсини не давил, но ждал результата. Он все так же был ласков и улыбчив, отпустил Рассела в бессрочный отпуск, приходил пару раз в гости, и вообще вел себя как добрый дядюшка. Старый Морган, дед Рассела терпеть его не мог, да и Корсини отвечал полной взаимностью. Рассел чувствовал, что на его ноге сжимаются челюсти очень улыбчивого крокодила.

Результатов не было. Анна дисциплинированно занималась с логопедом и физиотерапевтом, общалась с друзьями и людьми из стихийно возникшего в ее честь некоего подобия фан-клуба. Она занималась делами фонда имени Алистера Моргана, созданного ею довольно давно, и начинала набирать общественный и политический вес. Это начинало беспокоить Корсини, и это беспокойство передалось и Расселу и его матери. Анна, как всегда, не видела ничего дальше своего носа. Или не хотела замечать.