— Анна… — решил он привлечь внимание к себе.

Она повернула голову, посмотрела на Рассела настороженно и равнодушно — так смотрят птицы на случайно оказавшихся рядом людей. А потом несмело улыбнулась.

— Папа?

Этот вопрос, заданный дрожащим голосом, полным надежды, окончательно добил его. Сильнее всего ему хотелось сбежать, но оставлять дену в таком состоянии он просто-напросто боялся. Анна меж тем увидела россыпь синяков у себя на запястье, принялась их оттирать, намочив пальцы слюной.

— Не оттирается, — жалобно сказала она, вновь обратив внимание на Рассела. — Грязно. Мама будет ругаться…

Впервые в жизни захотелось помолиться всем богам, земным и инопланетным заодно, лишь бы действие наркотика прошло побыстрее. Это слишком жутко, он не вытерпит! К счастью, Анна принялась вспоминать другие эпизоды из жизни. Рассел сел, прослушал краткий пересказ приютских годов, в том числе неудавшуюся попытку изнасилования, в результате которого его будущая жена заработала шрам на ноге и обратила на себя внимание воспитателей, отбиравших учеников, более способных чем остальные, для того, чтобы засунуть их в военную мясорубку. Годы в училище прошли тихо и мирно, а вот переживание многочисленных стычек с Врагом добавили Расселу страхов… Смерть Рихарда произвела гнетущее впечатление. Рассел не представлял, что Анна могла так хладнокровно убить человека. Наконец, она добралась до дня контакта…

Действие наркотика прекратилось мгновенно, и уставшая женщина, и предающий ее мужчина, записывающий ее исповедь на комм, уставились друг на друга.

— Какого… тут происходит… Морган? — прохрипела Анна, нервно дергая плечом. — Что… ты делаешь… в моей… постели?

— Прости меня, Энни… я не знаю, что на меня нашло… — тихо ответил Рассел, мягко целуя руки жены и заливаясь слезами облегчения. — Я, должно быть, устал…

— Устал? — переспросила Анна. — А я не устала?! Твой дед… был прав… в нашей семье… яйца… крепче у… меня!

Рассел дернулся, но ничего не сказал. Анна умела бить по больному. Посмотрим, думал Рассел, мягко поглаживая висок ослабевшей жены, посмотрим, как ты запоешь, оказавшись полностью в моей власти. Полностью, в моей власти…

Анна уснула как убитая, а Рассел бросился писать послание лично адмиралу Корсини по защищенному каналу.

«Под воздействием наркотического вещества (формула и особенности применения прилагаются), объект много и подробно говорил о проблеме (запись разговора прилагается). Разрешите продолжать? Есть предположение о том, что контакт продолжается. Изыскания могут плохо сказаться на самочувствии объекта.»

Ответ пришел мгновенно, будто Корсини только и ждал этого. Рассел выглянул в окно — занимался рассвет.

«Здоровье объекта меня не интересует. Любыми способами требуется заставить его выйти в активный контакт. Устройте ему ад на земле, если потребуется. На счет репутации не беспокойтесь, мои люди нарисуют любой удобный диагноз.»

Рассел понимал: Корсини дал ему такую свободу просто потому, что в случае чего все шишки полетят на мужа-психопата, а адмирал и его присные останутся в белом. Понимал, и не мог остановиться. Власть опьяняла его.

Он отвадил от дома всю эту компанию во главе с Айрис и семейством Кроули. И усыплял бдительность Анны как мог. О! Уже несколько месяцев он был лучшим супругом на свете.

Он совершенно не понимал свою жену: если в ее руках сосредоточена такая мощь, почему она не размажет их всех по стенке, и не установит свои правила игры. К чему этот альтруизм?

Анна двигается по дому почти неслышно. Она не хочет привлекать к себе лишнее внимание. Особенно после того, как обзавелась ошейником. Когда лекарства практически перестали помогать, врачи предложили ей попробовать наружный нейростимулятор. Это была довольно удобная, действенная и дорогая штука, стилизованная ради нее под бархотку, но, по сути, оставалась ошейником. Носить его постоянно не было возможности — иначе, лишенная львиной доли работы нервная система могла бы совсем «разлениться», атрофироваться, да и прибор требовалось заряжать не меньше десяти часов.

Лекарства, впрочем Анна пить не перестала, хотя ей и начало казаться, что все дело именно в них… некрасиво было подозревать в чем-то Рассела, так трогательно ухаживающего за ней даже во время приступов оцепенения, которые начинали случаться все чаще и чаще, но иного выхода не было…

Рассел ни разу, ни словом, ни делом, после той злополучной истории не обидел Анну. Но она понимала, что верить ему уже нельзя. Единожды войдя во вкус, он вернется к насилию снова, слишком уж блестели у него глаза в тот день, когда жена показала свою слабость. Во взгляде мужа Анна легко прочла свою дальнейшую судьбу. Анна двигалась очень медленно и очень тихо. Она вошла в кухню, остановилась перед кухонным столом-островом, принялась разминать пальцы — предстояла работа с мелкими предметами. Лишь бы не «застыть» в процессе…

Из-за обострившейся паранойи Анна боялась принимать лекарства из рук Рассела. Ей казалось, что приступы связаны именно с лекарствами, иных объяснений не было… Теперь, ранним утром, пока Рассел спал, Анна решила проверить свои догадки. Она достала свои лекарства из ящика стола и принялась вскрывать упаковки одну за другой. Внимание привлекли капсулы, лежавшие в коробке не в идеальном порядке. Возможно, конечно, Рассел их просто рассыпал и неаккуратно запихнул внутрь, но доверять очевидному Анна давно разучилась. Она раскрыла одну из капсул и, взяв щепотку серого вещества, которым та была наполнена, положила ее на язык. Ничего странного. Открыла вторую, третью, четвертую… На пятой Анне повезло — она нашла то, что искала — капсула оказалась наполнена сахаром! Осталось только понять, что делать со своими знаниями…

Анна сняла содержимое капсулы на камеру наручного комма, собрала лекарства в коробку, поднялась на второй этаж, чуть не упав на лестнице, проверил заряд нейростимулятора — полон, значит впереди шесть часов свободы. Бросила взгляд на часы — половина шестого утра. Рань, конечно, несусветная, но адвокаты и служащие банка как-нибудь переживут выдергивание из теплой постельки ради такого клиента, как Анна Воронцова-Морган.

Анна собрала самые необходимые вещи и документы и спустился вниз. Она вышла из дома, прошлась немного — ходить по неровной земле без поддержки оказалось гораздо сложнее, чем по теплым полам. Отойдя от дома на приличное расстояние, Анна набрала номер комма адвоката семьи Морган и договорилась о встрече через час.

Затем вызвала такси и отправился в банк. Впервые она воспользовалась своим правом ВИП-клиента решать вопросы с финансами в любое время дня и ночи. Сняла крупную сумму денег наличными, основной счет поделила на два — совершенно честно. Чужого ей не требовалось, да и была надежда, что получив свои денежки, Рассел не станет искать пропавшую супругу. Ей нужно было, чтоб и Рассел и Корсини были точно уверены, что она пытается сбежать. Вторую часть (мысленно присвистнув — денег хватило бы купить и терраформировать небольшую планетку — одну из тех, что в шутку называют «адмиральскими дачами»), спрятала так надежно, как ей позволяли возможности независимого банка.

Затем направилась в одну из лучших независимых лабораторий и сдала свою коробку с лекарствами на экспертизу. Результат обещали через два дня. К семейному адвокату, она, конечно, не поехала — это было бы верхом глупости. Был уже девятый час утра, Анна чувствовала себя невероятно усталой. Столько всего еще требовалось сделать!

Анна присела на скамейку у дороги и с интересом оглянулась. Она давно не была в городе одна, отвыкла от шума и суеты. В центре наземное автомобильное движение было полностью спрятано под землю, а воздушному транспорту было запрещено спускаться ниже пятисот метров, исключая зоны над парковками. Благополучные районы Нового Лондона представляли собой очень большую парковую зону. С небоскребами, спрятанными среди деревьев особняками.