– Да так просто, вспомнилось…

Через три дня он стоял возле единственного подъезда дома по адресу Речной проспект №3, и, задрав голову вверх, разглядывал этот «небоскрёб». «Ну, отгрохали! И зачем вообще такую махину строить? Не понимаю… Неужели самим удобно на самую верхотуру каждый день лазить? Хотя, у них сейчас лифты, кнопочку нажал и наверх катишься», – он приложил ладонь козырьком над глазами, чтобы не щуриться от солнца.

– Перелой! – заорал он, продолжая глядеть вверх. – Тиркуш!! Выйди на минутку, поговорить надо!

Минут через пять-семь тот появился и, протирая глаза, словно был с просонья, подошел к Фитуну:

– Чего тебе? Только заснул, а тут ты базлаешь.

– Я же не знал, извини. Так-то, по ночам спать надо… – Фитун пожал местному домовому руку и с плохо скрываемым сочувствием посмотрел на него. От старого задрипанного тулупчика Перелоя за версту несло затхлостью и плесенью. – Пойдем к тебе в дом что ли? Или здесь посидим, на воздухе?

– Давай лучше здесь, а то там уже надоело всё…

Они зашли за угол и присели на травку, прислонившись спинами к стене.

– Чего стряслось-то? – зевая, спросил Перелой.

– Да у меня-то всё нормально. Я тебя хотел спросить – чего у тебя-то стряслось? А то какой-то ты совсем зачуханный стал, смотреть жалко.

– Жалко – не смотри. Чего я тебе, цветочек аленький, чтоб на меня любоваться? – Тиркуша явно задели слова гостя, и на Фитуна он даже не смотрел, только постоянно часто-часто моргал глазами, словно у него был тик.

– Ну, зачем ты так сразу? Может, я помочь хочу.

– А чего мне помогать? Сам управляюсь помаленьку.

– Вижу я, как ты управляешься. Сидишь вон, дергаешься весь… – и, помолчав пару минут, Фитун продолжил. – Ладно, давай напрямую – я слышал тут краем уха, что у тебя в доме не то русалки, не то болотницы пошаливают.

– Кто тебе такое сказал? – Перелой скосил глаза на Борщевика.

– Какая разница, кто сказал? Главное – так это или не так? Я хотел тебе помощь предложить, если это не брехня. А то ты один с ними тут загнешься скоро, – он опять с жалостью посмотрел на Перелоя.

Домовой с «небоскреба» помолчал немного, но потом устало махнул рукой и, тяжело вздохнув, сказал:

– А-а-а… Уж не знаю, кто тебе рассказал про них, только, Фитун, не брехня это, к сожалению. Дела тут у меня действительно совсем хреновые. Две болотницы, да русалка одна с ними. Вредные, злющие собаки… Но понимаешь в чем дело – мне начальник наш Корнут Моздыль строго-настрого наказал молчать об этом. Вот так вот… Не знаю, почему, но вот так вот, – повторил он. – Я ему докладывал, но он сказал держать язык за зубами.

– Почему? – удивленно глянул на него Фитун.

– Говорю же – не знаю.

– Странно… Ведь если б мы толпой на них навалились, так, глядишь, и проблемы бы уже не было. А если не сами, так в Департамент сообщить, чтобы они там Наверху разрулили ситуацию.

– Не знаю, не знаю, Фитун… Я ему то же самое говорил, но он только руками замахал. А я чувствую, что скоро тут и вправду – или сам загнусь, или эти бабы водяные ухайдокают меня окончательно, – Перелой устало прикрыл глаза.

– А когда это у тебя началось-то всё? Вроде, раньше ты бодренький бегал.

– Да, может, с год назад или около того. Аккурат месяца через три, как дом заселили.

– Не нравится мне вся эта бодяга, – Фитун поднялся на ноги. – Моздыль, кажется, тоже около года назад к нам приехал на повышение?

– И что?

– Не знаю, не знаю… Только вот что, Перелой, давай-ка ты ему пока вообще ничего не говори о том, что я к тебе приходил, и что мы с тобой на эту тему болтали. Хорошо? А мы всё-таки попробуем на па́ру чего-нибудь придумать. А? У меня в доме, тьфу-тьфу, – Фитун сплюнул через левое плечо, – вроде всё нормально, так что, думаю, время я на тебя найду. Я так понял, тебя эти красотки больше по ночам донимают? Так ведь?

– Да они не меня самого донимают, а дом поганят – плесень всюду натаскали, слизь какую-то, мокрицы ползают по щелям. Я просто не успеваю потом после них прибирать. Дом-то новый, крыша не течёт нигде, трубы тоже. Люди понять не могут, откуда вся сырость эта берется, жалобы пишут во всякие свои инстанции, – он помолчал немного. – Хотя и на меня все втроем уже пару раз кидались, дескать, чтоб не мешал им и не лез в их дела. Представляешь? Хорошая постановочка вопроса – это я, оказывается, лезу в их дела! Не они ко мне, а я к ним! Сперва пытался разговаривать с ними по-хорошему, думал, вразумлю – нет, всё впустую, как не слышат!

– Ладно, это всё слова и эмоции… Они что же, каждую ночь наведываются? – Фитун поднялся, разминая ноги.

– Последние месяца три, как тепло стало, так считай каждую. Часам к двум обычно появляются.

– Погоди! А как они в дом-то попадают? Ведь на ночь все двери у тебя закрываются? Не сам же ты их проводишь сквозь стены?

Дело в том, что не́жить имела возможность проходить сквозь разные препятствия. Но тут действовали свои законы. Домовой, к примеру, мог без проблем проходить сквозь стены, двери, мебель и прочие предметы, но только в пределах того дома, в котором служил. Для этого нужно было лишь проявить чёткое намерение, сказать мысленно что-то типа: «Иду сквозь эту стену (или шкаф, или диван, не важно)» и всё, топай вперед без опаски. Другой же домовой мог войти в чужой дом только через открытые двери или окна (то есть, как обычные люди), либо если его брал за руку «хозяин» этого дома и проводил за собой. Вообще, взяв за руку, домовой мог провести в свой дом кого угодно – и водяного, и кикимору, и банника. Другое дело, что домовые этого никогда не делали – не́ за чем. Также дело обстояло и с прочей не́житью: водяными, банниками, полевыми, лешими и т.д. Последние, к примеру, могли проходить сквозь любые деревья, камни и прочее, но только на обслуживаемой территории. В остальных местах – увольте – либо ходить, как все, либо, взявшись за руку с «хозяином» места. Да, ещё начальники отделов и Департаментов могли проходить сквозь любые препятствия во всех подконтрольных им домах, лесах и пр.

Перелой почесал взъерошенные волосы и растерянно посмотрел на Фитуна:

– Да, действительно… Я как-то об этом и не задумывался раньше… Ведь они внутри, в подъезде пакостят. Ладно, если бы снаружи только. И что тогда?

– Вот и думай сейчас, что тогда… Ладно, я к себе пока пошел, вздремну пару часиков, а ночью к двум часам подойду. Только ты меня жди на этом же месте, чтоб мне не орать тебя. Договорились?

– Ну, давай попробуем, раз ты сам предлагаешь. А ты чего делать-то с ними хочешь? – ответил Перелой, тоже поднимаясь с земли.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.