Зверолюди не дали насладиться захватывающим зрелищем — начали подгонять вперед и силой построили в шеренгу. Почему никто не пытался с ними заговорить? Тот же Вэон мог отдать приказ оркам-дикарям, а Томас бы просто повторил, как и трехглазый. Несмотря на немоту и свойственную йогам отрешенность, он крайне внимательно следил за происходящим. Всегда все схватывал на лету. Поразительная чуткость и сообразительность для существа, выглядящего как дикий зверь.

Вэон вышел вперед и встал прямо перед ними. По сравнению с Малкольмом эльф оказался куда ниже ростом. Намного ниже, чем Лотион или Аллис. Уши тоже были короткие и не такие заостренные, зато выделялся лоб — высокий, с уродливым шрамом, тянущимся от брови и теряющимся в густых темно-русых волосах. Кто-то очень постарался оставить презент на память. Но особенно в глаза бросался заметно перекошенный вправо нос с горбинкой, словно кто-то в спешке вправил его после очередной драки, не особо заботясь, как это будет смотреться потом. А смотрелось ужасно, несмотря на многочисленные шрамы, украшавшие лицо.

Сначала Вэон обратился к оркам-дикарям. Так обозвал их Аллис, а Томас подхватил. Он слабо представлял, чем именно они заслужили зваться дикарями. Наверняка, их привезли откуда-то издалека, где нет ни намека на цивилизацию. Другой причины обзывать этих двоих так Малкольм не видел.

Неожиданно дикарь сделал шаг вперед и тут же получил древком копья промеж лопаток. Удар вышел внушительным. Зеленокожий буквально рухнул на колени и зашелся надрывным кашлем. Не самый умный поступок с его стороны — показывать свой характер. Второй дикарь за все время не сдвинулся с места, только молча наблюдал за происходящим. Томасу даже стало интересно: дрогнул ли на лице орка хотя бы один мускул, когда собрату прилетело, или он стоял с каменным выражением, словно ничего не произошло? Жаль, этого не узнать, момент был безвозвратно упущен.

Зеленокожий спустя минуту наконец-то перестал кашлять. Он медленно выпрямился, гордо поднял голову, но вставать с колен не спешил. По взгляду было видно — пытался сохранить последние остатки достоинства. Вэон лишь довольно ухмыльнулся и кивнул ему. Дикарь благодарно склонил голову, а потом встал и вернулся обратно на свое место.

— Теперь ты, человек, — обратился к Малкольму Вэон на удивительно хорошем английском. Здесь что, все эльфы знают язык Толкина? — Ты меня понимаешь?

— Да, — сухо ответил он.

— Уже хорошо. Аллис тебе все объяснил?

— Да.

— А ты не разговорчивый, — удивился Вэон. — Мне доводилось встречаться с людьми. Ты на них не похож.

— Я просто не хочу себе лишних проблем, — честно признался Томас, коротко взглянул на дикаря.

— Просто не надо резких движений. Они, — эльф кивнул на зверолюдей, — могут неправильно это истолковать.

— Спасибо за дельный совет, «господин».

— Я не твой господин, человек. Я твой наставник. Из-за того, что наш тренер... гладиаторов, — это слово далось ему с трудом, — не знает твоего языка, я буду тебя всему обучать.

— Ты? — теперь пришла моя удивляться Малкольму.

— Я бывший… гладиатор, — и снова Вэон запнулся на этом слове. — И не понаслышке знаю о том, что тебя ждет впереди.

— Что со мной будет? — вдруг спросил Томас дрожащим голосом. Это была его секундная слабость, внезапный порыв, которому он не смог противиться. Если это все-таки не выдумка, а самая настоящая реальность, то он просто обязан знать все, что может помочь выжить.

— Ничего, если будешь слушаться.

— Все настолько просто?

— Да, все настолько просто, — спокойно сказал Вэон, подойдя поближе. — А теперь не двигайся. Мне надо оценивать твою… эм… твои мышцы.

— У тебя явные проблемы с английским, — осторожно заметил Томас.

— Давно не практиковался. Твое произношение, кстати, заметно отличается от того, что мне доводилось слышать. Ну и от моего. Почему?

— Это сложно объяснить, — уклончиво ответил Малкольм. — В моем мире успело многое измениться с того времени, как я понял. Вы говорите с ярко выраженным британским акцентом, когда я — американец.

— А-ме-ри-ка-нец? — по слогам повторил Вэон. — Другое… королевство?

Было забавно наблюдать, как бедный эльф после очередной запинки задумчиво морщится, силясь вспомнить нужное слово.

— Типа того, — кивнул Томас.

Звонко запела сталь. Гладиаторы взорвались радостными криками. Снова послышался звон стали, за которым сразу же последовал глухой удар. Малкольм обернулся. Один из гладиаторов стоял, сжимая в руке меч, когда его противник был еще и со щитом наперевес. Они вроде бы были с одинаковым оружием. Пробежавшись взглядом по тренировочном полю, Томас заметил лежащий у ног наставник второй щит. Опять глухой удар. В этот раз он видел, что случилось. Орк-гладиатор увернулся от удара меча и врезал противнику щитом по лицу. Тот запрокинул голову и упал плашмя. Не осел медленно, как иногда бывает, когда нокаутируют. Именно упал, со смачным таким «шмяк!», как боксерская груша, слетевшая с петель.

Все сразу принялись поздравлять победителя, пока на них не гаркнул наставник. Он стал раздавать приказы направо и налево. Двое в ту же секунду подбежали к лежавшему без сознания зверолюду-волку, схватили его за руки и за ноги и потихоньку понесли в сторону небольшой лачуги, которая стояла в самом дальнем углу, возле городской стены, прячась за длинным одноэтажным зданием. Еще один поднял щит, который лежал у ног наставник, и поставил обратно на стойку с остальным оружием.

— Он всегда молчит? — спросил Вэон, кивнув на рогатого.

— Всегда, — помедлил с ответом Том.

— Огромный гад, — довольно цокнул языком помощник организатора игрищ, подойдя поближе. — Даже обидно терять такого.

— Ты о чем?

— Так, мысли вслух, человек. Тебя это не касается.

«Врет же», — стремительно мелькнула мысль в голове Малкольма, но произнести ее вслух не рискнул. Эльф как бы недвусмысленно ему дал понять — повинуйся, если не хочешь проблем. Раз ему сказали: «Тебя это не касается», значит, не касается. И точка. Больше говорить не о чем. Вот только Томас все прекрасно понимал. Неспроста же их купили по какому-то там особому праву. Разузнать бы побольше...

На широкий балкон особняка вышел крепко сложенный орк с пожелтевшими клыками и с короткой седой бородой. Он окинул их надменно-оценивающим взглядом, словно пытался понять, стоили они тех денег, которые за них отдал его помощник, или нет. И заговорил не на родном языке. Наверное, это и есть всеобщий, о котором говорил Аллис.

— Я — Даггарт из Огненных земель, потомок Га’ара Убедительного, — подражая организатору игрищ, переводил на английский Вэон. — Я даю вам шанс обрести славу, а вместе с ней и свободу! Я даю вам шанс стать легендарными воинами… мирадонами! Докажите, что именно вы достойны быть там — на жгучем и священном песке арены! И да благословят вас Урланы!

Пылко, пафосно, красиво… Ну прямо типичная воодушевляющая речь, которая, видимо, должна пробирать до мурашек. По крайней мере, на Томаса она никак не подействовала. Даггарту не помешало бы потренироваться у Джима. Вот он точно знает, что нужно сказать, чтобы открылось второе дыхание. Ему всего лишь надо пообещать устроить тебе ад на следующей тренировке, если сейчас же не отожмешь еще двадцать раз. Тут хочешь не хочешь, а сделаешь столько, сколько потребуется, и даже больше, лишь бы все обошлось.

Зато дикарям речь Даггарта пришлась по душе. Они воинственно что-то закричали, стуча себе кулаками по груди. Как будто пытались показать, насколько прониклись словами своего господина. Одному трехглазому было все равно, судя по тому, что выражение его лица ни разу не изменилось за все время, как и взгляд, который выражал только одно — абсолютное безразличие ко всему происходящему.

В последний раз окинув их взглядов, Даггарт развернулся и исчез внутри особняка. Вот и состоялось знакомство с новым хозяином. Для Томаса почти ничего не изменилось: здесь его тоже будут заставлять драться на потеху другим, только размах другой. И с оружием в руках... От этой мысли внутри все сжалось. Сможет ли он убить? Выходя на ринг, Малкольм особо не рисковал. В любую секунду рефери мог остановить бой, если один из бойцов увлечется. А на арене нет судей — есть только зрители, жаждущие крови.