— Кто ты?

— Открой дверь и узнаешь.

Впервые Раз-Два позволил любопытству взять верх, а не чутью, которое довольно четко и ясно дало понять, что здесь что-то не чисто. Впрочем, он был полностью согласен с тем, что оно говорило. Наверняка в предложении таинственного гостя есть какой-то подвох. Но он это никогда не узнает, если не поговорит с ним. Ну а что в этом такого? Если бы Родд подослал убийц, они бы точно не стали действовать настолько открыто. Дождались бы, пока он заснет, а потом спокойно перерезали бы глотку.

— Так, отойди от двери и держи руки поднятыми, — приказал Раз-Два. Лишним не будет. — Ты меня понял?

— Да.

Раз-Два положил руку на засов. Не поздно еще передумать. Или поздно? Как ни крути, но работа ему нужна. Этих денег не хватит надолго, если он все-таки решит купить дом. Не помешало бы набить кошель потуже, прежде чем обзаводиться своим углом. Значит, другого пути для него нет. Всегда можно будет отказаться от предложения незнакомца, если оно ему не понравится. Ведь так, да?

В пугливой тишине ночного города грохот засова отозвался протяжным эхом, которое ознаменовало конец одной жизни и начало другой.

— Запоминай, человек, — сказал Вэон, перехватив меч поудобнее. — Чтобы победить крупного противника, можно попытать не только его затыкать, но и подрезать — здесь и здесь, — он провел деревянным мечом по тыльной стороне колена и коснулся ахиллова сухожилия. — Этим ты лишишь противника возможности двигаться, что очень важно в бою. Дошло?

— Дошло, — устало ответил Томас, вытирая пот со лба.

— Повтори! — приказал наставник.

— Чтобы победить крупного противника, надо подрезать здесь и здесь, — повторил на свой лад Малкольм, не забыв провести деревянным мечом по тем местам, которые показал эльф.

— По возможности постарайся обезоружить врага. Это можно здесь несколькими способами. Так, нападай на меня.

Малкольм послушно взмахнул мечом. Выпад вышел неуклюжим и медленным, поэтому Вэон без труда парировал удар, отведя в сторону, и слегка «резанул» деревяшкой рядом с кистью.

— Я только что повредил тебе мышцы, — принялся объяснять он, — и лишил возможности сражаться. Отрубить руку ты все равно не сможешь, а выбить оружие — и подавно.

— А если не выпадет такой шанс? — поинтересовался Том.

— Двигайся и уклоняйся. Это же очевидно!

Их внимание привлек гневный выкрик и отчетливый щелчок. Это Ярг в очередной раз ругался на дикарей, которые никак не хотели его слушаться, и одному из них досталось хлыстом. На плече остался заметный такой кровавый след, похоже, кожа лопнула. Но больше спорить с наставником не осмелился. Он просто молча отвернулся и принялся «рубить» мечом вкопанный в землю деревянный столб, который играл роль тренировочного манекена, вымещая на нем свою злость.

— Теперь проверим, что ты запомнил из того, что я сказал, — недобро ощерился Вэон, вставая в стойку. — Уклоняйся!

Он широко размахнулся и со свистом разрубил воздух перед лицом Томаса, который едва успел отскочить назад. Скорость удара оказалась впечатляющей. В руках наставника тренировочный меч превратился в смертоносное оружие. Если бы Малкольм на секунду замешкался, то наверняка бы сейчас лежал с проломленным черепом.

Но Вэон не собирался останавливаться. Он атаковал, начав с ложного выпада, продолжил рубящим по телу и закончил ударом с разворота. На первое Том не купился — просто не стал блокировать, потому что испугался. От второго без труда уклонился, хоть меч и почти коснулся бедра. А вот третий удар попал точно в цель. На долю секунду непрекращающийся стук дерева о дерево и выкрики гладиаторов потонули в оглушительно громком шлепке, словно кто-то от души хлопнул ладонью по оголенной спине. Правый бок пронзила острая боль. Малкольм тут же согнулся пополам и рухнул на колени, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— В следующий раз не зевай, — раздался довольный голос наставника прямо над головой.

Вот только Том сейчас ни о чем думать не мог. Острая боль сковала и тело и разум. Он едва мог пошевелиться, несмотря на то, что дышать стало легче. Потихоньку боль становилась слабее, сосредоточиваясь в одном месте, но встать на ноги все равно получилось только спустя пару минут.

— Отошел? — спокойно спросил Вэон, улыбаясь. Кажется, ему нравилось издеваться над Малкольмом. Это начинало действовать на нервы.

— Вроде бы да, — проскрипел Томас, осторожно выпрямившись. Боль никуда не делась, напоминая о себе слабой пульсацией. Ничего серьезного, но ощущения не из приятных.

— Теперь он твой противник.

— Он? Кто он?

— Он, — кивнул на рогатого Вэон.

— Серьезно? — скривился Малкольм.

— Серьезно.

— Ты смерти моей желаешь, да?

— Скоро начну, если не перестанешь мне перечить, — раздраженно проговорил наставник и недобро прищурился. — Ты меня понял?

— Яснее некуда, наставник, — с плохо скрываемой обидой в голосе пробубнил Томас.

Сражаться с трехглазым оказалось куда приятнее, чем с тем же Вэоном: он хотя бы щадил его в отличие от последнего. Это, конечно же, не понравилось наставнику, но что он мог сказать иноземцу, который без особого труда одолел самого Даггарта? Ничего. Они все видели его силу. И здесь эту силу уважали. Нет, даже не так — здесь эту силу чтили. Потому что Томас видел, как гладиаторы время от времени поглядывали на рогатого — одновременно с уважением и со страхом.

Тренировки продолжались до самого вечера, пока солнце не скрылось за горизонтом. Малкольму удалось только пару раз отдохнуть, когда наставник вставал против трехглазого. Наблюдать за их боем было сплошное удовольствие. Каким бы быстрым не был Вэон, трехглазый легко предугадывал его атаки и играюче уклонялся. После непродолжительного и бессмысленного размахивания деревянным мечом наступала пора заниматься тем же самым Томасу. Так, к счастью, продолжалось недолго. Вскоре наставнику надоело смотреть на то, как он неуклюже орудует деревяшкой, из-за чего ему пришлось признать свою ошибку и начать все-таки с основ. Зато теперь Малкольм более-менее понимал, как правильно рубить, колоть, парировать и отводить клинок, и как правильно двигаться — с щитом и без него. За пару часов руки полностью одеревенели и тренировочный меч заметно потяжелел на двадцать или тридцать фунтов, если не больше, а к концу дня так вообще перестал чувствовать свое тело и совершенно вымотался.

— Это, — Вэон показал на то самое одноэтажное кирпичное сооружение возле городской стены, — термы. Вход там, с дальнего конца.

Томас удивленно вскинул бровь:

— Римские бани?

— Они самые.

«Значит, люди и правда здесь бывали раньше, — заключил он. — Теперь понятно, почему амфитеатр так похож на Колизей».

— Наставник, — сказал Малкольм заискивающе, — можно задать тебе один вопрос?

— Спрашивай, — повелительно-радушным голосом разрешил Вэон. Видимо, ему нравилось, что новый «подопечный» все схватывал на лету.

— До Толкина были же и другие люди, да?

— Были.

— Сколько?

— Трудно сказать. В библиотеке Совета Четырех сохранилось не так много древних анналов и манускриптов, где говорилось о иноземцах. Археймцы не особо трясутся над своей историей, как мой народ.

— То есть, их было много? — зашел с другой стороны Том.

— Да, — коротко кивнул наставник. — А теперь бегом в термы. Тебе не помешает ополоснуться, человек, а то от тебя несет, как от свиньи. Банные принадлежности и новую одежду получишь от нашего лекаря. Он же потом покажет тебе, где ты будешь спать. Все понял?

— Да, наставник.

— И этого с собой возьми, — не забыл про рогатого Вэон. — Постарайся сделать так, чтобы он там никого не убил, иначе уже будет отвечать не он, а ты. Понял?

— Яснее некуда, — закивал Томас, шумно сглотнув.

Теперь ему осталось пережить самое страшное для любого новичка — посвящение. Гладиаторы точно не станут скрывать своего отношения к нему. Не он же внушил им благоговейный страх, прикончив своего противника. Поэтому его сто процентов ждет теплый прием. Избежать этого получится, если все они увидят, что Малкольм дружит с трехглазый. Это точно остудит их пыл.