В составе этого отряда находились и другие парашютисты-десантники, прибывшие сюда из батальона И. Д. Полозкова.

«Враг продвигался на восток, и уже 4 октября отряду Старчака было приказано занять оборону по реке Угра у Юхнова. Этот рубеж находился всего в 205 км от столицы. Кроме десантников, здесь в то время не было ни одной воинской части… Утром 5 октября отряд отразил первый натиск врага»[32] — так сказано о действиях крылатой пехоты в книге «Советские воздушно-десантные».

В декабре бойцы из сводного батальона 214-й бригады в составе отряда А. В. Старчака парашютным десантом опустились на захваченную врагом территорию в Калининской области и выполнили новую боевую задачу. Позднее бойцов Сучкова и других передали на пополнение 201-й воздушно-десантной бригады, и дальнейшая судьба этой группы была связана с боевой биографией 5-го воздушно-десантного корпуса.

Рота старшего лейтенанта Николая Романенко получила приказ на десантирование в ночь на 25 августа в районе железнодорожной станции Торопец. Ей предстояло блокировать дороги и в течение двух недель срывать подход к фронту резервов фашистских войск.

Часть десантников на этот раз переодели в гражданскую одежду. Личные документы и комсомольские билеты сдали на хранение. Все делалось из расчета на длительные боевые действия в тылу врага.

Начало темнеть. Бойцы взвода лейтенанта Ивана Иванченко, каждый с двумя парашютами, тяжелым вещевым мешком и оружием, двинулись к бомбардировщику. За командиром взвода — комсорг Вишневский. Далее — бойцы Усатов, Сафонов, Плюшкин, Сорокин, Григорьев — участники десанта в район Горки Могилевской области. За ними — остальные.

Пополненный взвод Иванченко уходил во второй ночной десант. Перелет через линию фронта прошел нормально. Однако тревога десантников за успех выброски оказалась не случайной. На этот раз штурманы сработали так, что лишь к исходу дня вокруг командира взвода собрались 14 бойцов. На третьи сутки под команду младшего политрука Диденко встали всего 29 десантников. Командир роты на сборный пункт не прибыл.

— Что с ним да и другими десантниками? — волновался Диденко.

Посовещался с Иванченко и принял решение идти на выполнение заданий без командира роты.

Начали с разведки. Здесь особенно пригодилась гражданская одежда. Установили связь с местными комсомольцами. Через них получили продовольствие и данные о передвижении вражеских эшелонов по железной дороге на участке Великие Луки — Торопец — Андреаполь.

Первую группу по подрыву эшелона противника возглавил Михаил Усатов. Не все и в штабе бригады знали, что он моряк с Балтийского флота и специально прибыл в бригаду для освоения парашютных прыжков. Учитывая это, полковник А. Ф. Левашов распорядился назначить его санинструктором в роту Николая Романенко.

Исполняя эту должность, Михаил кроме освоения парашютных прыжков мог отлучиться и для занятий, которые организовывались в группе таких же, как он, десантников при штабе бригады.

Лейтенанту Иванченко понравился этот собранный, исполнительный и аккуратный во всем боец. Он назначил его старшим группы. И не ошибся. В этом командир взвода убедился по его командам при подготовке группы минирования к выходу на железную дорогу.

— Трое будут обеспечивать прикрытие минеров справа, — распоряжался Усатов. — Старший — Бойцов. Трое — на обеспечение действий подрывников слева. Старший — Сорокин. Это на случай, если появится обходчик или патруль на дрезине.

Указал он и порядок выдвижения к полотну дороги, занятия позиций и отхода по выполнению задания.

«Толковый вышел бы из него командир», — отметил Иванченко и занялся организацией обеспечения действий основной группы, которая готовила позицию на опушке леса.

Вскоре бойцы Михаила Усатова возвратились. Лейтенант Иванченко принял доклад о минировании. Через минуту послышалось приближение эшелона.

— К бою! — скомандовал Иванченко.

Последние дни августа стали прохладными, в особенности ночью, но десантники этого не замечали. Все были в напряжении: как-то удастся подорвать эшелон? А он уже подходил к месту минирования. Словно что-то предчувствуя, машинист паровоза дал гудок: «Берегись, мол…» И тут взрыв потряс землю и воздух. За ним — беспорядочный лязг металла. Это вагоны, продолжая движение по инерции, опрокидывались с насыпи, громоздились один на другой, скрежетали. Послышались крики:

— О, майн гот! Рус партизанен!

Иванченко дал команду открыть огонь. Два «дегтяря» застрочили очередями по эшелону. Рокот ручных пулеметов поддержали очереди автоматов. В общий гул подсоединились и одиночные выстрелы карабинов. Лес усиливал звуки стрельбы. Казалось, что стреляли не менее десятка пулеметов и автоматов.

Около пяти минут вели огонь по спущенному под откос эшелону вблизи железнодорожной станции Торопец. Не знали тогда фашисты, что этот их состав пустили под откос не партизаны, о которых среди них уже шли разговоры, а десантники лейтенанта Ивана Иванченко.

Боевые дела парашютно-десантной роты лейтенанта Николая Романенко продолжались до 11 декабря. В первые недели подрыв мостов на железной и шоссейных дорогах особенно всполошили командование врага, и фашисты принялись за очистку своих тылов. Подключили для этой цели и старосту-предателя, который под видом лесника побывал в лагере десантников, а через два дня стал у гитлеровцев проводником. Это случилось в районе деревни Гришино. И если бы не своевременное предупреждение поста наблюдения за подступами к лесу, несдобровать бы бойцам Диденко и Иванченко. Спасло их болото, дальше которого фашисты не пошли.

Здесь в коротком бою при отходе погибли красноармеец Григорьев, радисты Иванечкин и Бобров.

Пять десантников отбились от основной группы и действовали самостоятельно. Чего только не пережили они в те дни! Основная же группа, двигаясь в сторону фронта, продолжала боевые действия. В районе Дубовки бойцы Иванченко нанесли огневой удар по автоколонне на стоянке и уничтожили до двух десятков фашистов. 7 ноября в ознаменование 24-й годовщины Октября десантники, устроив засаду, разгромили еще одну автоколонну.

Выход к своим войскам оказался трудным. В разведку на поиски прохода через линию фронта вместе с Михаилом Усатовым ушли Бойцов и Книжников. С нетерпением ожидали их возвращения в землянке вблизи деревни Дубровка. Они вернулись лишь через четыре дня.

— Проход есть, товарищ лейтенант! — доложил Усатов.

В землянке воспрянули духом. Даже не верилось, что такое может быть. Прошло более трех месяцев, как они начали действовать в тылу врага, но из-за осложнившихся условий не могли пробиться через заслоны фашистов.

— Что-то не верится, — заявил Иванченко.

— А вот доказательство! — И Усатов вручил младшему политруку газету с приказом Верховного Главнокомандующего по случаю 24-й годовщины Октября.

Когда же он стал угощать махоркой, все убедились, что разведчики побывали за линией фронта.

14 декабря группа Диденко вышла по льду озера Селигер в расположение своих войск и оказалась в полосе Калининского фронта. Однако здесь были свои порядки. Десантников задержали и до середины февраля 1942 года решали, как с ними поступить. Наконец прибыли они в город Раменское, что за Москвой, где попали, как говорят, из огня да в полымя: включились в подготовку к новому, самому крупному в мировой истории парашютному десанту.

В первой половине сентября приказом командующего фронтом остатки батальона капитана Ильи Полозкова погрузились в эшелон и убыли под Вязьму. Еще до подхода противника заняли оборону на юго-восточной окраине города и установили связь с двумя приданными артиллерийскими полками, подготовились к встрече с фашистскими войсками.

В тот день на позиции десантников двинулись 18 танков. И если бы не артиллеристы, которые подбили 7 броневых махин, трудно пришлось бы им с легким стрелковым оружием. Три дня бойцы И. Д. Полозкова оборонялись на том рубеже. Враг обошел Вязьму, и десантники отступили на станцию Медынь.