– Я вспомнил, у меня есть плитка шоколада. Давай мы сейчас с тобой попьем чаю. А пока я буду готовить, ты мне расскажешь о себе. Я тоже хочу знать о твоей прошлой жизни.

– Нет, Женечка, позволь этим делом заняться мне. Так мне проще будет рассказывать. Просто мне так привычней. Ты только покажи, где чай, сахар, чашки.

– Хорошо, родная, я тебя понимаю. – Я показал содержимое шкафов и как пользоваться бытовыми приборами.

– Ты, наверное, уже знаешь, что мы с Людой все детские годы до окончания школы почти всегда были вместе. Но Люда на год старше и для меня всегда была как старшая сестра. Она с детства мечтала быть артисткой кино. После школы поехала в Москву поступать во ВГИК, но не прошла по конкурсу. Обратно не вернулась, а поступила в архитектурный. После окончания института попросила, чтоб ее направили сюда, потому что наши родители уже твёрдо решили вернуться на родину.

– Извини, милая, ты расскажи, пожалуйста, про себя, а эти подробности про Люсю я знаю.

– Прости, о Людмиле я рассказываю, чтоб дальше было проще рассказывать про себя. Я с детства мечтала быть врачом, а точнее педиатром. Моя мечта осуществилась. Я закончила институт, на работу меня направили в республиканскую поликлинику… – Есения на несколько секунд замолчала. Вероятно, размышляла – стоит ли повествовать о несущественных интимных деталях. Вода в чайнике закипела, и насадка на носике своим неожиданным свистом заставил Есению вздрогнуть.

– Я вижу твое напряжение, дорогая. Вероятно, у тебя там был неприятный случай? Но я уверен, не по твоей вине. Пожалуйста, рассказывай все подробно.

– Отделением, в котором я работала, заведывал сын главврача. Молодой кандидат наук. Высокий, стройный, всегда хорошо выглядел. За ним почти весь медперсонал ухлестывал, даже замужние. Но мне он сразу не понравился, что-то в нем было неприятное. А потом я поняла: он не пропускал ни одной юбки. Однажды пригласил меня в свой кабинет, закрыл дверь на ключ и попытался мной овладеть. Я, конечно, закричала. После этого был большой шум на всю поликлинику. Разумеется, главврач это дело замял, а мне пришлось уйти в другую больницу. Потом повстречала своего мужа. Он в принципе был не плохим. Только вот свекровь воспитывала его по своим правилам. А свою маму он боготворил. Больше года за мной ухаживал. А когда узнал, какие цветы я обожаю, стал постоянно приносить бордовые розы. – Есения кивнула на букет в вазе, стоящий в центре стола, намекая на заострение моего внимания, чтоб я запомнил. – Откровенно сказать, я все еще жила детской надеждой встретить человека, который приходил ко мне во снах. Но, понимая, что это всего лишь детская блажь, в конце концов согласилась выйти за Сергея. Его мать меня ненавидела. Она хотела, чтоб ее сын женился на какой-нибудь дочке генерала. Мой муж работал на транспортном предприятии водителем. Возил грузы на дальние расстояния. В основном за границу. Мы ютились в общежитии этого же предприятия и через два года после рождения Володи получили квартиру. Когда Сергей возвращался с рейса, то обязательно брал бутылку водки и в одиночку выпивал. Говорил, что это самое эффективное средство для снятия стресса, накопленного в дороге. А потом стал покупать по две бутылки. А свекровь считала, что причиной пьянки сына является неудачная женитьба, то есть я. Потом Сергей купил «Жигули» и стал учить Володю, нашего сына, водить машину. Они не раз вместе ездили в деревню к родителям. Володя с гордостью заявлял, что почти всю дорогу сам рулил. Откровенно сказать, я была рада. Но не предполагала, чем это кончится. Когда наш сын был на каникулах после седьмого класса, Сергей решил, что Володе пора уже садиться за руль серьезной машины. И в очередной рейс забрал его с собой. И вот случилась авария. Причины до сих пор не известны. Но я считаю, что виноват в этой трагедии только Сергей. Свекровь, привыкшая всем заправлять, и своего, и моего сына похоронила на кладбище, где покоится их род – возле своей деревни. И к моему мнению она не стала прислушиваться. А потом забрала все, что принадлежало ее сыну, даже телевизор. Если бы была возможность, то лишила бы и квартиры. Вот и вся история моей прошлой жизни.

– История прошлой жизни Золушки. К сожалению, Есенюшка, дорогая, я не могу воскресить твоего сына, как не могу воскресить и свою дочь. Наши судьбы чем-то схожи. Но твоя намного тяжелее. Поэтому я постараюсь возместить понесенные утраты твоей прошлой жизни.

– Знаешь, Женечка, раньше я в чудеса не верила. А вчера, когда мы ожидали твоего выхода, явно ощутила, что оно сейчас произойдет. Ты вышел из подъезда, и меня будто молния поразила. Я даже не помню, что было дальше, пока мы не тронулись с места. И вчера я окончательно убедилась, что только ты создан для меня, а я для тебя. Еще мне кажется, что мы избранные. Таких, как мы, наверное, единицы на всей земле. Ты самый дорогой мой человек, и я тоже, как смогу, буду возмещать утраты твоей прошлой жизни. Поэтому мы сейчас будем укладываться спать. Тебе надо быть готовым к новому рабочему дню и хорошо отдохнуть. А завтра ты мне расскажешь подробности из своей личной жизни, о которых никто не знает. – Стрелки часов указывали на начало одиннадцатого. Раньше двадцати трех часов я обычно спать не укладывался. Но на предложение Есении не стал возражать. После душевного утешения беседами нас неудержимо тянуло отдаться зову природы и, наконец, утешить плоть. Непередаваемые и необъяснимые ощущения, взрыв эмоций заставили меня, далеко не юнца, почувствовать себя девственником. Проникнув в каждую клеточку плоти Есении, я слился с ней воедино и понял, что она переживает те же ощущения. Выплеснутая энергия калорий, помноженная на эмоции, окончательно убедила нас в свершившемся чуде. Спустя несколько минут мы – самые счастливые во всем мире – уснули безмятежным сном.

Как обычно, я проснулся еще до сигнала будильника, выставленного на всякий случай на шесть тридцать. В ту же секунду вспомнил о вчерашнем событии и о самом дорогом существе, спокойно спящем за моей спиной. Через три минуты пронзительный звон разбудит Есению. Стараясь не шуметь, я плавно протянул руку к часам и отключил будильник. Чтобы убедиться, не нарушил ли я своим движением покой Есении, обернулся к ней. И в то же мгновение обомлел. Вторая половина постели была пуста. От шокирующей неожиданности я, как и вчера, мгновенно покрылся испариной. Что за шутки? Я сразу подумал о возможных проделках этой разумной энергии. И поскольку мне уже известно ее могущество, в очередной раз осознал, насколько человек ничтожен и слаб перед ней. А я, наивный глупец, обрадовался – закончилась моя судьба неудачника. За что же она меня, скромного, законопослушного, избрала для своих жестоких экспериментов? От бессилия мне захотелось взвыть на всю вселенную. Но не успел. Из кухни донесся до ужаса знакомый звук. Так звучит пустая кастрюля, которую ставят на дно мойки. Я моментально вскочил и, как угорелый, ворвался в кухню. А Есения от испуга чуть не уронила тарелку.

– Господи, как я испугался. Ты, пожалуйста, больше так не делай.

– Ты чего так испугался что даже меня испугал. Доброе утро, милый! – Есения уже оправилась от испуга, который незаслуженно получила от резко открывшейся двери, наградила меня своей неповторимой улыбкой и поцеловала в небритую щеку.

– Доброе утро, дорогая! И действительно доброе. Смотри, какое солнечное!

– Тебе приснился кошмарный сон? – Вечером во время беседы с Есенией я забыл про постоянный контроль за мной «свыше», – пообещал всегда быть с ней откровенным и теперь вынужден солгать.

– Да, мне приснилось, что тебя уже нет, а когда посмотрел, тебя действительно в постели не было.

– Ну теперь я поняла, почему ты сказал, чтоб я так больше не делала. Прости, милый, что испугала тебя. Мне надо было предупредить тебя, а я и не подумала об этом. Я всегда рано встаю, чтобы успеть завтрак приготовить. Понимаешь, это у меня в крови. А дверь я закрыла, чтоб не разбудить тебя прежде времени своим шумом. – От непривычной заботы и умиления этим ангельским созданием у меня опять проступили слезы. А чтобы действительно она летала как ангел и не касалась пола – было желание всегда носить ее на руках. Я нежно приподнял, поцеловал ее в шею и, прильнув щекой к груди, наслаждался сиреневым ароматом. Этот стойкий запах шампуня говорил о том, что она уже успела и душ принять.