В правоту суждений мужа тёща вникла только после его ухода из жизни. Страдания, связанные с утратой близкого человека, вынуждают глубоко задумываться и анализировать события совместно прожитой жизни. А полностью Галина Ивановна осознала через месяц, когда сама уже была при смерти. Когда нам сообщили, что Галина Ивановна в больнице, мы с женой незамедлительно прибыли. Сидя у её кровати, я не знаю, какие ощущения переживала Вера, но я в тот день впервые в своей жизни реально почувствовал безвозвратную холодную близость кончины человека. Передо мной на постели лежала не привычная мне тёща со своим набором поведения и речи, а совершенно другая женщина. Теперь в её речах чувствовалась мудрость, которая выражалась в ответственности за каждое сказанное ею слово. Впервые в своей жизни она сделала и себе, и нам откровенное признание: «Дети мои, выслушайте меня, пожалуйста. Не сегодня-завтра я умру… Не перебивайте, это я знаю точно. Но не боюсь, как раньше. Я просто устала. Я знаю, что моя душа встретится с Фединой и сообщит, что я всё поняла, и покается перед его душой. За этот месяц без него я очень многое передумала. Если б вы знали, как мне его не хватает. Так стало тошно жить без него, даже Макара перестала вспоминать. Я только теперь, когда прочитала его записи, поняла, насколько мудрым был мой Федя. А я, дура, не слушала его и иронизировала. Мне казалось, что он от своих фантазий и писанины свихнулся. Если пытается вменить вещи, о которых нам не дано знать. Особенно, когда начинал объяснять про Бога и душу. Что он может знать о том свете, если ни разу там не был? Я всегда его попрекала, что он только время тратит на писанину о своих глупостях. Даже хотела его бумаги выбросить в печку, а он, догадываясь о моих намерениях, прятал свою тетрадь и все это терпел. Представьте, если мы сожжём картинки ребёнка. Пусть они далеко не шедевры, но для него это большие страдания. Мужчина тоже живой человек и тоже страдает. Только в отличие от женщин он не пускает слёзы, а всё это держит в себе. И только теперь, когда я стала чувствовать свою душу, осознала, какое горе я ему принесла своей, если можно так выразиться, «инквизицией». А всё потому, что где-то там в глубине моего подсознания я понимала и ревновала к его реальным знаниям. Но никогда в это не вникала. А теперь поняла что мой стервозный эгоизм просто не позволял выглядеть дурой. А привитая с рождения лень не давала хорошо проанализировать, что вся проблема всего лишь от моего элементарного слепого себялюбия. Когда он меня поправлял или пытался что-то объяснить, я всё время психовала и на полуслове обрывала со словами: «Сам ничего не смыслишь, но так хочется показать себя самым умным, чтобы только меня унизить!» А в действительности получается, что я сама себя унижала, а он как раз это и пытался мне втолковать. Хотел открыть глаза, образумить. Иногда и психовал, что я вот такая образованная, мудрая, а не способна управлять своими эмоциями и попытаться хотя бы один раз, не перебивая, спокойно выслушать его, вникнуть и, наконец, понять. Ведь в том, что Макар так рано из жизни ушёл, виновата только я. За такую несправедливость я бы на его месте страшный скандал учинила. И вот теперь я полностью осознала, что это мой эгоизм не давал мне выглядеть перед ним дурой. А в действительности и была дурой, потому что обеляла себя только перед собой, а Федя – совсем не неотёсанный чурбан. Много лет работал, огромный труд вложил в эту тетрадь. И если бы я её не прочитала, то всего этого и не смогла бы объяснить. У меня просто бы не хватило ума дойти до этого. Дорогие мои, вы еще не знаете, как человек на пороге перед смертью начинает тонко понимать истину, которую раскрывает душа. И не дай вам бог, конечно. Вам ещё рано. Вам ещё детей и внуков своих на ноги поставить надо. Вы пока только накрепко запомните, что всё, о чём я сказала, – сущая истина. Я только теперь стала понимать эту сущность так как понимал Федя. И только теперь поняла, что он действительно знал меня лучше, чем я сама себя. Умирая, он мне сказал, что после его ухода я переменюсь и теперь он не боится за тетрадь, и попросил передать её тебе, Женя. Почему именно тебе, не знаю, но его просьбу исполняю до конца. И я действительно переменилась. И поняла, что мой страшный эгоизм не давал рассуждать справедливо. А таких, как я, миллионы и миллионы, которые считают себя мудрецами только потому, что имеют высшее образование. Сейчас мне хотелось бы, чтобы эти миллионы заблуждающихся услышали мои слова и серьёзно призадумались. Потому что это доходит до людей только в тот момент, когда дверь в мир иной уже открылась и уход туда неизбежен. Я хочу, чтобы вы прочитали его труды вместе. Думаю, Федина душа будет удовлетворена. Я уже устала говорить. Я хочу попрощаться и с Настей. Вы, пожалуйста, попросите её, чтобы пришла завтра. Я хорошо знаю, что на моих похоронах она не будет так рыдать, как над могилой деда. Но сейчас хорошо понимаю, что в этом виновата только я. Поверьте мне, что смерти я уже не боюсь. Страшнее смерти для меня сейчас понимание безвозвратности, но прошлого уже не вернуть».

Но с внучкой Галина Ивановна попрощаться не успела – поздно ночью скончалась. А мы с Верой так и не исполнили последнюю просьбу ее матери – не прочитали завещанную мне тетрадь тестя. Родная деревня Веры расположена далеко. Часто ездить туда, как прежде, не было смысла. Наведывались только с целью посещения могил родителей и брата Веры. Спустя восемь месяцев Вера продала родительский дом. Судьба неудачника продолжала планомерно преследовать мою жизнь. Вслед за моими родителями ушли родители Веры, а затем не стало и жены с дочерью. Но жизнь продолжалась и из месяца в месяц рутинной чередой переходила в годы. И вот, наконец, я соизволил уделить внимание этому творению.

Как правило, рукописный текст читать намного сложнее, чем печатный. Порой, бывает трудно разобрать замысловатые закорючки даже в каллиграфическом почерке. Но содержимое этой тетради меня приятно поразило аккуратным, хоть и очень мелким, но легкочитаемым почти печатным шрифтом текста. И, вероятно, её объёма не хватило, поскольку в конце дополнительно вклеено не менее десятка листов. Я сразу сообразил, что эти записи он готовил для публичного чтения и переносил с черновиков. А черновиков, разумеется, давно уже нет, за исключением нескольких листков, вложенных в приклеенный из бумаги кармашек на внутренней стороне обложки. На этих бумажках действительно были неразборчивые тексты, изложенные скорописью, которые мог разобрать только автор. Вероятно, Федор Егорович боялся упустить нить идеи, поэтому срочно записывал на отдельном листке, а потом редактировал. Мне в очередной раз стало любопытно, с какой поры он начал задумываться над вопросами сущности? С юных лет или уже в зрелом возрасте? В беседах с тестем меня всегда «подмывало» спросить его об этом, но воздерживался. А сейчас сожалею, что не переступил через свою чрезмерную тактичность, связанную со стеснительностью (которую он называл «бзиком»), из-за которой в своей жизни много раз страдал. А Федор Егорович никогда об этом не говорил и о своей тетради ни разу мне не упоминал. Конечно, если рассудить элементарно логически, то хорошее самостоятельное познание сущности без учителя, вероятно, возможно только, если заниматься этим делом с раннего возраста. Я приступил к чтению первой страницы.

В этой тетради я намерен изложить знания, постигнутые наставлениями Матери-Природы, руководствуясь фактами и народной мудростью. И периодически подтверждать широко известными примерами и личными из прожитой жизни. Будучи в полном здравии с трезвым сознанием и твёрдой памятью, за свои слова несу полную ответственность. В связи с обстоятельствами буду повторяться. Но, как гласит народная мудрость: «Повторение – мать учения». Я хорошо понимаю сущность человеческую как частичку всего Сущного. На основе многочисленных бесед с различными людьми по своему опыту знаю, что большой процент читающих моим изложениям будет возражать. Из этого числа – одни отчаянно, другие – просто прекратят внимать. Считаю необходимым сказать, что любая даже отвратная информация для сознания не бывает бесполезной. И критиковать любую информацию, не постигнув до конца, – элементарная глупость. Нижеизложенное будет непривычным к размышлению, а порой тяжёлым. Чтобы вникнуть и понять, необходимо: одним обуздать свои амбиции другим напрячь мозговые извилины и несколько раз перечитывать некоторые абзацы. И всем без исключения – преодолевать свою лень, бороться с которой учим детей почти с рождения.