В достаточно большом помещении закусочной почти не было посетителей. В самом дальнем углу от входа заседала компания из четырех мужчин примерно сорокалетнего возраста. Благодаря учению моего покойного тестя о сущности человеческой я моментально определил – «великолепная» четверка – завсегдатаи этого заведения и жители ближайших домов (такие далеко не ходят). Этот сплоченный квартет принял изрядную дозу «ерша». На столе в большом количестве стояли кружки с остатками пива и порожняя бутылка из-под водки, а из закуски – в тарелке покоились обглоданные хвосты селедки. Их сознание уже было завуалировано плотной сепией, и, не обращая внимания на присутствующих, они о чем-то громко спорили, используя «перченые» словечки. За столом возле стойки, опасаясь близкого соседства и не разделяя взглядов веселой компании, активно поглощала пельмени молодая парочка. Видимо, в прогулке по весеннему городу они изрядно проголодались и по сценарию, схожему с моим, заглянули в первую попавшуюся точку общепита. Я ознакомился с меню в неказистой рамке на прилавке стойки. Там действительно из блюд существенного обеда кроме пельменей ничего не значилось. Заказал двойную порцию и компот из сухофруктов и занял место за соседним столиком с молодыми, подальше от непредсказуемых неприятностей. Вероятно, разница в контрасте между мной и шумной четверкой побудила молодых пожелать мне, совершенно незнакомому человеку, приятного аппетита. Я машинально поблагодарил и соответственно пожелал того же. Когда-то было в порядке вещей говорить «волшебные» слова незнакомым людям. От стыда мне стало немного неуютно за то, что я уже привык к новым отношениям в обществе. А может, эти ребята заискивают передо мной с целью подстраховки и рассчитывают на мою поддержку в случае дебоша пьяной компании. Но нет… Я же не пятнадцатилетний мальчишка, чтобы гадать. Их откровенность чувствуется душой. И сомнений нет – эти ребята воспитанные. Но так или иначе все равно до слез приятно, что не вся молодежь подверглась современной мутации. Есть еще люди, которые воспитывают своих наследников по общепринятым человеческим канонам. Так, как мой тесть «лепил» будущее своей внучки и нашей с женой дочки, которая даже в детсадовском возрасте говорила: «Мой дедушка самый умный. Он всех хорошему учит. И вас научит». Я полностью согласен со словами, однажды сказанными Алексеем Алексеевичем: «В генах Русского народа заложена культура с особой стойкой жилкой. Вспомните историю. Он никогда на войну не шел с целью оккупации. Он всегда защищал. Эту истину признает весь цивилизованный мир. А чтоб совсем не угас очаг русской культуры, необходимо периодически подпитывать угольками». Ребята за соседним столом закончили свой обед, отнесли использованную посуду и, проходя мимо меня, поздравили с наступающими праздниками. Я окончательно убедился в примерном воспитании этой молодой пары. Если бы в их сознании укоренились современные нормы морали, то, уходя, будучи уже уверенными в своей безопасности, не поздравили бы с наступающими праздниками. Меня в очередной раз тронула учтивость молодых, уже ставшая непривычной, и я, разумеется, поздравил их в ответ.

Буквально через минуту после ухода молодой четы в закусочную под ручку зашла чета достаточно преклонного возраста. Появление этой пары привлекло не только мое внимание. Даже шумная компания затихла. На груди у обоих вошедших позванивали и сверкали ордена и медали. Особенно у старика, опирающегося на клюшку, эти знаки доблестного отличия покрывали его пиджак сплошным блеском. Мой отец тоже был на фронте, только орденов поменьше, и, наверное, сейчас также передвигался бы с помощью клюшки. Мои размышления прервал один из членов компании, заседающей в дальнем углу. В его пропитом голосе чувствовалась ирония.

– С праздником, наши дорогие защитники. Только вот до праздника еще целых десять дней. А вы уже побрякушки нацепили. Невтерпеж похвастаться, да?

– Васька, заткни хайло! – Чувствуется, что буфетчица, стоящая за стойкой, давно уже знакома с этими узкими специалистами пивных букетов. – Совсем мозги пропили.

– Ладно, Светик, не ругайся. Он ведь не со зла, он просто шутит. – за своего кореша вступился другой собутыльник. – Ты лучше налей нам еще по кружечке.

– А на какие ши-ши? Вам, Гена, в кредит я больше не налью. Сначала рассчитайтесь по прежним долгам. Допивайте свои сладкие остатки и свободны отсюдова. – Старушка знакомилась с меню, а ее спутник терпеливо ждал конца перебранки, чтоб доходчиво объяснить причину парадного облачения.

– Мы, молодые люди, не похвастать вышли. Для нас с Марфой война закончилась сегодняшним днем. Именно сегодня моя Марфа спасла меня от смерти. Сама, будучи раненая, дотащила меня, бессознательного, истекающего кровью, до лазарета, и нас обоих сразу отправили в госпиталь. – Этот Гена сделал гримасу большого удивления и восхищения, поднялся с места и неуверенной походкой направился к старикам.

– Очень трогательная история. В таком случае сегодня действительно ваш праздник. Сегодня вы именинники. А именинники обычно угощают. Так что, отец, бери нам пивка и мы от души выпьем за ваше здоровье. – Я почувствовал, как от надменного поведения этих нахальных недоумков мое нутро начало вибрировать. В молодые годы я занимался в секции самбо. Мои мускулы напряглись, в них еще сохранилась мышечная память. Я хорошо понимал, что вкупе энергии всех четверых, еле стоящих на ногах, не наберется даже на силу, равную одного трезвого. А тем более вместо расчетливого нападения они будут друг другу только мешать. И представил картину последствий: переломанная мебель, возможно, переломанные конечности и разбитые лица, а в результате – посещение ОВД. И мне же за правое дело придется отвечать. Придется рассчитываться за поломку инвентаря и оплачивать лечение пострадавших. В голове к месту всплыли Тишкины слова: «Моя милиция (теперь полиция) меня же заберет» и «В г… вступишь, потом долго этим же г. от тебя вонять будет». Я решил повлиять на ситуацию не физически, а морально. Когда с пьяными разговариваешь вежливо, они иногда становятся послушными. Но буфетчица Света меня опередила.

– Гена, забирай своих дружков и идите, пока беды не натворили. Ну, совсем совесть потеряли – у стариков деньги требовать. – Только чувствую я, что критика эта малоэффективна. Тон, обращенный к Геннадию, был немного мягче, чем к Василию. Видимо, этот Гена – местный необузданный головорез, и буфетчица его побаивается.

– Ты, Светик, не встревай, не в твою кассу лезу. Ты, видать, не знаешь, какую пенсию нынче получают такие божьи одуванчики. Слушай, дед, зачем вам такие деньги? Вам ведь сейчас ничего не надо, а на похороны свои вы давно уже накопили. – Мое негодование с каждым мгновением стало нарастать, но, сдерживая себя, решил действовать по намеченному плану, только теперь не сюсюкаться с ними, а высказаться жестко. Как только я встал со своего места, услышал скрежет отодвигаемых стульев за моей спиной. Трое сидящих в дальнем углу были озабочены только одной заветной мыслью – Генка сейчас «расколет» этих одуванчиков и принесет всем пивка. Но когда я поднялся и решительно направился к стойке, они тоже встали и курс направления их был на меня. В них пробудился псовый инстинкт, они мгновенно учуяли исходящее от меня недоброе. Недоброе они чувствуют, а вот понятие справедливости, некогда жившее в их сознании, растворилось в алкоголе. Не вникая в ситуацию, они инстинктивно за своего вожака порвут любого на части. Все присутствующие в зале собрались у стойки и у каждого были свои намерения. Но мои намерения не реализовались. В самый кульминационный пик накала страстей в моей голове опять появился уже знакомый писк. Я даже испугался, что меня парализует и я окажусь самым беспомощным в этом окружении. Однако происходящее далее поразило и восхитило не только меня, но и окружающих. На этот раз Кондратий меня не хватил. Я почувствовал себя джином из сказки про Алладина и волшебную лампу. Я стал марионеткой этой неведомой энергии, которая управляет моей волей. Под его руководством я и двигался, и говорил: